Феликс Меркулов - Президентский полк

Номер телефона. Не прежний, российского консульства. Другой.

Асланбек Русланов смотрел на это объявление в разделе «Услуги» и видел перед собой Рахиль.

«Он должен знать, чего хотят евреи».

Это была ее фраза. Человек, который дал объявление, слышал эту фразу от нее. Ни от кого больше он не мог ее слышать. И она могла сказать эту фразу только человеку, которому доверяла.

Асланбек набрал указанный в объявлении номер.

— Вас слушают, — ответил по-русски мужской голос.

— Это вы дали объявление в газете «Zweite Hand»?

— Да. Здравствуйте, профессор. Я рад, что вы позвонили.

— Вы сказали портье, что звонили мне некоторое время назад в половине первого ночи.

— Да.

— Как вы назвали себя?

— Джордж.

— Вас действительно так зовут?

— Мое имя Георгий. Я перевел его на иностранный язык.

— Зачем?

— Даже не знаю. Так получилось само собой. Я хотел услышать ваш голос. Но когда услышал, почему-то растерялся.

— Назовите имя человека, которого вы спрашивали.

— Карл Нейрат.

— Такой человек никогда не жил в «Кайзерпаласе».

— Знаю. Я назвал его от фонаря. Перед этим я разговаривал с ним, поэтому на язык и навернулось его имя.

— Кто он?

— Сотрудник Австрийского национального центрального бюро Интерпола капитан Карл Нейрат.

— Кто вы?

— Старший оперуполномоченный по особо важным делам российского Интерпола майор Георгий Гольцов. Это я принял ваш факс.

— Зачем вы мне позвонили? Хотели установить, где я?

— Сначала хотел убедиться, что вы — реальность. А потом вдруг понял, что ваш факс — это сигнал бедствия.

— Я не вкладывал в текст такого смысла.

— А вы вспомните текст. И представьте, что этот факс получили вы. Это был не просто сигнал бедствия. Это был вопль отчаяния.

— Это вы прислали ко мне людей из ФСБ?

— Я знаю, о чем вы говорите. Я не имею к этому никакого отношения.

— Почему я должен вам верить?

— Вы не поняли? Тогда еще раз прочитайте объявление.

И хотя Асланбек Русланов знал текст объявления наизусть, он все же заглянул в газету, раскрытую на разделе «Услуги».

«Семья из двух человек ищет помощника, хорошо говорящего по-чеченски. Он должен знать, чего хотят евреи».

— От кого вы слышали эту фразу? — спросил Асланбек. — Вы поняли, о какой фразе я говорю?

— Да, понял, — ответил таинственный собеседник. — Вы знаете от кого. И вы знаете, что она означает. Профессор, нам нужно встретиться.

— Вы знаете, чего хотят евреи?

— Да.

— Чего?

— Это я скажу вам при встрече.

— Вы скажете это сейчас. Иначе встреча не состоится.

— Они хотят, чтобы вы всегда могли прямо смотреть в глаза своему сыну.

— Назначайте время и место.

— Выйдите из дома. Где-то поблизости стоит белый «фольксваген-транспортер» с наклейкой «Рентакар» на лобовом стекле. В нем человек с бритой головой. Его зовут Яцек Михальский. Это мой друг. Он в курсе всего. Он привезет вас на место встречи.

Встреча Асланбека Русланова, Георгия Гольцова и Яцека Михальского состоялась через два часа на набережной Дуная. Она была не слишком продолжительной.

— Профессор Русланов, как далеко вы готовы пойти? — спросил Михальский.

— До конца, — последовал твердый ответ.

— Это будет очень нелегким испытанием, — предупредил Гольцов.

— Я знаю, на что иду.

— О'кей, — кивнул Михальский. — Тогда приступим. Возвращайтесь в «Кайзерпалас», ведите раскованный образ жизни, время от времени заходите в банк «Кредитанштальт». Просто в холл. А потом выходите с деловым видом. А по вечерам прогуливайтесь по аллеям Пратера. Выбирайте аллеи самые малолюдные.

— Вы хотите, чтобы я вывел вас на Мусу?

— Да, — подтвердил Гольцов. — Этого мы и хотим.

— Я знаю более верный способ заставить его обнаружить себя.

— Какой?

— В Зальцбурге живет профессор Азиз Салманов. Это известный чеченский философ. В брежневские времена он считался диссидентом. Его вынудили эмигрировать. Когда-то мы были друзьями. Потом разошлись. Он встал на сторону Дудаева и в конце концов превратился в идеолога чеченского национализма. Он живет на чеченские деньги и связан с Чечней.

— Вы предполагаете, что о вашем звонке он сразу сообщит в Чечню, а оттуда дадут знать Мусе? — спросил Михальский.

— Нет, — резко возразил Асланбек. — Чеченцы не предают друзей. Я сам попрошу его позвонить в Чечню и сказать, что я готов встретиться с их человеком. Этим человеком будет Муса.

— Теперь мы видим, профессор, что вы готовы идти до конца, — констатировал Михальский. — Звоните.

Асланбек Русланов всех людей судил по себе. Как всякий интеллигентный человек, он считал себя ничем не лучше и не хуже других. Люди, способные на героические поступки, вызывали его искреннее уважение и легкую зависть, потому что он на такие поступки, скорее всего, не способен. Людей, совершавших подлости, он осуждал, но в его осуждении было больше сочувствия, чем беспощадной категоричности, так как он был не совсем уверен, что поступил бы иначе, сложись обстоятельства неблагоприятным образом. В сущности, он был конформистом, а занятия математикой, наукой точной и не связанной с политической конъюнктурой, избавляли его от необходимости активно заявлять свою политическую позицию и отстаивать ее любой ценой.

В начале восьмидесятых годов ему предложили вступить в партию. Асланбек отказался, при этом очень откровенно, прижимая руку к сердцу и всем своим видом выражая благодарность за оказанную ему честь, объяснил секретарю партбюро Бауманки, что для него в политике партии очень много неясных вопросов, со многим он не согласен и вряд ли его вступление в КПСС пойдет на пользу партийной организации института. В те годы, когда в очередь на вступление в партию записывались, как на «Жигули», это объяснение молодого ученого, а особенно его искренность, так удивили секретаря партбюро, что больше он к Асланбеку не приставал. На кафедре отказ Русланова вступить в партию восприняли как смелый политический жест, но сам Асланбек относился к этому совершенно спокойно: нужно было бы, так и вступил бы.

Азиз Салманов был человеком совершенно другого склада характера. Он был всего на пять лет старше Асланбека, но энциклопедическая образованность, острота мышления и бескомпромиссность в отстаивании своих убеждений заставляли всех в его окружении, в том числе и Асланбека, видеть в нем учителя, старшего, и обращаться к нему на «вы».

Асланбека оскорбило предположение Михальского о том, что Азиз Салманов сразу же сообщит о звонке Асланбека в Чечню. Однако в глубине души он все же не исключал этой возможности. Но Азиз с такой радостью отреагировал на звонок Асланбека и на его предложение встретиться, что Асланбек устыдился своих сомнений.