Влада Ольховская - Не откладывай свадьбу на завтра

На секунду Агния замерла в шоке, потом рванулась к краю, чтобы посмотреть: а вдруг еще не поздно? Вдруг она жива? Глупо, конечно, но состояние шока и не такие мысли приносит.

Однако сильная рука перехватила ее за талию, не позволяя идти дальше.

– Не нужно, Огонек, – шепнул ей на ухо Даниил. – Ничего ты толком не увидишь. А если и увидишь… не нужно тебе это.

– Я не смогла ей помочь…

– Это не твоя вина. Ей бы уже никто не смог помочь. Это девочки-малолетки пытаются напугать окружающих угрозами, что спрыгнут. Им как раз нужно, чтобы с ними поговорили и заставили спуститься. Она для себя все решила с самого начала, ты тут ни при чем.

– Но… почему?

– Это мы еще выясним, но позже. А пока давай уведем тебя отсюда, что-то холодно становится.

Холоднее не становилось, тут он преувеличил. Просто Даниил предпочел не акцентировать внимание на истинной причине ее дрожи. Он отвел девушку вниз, а она и не сопротивлялась. На душе было пусто, не хотелось ни о чем думать. Она инстинктивно чувствовала: мысли будут далеко не позитивные, поэтому заслонялась от них.

Даниил прав, она ни в чем не виновата. Она же не сталкивала Алису с крыши!

Покидая дом, она невольно посмотрела в ту сторону, куда должна была упасть женщина. Тело уже накрыли, но плюшевый мишка, пропитывающийся кровью, остался на виду… Его не для этого когда-то покупали. Но теперь уже нет смысла размышлять.

Вербицкий усадил ее на заднее сиденье автомобиля, сам сел рядом. Возле него было спокойнее и теплее.

– Мы разве не должны остаться до приезда полиции? – удивилась Агния, когда Вадим завел мотор.

– С этим разберутся и без нас. У меня адекватные ребята, они свое дело знают. Как считаешь, шеф, ее довели до самоубийства?

– Вряд ли, – отозвался Даниил. – Она не выглядела запуганной. Если она чего и боялась, так это собственных грехов, условно говоря. Огонек, ты мне лучше скажи, как ты вообще поняла, что это она Славина подставила? Я в людях неплохо разбираюсь, но, когда мы были у нее, я подвох не заметил. Влюбленная баба, только и всего…

– Не говори о ней так, она же все-таки умерла… Ты ничего не заметил, потому что она действительно любила Славина. Может, уже не сейчас, а когда-то, но чувство было. И теперь она использовала это. Только она нервничала… Я тогда списала это на беспокойство о нем.

– Я тоже.

– На том и попались… Скорее, это было беспокойство, вызванное нашим приездом. Она не думала, что кто-то узнает о ее связи со Славиным, пока мы не появились.

Агния говорила быстро и четко. Не потому, что полностью оправилась после увиденного или так гордилась своими детективными достижениями. Просто ей сейчас было легче говорить, сосредоточиться на этом, а не думать о последнем шаге в пустоту…

– Хорошо, но ведь и ты не сразу догадалась, что все сводится к ней, – заметил Даниил.

– Не сразу. Но у меня все равно появилось ощущение, что что-то с ней не так. В доме было очень много детских вещей, но не было ребенка.

– Откуда ты знаешь?

– Простейшая логика: когда ребенок в доме, вещей тоже много, но они не лежат в таком идеальном порядке. Малыша можно отдать кому-то на время, чтобы спрятать. Но если он в доме, это будет видно по посуде, по игрушкам… А у нее как в музее. Думаю, ребенок все же был, но с ним что-то случилось. Потому что о несуществовавшем ребенке никто бы так беспокоиться не стал.

– И это «что-то» сводилось к Славину. – Это не было вопросом со стороны Вербицкого, он и сам догадался. – Вполне вероятно.

– Уж не знаю, что он ей сделал, но Алисе больше хотелось убить его, чем жить с ним. Когда те уроды, что охотились за мной, стали рассказывать о бабе, которая их наняла, я сразу Алису вспомнила. Может, потому, что она еще после первого разговора у меня из головы не шла. Только я не думаю, что она организовала это изначально. Тебя-то она раньше не встречала, у нее не было причин ненавидеть тебя! Скорее всего, ее просто использовали как человека, на которого потом укажут исполнители.

– Практичный шаг, – признал Даниил. – Особенно если тот, кто работал с ней, догадался о ее суицидальных планах. Слушай, а ты молодец!

– Да? Только кому от этого легче? Она же все равно мертва!

– И ты по-прежнему не имеешь к этому отношения.

Легко сказать… Но чувство вины – оно как паразит: так просто не отпускает. Прицепится и пьет энергию, как будто все хочет забрать. И еще перед глазами одни и те же картины мелькают: крыша эта, ненавидящие глаза Алисы, потом окровавленная игрушка на асфальте.

Даниил все понимал, поэтому не приставал к ней с лишними разговорами и уж тем более упреками. Он просто все время оставался рядом, дальше чем на шаг не отходил. Когда она наконец добралась до кровати, он устроился рядом и долго рассказывал что-то о психологии самоубийц, о том, что помочь некоторым из них нельзя, как нельзя винить себя за чужие ошибки.

Агния слушала его вполуха. Звук его голоса приносил гораздо большее успокоение, чем слова, которые он говорил.

Уснуть ей удалось под утро, и то девушка подозревала, что виной тому действие успокоительного чая, который откуда-то притащила Маша. На это указывал и тот факт, что сон был ненормально крепкий, без сновидений, которые сейчас были и не нужны.

Проснулась она поздно. Бодрости не наблюдалось, но депрессия отступила. Она даже смогла улыбнуться Даниилу, ожидавшему ее на кухне, вполне искренне.

– За то время, что я спала, нас не пытались поджечь, взорвать и атаковать ракетами из космоса? – полюбопытствовала она.

– Вроде бы нет. Или я не заметил… ракеты нынче уже не те! Агния…

Агния? Это уже практически претензия на очень серьезный разговор! Девушка уже привыкла к более семейному Огонек, не протестовала и даже наслаждалась этим. А теперь… даже не по себе как-то от собственного имени!

– Чего?

– Я хочу, чтобы ты отдохнула. Я благодарен тебе за то, что ты сдвинула дело с мертвой точки. Ты правильно все поняла, если бы не ты, я бы не решился действовать: я слишком боялся за тебя, как Вадим боялся за свою Дашку. Но теперь уже не надо. Я доведу это до конца.

– Как? Алиса могла указать нам на тех, кто ее нанял, но она-то мертва!

– Я в курсе. Я что-нибудь придумаю, найду другие зацепки. Может, Рощину удастся что-то разузнать! Ты, главное, больше не вмешивайся, отдыхай. Я крайне не люблю, когда ты плачешь. Когда я это вижу и мне некого за это убить, я теряюсь. Так что давай не будем подталкивать меня к насилию!

– Ладно, не будем – так не будем… хотя это довольно увлекательно!

Шутки шутками, но она и правда не возражала против отдыха. Хочет взять все на себя? Да пожалуйста! Агния и сама была рада возможности укрыться у него за спиной. Тем более что после самоубийства Алисы ей нужно было прийти в себя.