Юлия Шилова - Ноги от ушей, или Бойся меня. Я могу многое!

— А ты полюбила моего отца за деньги?

— Я полюбила его за силу духа, ум, успешность. А еще за возможность чувствовать себя женщиной, способной не высчитывать, не выкраивать, не комплексовать и не завидовать... Сейчас твой отец относится ко мне как к вещи и считает своей собственностью. Только вот даже с вещами он не умеет обращаться бережно. Не желает выяснять со мной отношения, ведь я вещь, а выяснять отношения, например, со сломанным утюгом, — это же несерьезно. Он считает, что я должна полностью отказаться быть личностью, что, впрочем, я и сделала. «Курица не птица, баба не человек», — любит повторять твой папа. А ведь я всегда мечтала именно о человеческих отношениях, где ценится и уважается личность. Я думала, что никогда не опущусь ниже поставленной планки. Но все сложилось иначе. Порой твой отец так и говорит: «Эмма, прекрати строить из себя человека...» Боже, как страшно слышать такое! Твой отец считает, что женщине не следует развиваться, иметь свои интересы и собственную насыщенную жизнь. Нина, ты не представляешь, как страшно жить с мужчиной и не получать заботы, нежности, любви... Он уничтожил меня морально. Когда-нибудь он просто забьет меня до смерти.

— Эмма, а хочешь, я помогу тебе бежать?

— Куда? Твой отец везде меня найдет.

— Тебе нужны деньги, чтобы от него спрятаться.

— Своих денег у меня нет. Только карманные. И даже если бы они у меня были и я смогла лечь на дно, не сомневаюсь, твой отец все равно меня найдет. Найдет и убьет. Хотя, быть может, лучше смерть, чем такая скотская жизнь...

— Не говори ерунду. Именно поэтому ты пьешь?

— Мне гораздо проще смотреть на эту жизнь пьяными глазами. Знаешь, иногда я напьюсь и танцую. Например, аргентинское танго. Мне начинает казаться, что я танцую со своей судьбой.

Поняв, что я не смогу дойти до спальни, Нина принесла свою подушку, положила ее мне под голову и укрыла пледом.

— Эммочка, ты только, пожалуйста, не умирай.

— Я постараюсь, — прошептала я и закрыла глаза.

Проснувшись, я снова увидела Нину. Она смотрела на меня все так же сочувственно и, видимо, ждала, когда я открою глаза.

— Ты что, всю ночь не спала?

— Глаз не сомкнула.

— Почему?

— Боялась, вдруг ты умрешь. Ты так стонала. Видно было, что тебе даже во сне больно.

— Ну и что здесь страшного? Если бы я умерла, твой отец объявил бы меня без вести пропавшей и велел своим бойцам закопать где-нибудь в лесу. Чтобы никто никогда и не узнал, что я умерла от его побоев.

— Эмма, зачем ты такое говоришь? Мне страшно это слушать.

— А мне страшно жить так, как я живу.

— Знаешь, я вот смотрю на тебя и понимаю, что никогда не выйду замуж.

— Ниночка, не все мужчины такие, как твой отец. Он найдет тебе стоящего парня из состоятельной семьи, и все у вас будет хорошо. И вообще, рано тебе об этом думать. Я в твоем возрасте целыми днями в куклы играла.

В комнату вошел Ярослав и уставился на нас, ничего не понимая.

— Нина, почему ты не в школе? Эмма, а ты какого черта на полу валяешься? У тебя кровати нет? Кстати, а что у тебя с лицом?

— Я следила, чтобы твоя жена не умерла, — с вызовом бросила Нина.

— А почему она должна умереть? Молодая, здоровая...

Нина откинула одеяло и продемонстрировала, что он со мной натворил.

— Кто это сделал?!

— Ты.

— Я?!

— Ты, папа!

— О, черт, ничего не помню. Башка трещит. Видимо, вчера перепил. Не знаю, как сам не сдох. Эммочка, ты прости меня, пьяного дурака. Хочешь, я тебе новую тачку или новую шубу куплю? Ну скажи, хочешь? А может, офигительное бриллиантовое колье? Или арендую экзотический остров и мы проведем там целый месяц? Ну скажи, что ты хочешь? Как мне искупить свою вину? Что подарить тебе, чтобы ты меня простила?

— Папа, ты ей лучше врача купи. Ты что, не понимаешь, что с ней натворил? Ее лечить надо.

— Действительно, — согласился с дочерью Ярослав и схватился за телефон. — Сейчас позвоню нашему семейному доктору. Сейчас... Одну минуточку...

Пока Ярослав звонил доктору, я прошептала Нине:

— Спасибо.

— За что? Мы же с тобой не чужие.

— Врач уже выехал, — сказал Ярослав и вновь принялся передо мной извиняться.

Я отвернулась к стене, сжала губы и подумала, что меньше всего хочу видеть комедию, которую разыгрывает мой супруг.

— Папа, сейчас ты должен вернуть Эмме здоровье, а потом дать ей развод, — сказала Нина, словно взрослый рассудительный человек.

— Какой развод?

— Тот, который мужья дают своим женам. Эмма хочет с тобой развестись.

— Нина, а ну-ка быстро дуй в школу. Что это за прогулы?! Где, на хрен, твои гувернантки?! Всех уволю! Что мне делать со своей женой, я как-нибудь сам разберусь.

— Не разберешься, — категорично ответила Нина. — Ты силой удерживаешь рядом с собой человека, который тебя не любит.

— Послушай, сопля, откуда тебе знать, любят меня или не любят?! Не смей лезть в мою жизнь!

— Как ты меня назвал?! — Нина встала, одарила отца взглядом, полным ненависти, и выскочила из гостиной.

— Совсем от рук отбилась, — заметил супруг. — Надо брать эту маленькую дрянь в ежовые рукавицы. Это я с ее матерью по молодости и бедности развелся, а с тобой я на всю жизнь...

Ярослав взял меня на руки и перенес на диван.

Когда приехал доктор, он повинился.

— Я вчера немного перебрал, и моей жене досталось, — растерянно развел он руками и сел со мной рядом.

— Я вижу, — покачал головой доктор и стал меня осматривать. — Эх, если бы я не был вашим семейным доктором и не получал те деньги, которые вы мне платите, я бы вас за такое...

— Вам лучше не думать об этом, доктор, и получать приличные деньги... В противном случае вы можете остаться не только без работы, но и потерять жизнь.

— А можно без угроз?

— Можно. Увольте меня от ваших дурацких рассуждений. Поверьте, я и так раскаиваюсь в том, что натворил. Мне пора завязывать с алкоголем. У меня башню сносит. Провалы в памяти. Ничего не помню.

— Я постоянно лечу вашу жену от побоев, но так сильно вы ее еще не избивали. Вы хоть понимаете, что чуть не забили ее до смерти?

— Доктор, не давите на больное. Я все понимаю. Лучше скажите, что с ней.

— Все очень плохо. Тяжелое сотрясение мозга, шок, многочисленные гематомы и даже рваные раны. Некоторые нужно зашивать. Чем вы ее били?

— Доктор, хоть убейте, не помню.

— У него на ботинках большие железные набойки на мысах и подошве, — прохрипела я и сплюнула свернувшийся сгусток крови в полотенце.

Доктор сделал мне несколько уколов, выписал таблетки, зашил рваные раны и наказал, чтобы я строго соблюдала постельный режим. По такому случаю супруг не пошел на работу. Сидел рядом со мной, просил прощения, держал за руку, чем вызывал у меня еще большее раздражение.