Леена Лехтолайнен - Мое первое убийство

— Кого ты подозреваешь?

— А это вам предстоит выяснить самостоятельно, госпожа сыщик. Похороны состоятся в субботу. Постарайся до этого никого не задерживать, мы должны там петь своим лучшим составом. — Антти уронил голову на руки, а затем потряс ею, словно пытался отогнать дурные мысли. — Майса… Для матери Юкки было бы лучше, чтобы его похоронили как можно скорее. Она и так не очень здорова, думаю, случившееся ее окончательно сломит. Все плохо.

Став полицейским, я расследовала десятки совершенных в состоянии аффекта убийств. Это всегда было плохо, причем не только для убийцы и его жертвы, но и для их родных. Шок, обвинения себя и других, упреки, страх. Часто и я испытывала те же чувства, хотя изо всех сил старалась быть беспристрастной. А сейчас мне было плохо как никогда. Мне очень хотелось иметь в голове кнопку, нажав которую, можно было бы отключить все эмоции. И оставить только холодный разум, расследующий преступление.

— Еще про топор… Куда ты его положил, прикончив рыбу?

— Я сполоснул его в воде, чтобы смыть чешую, и положил справа на мостки. Там любой мог его спокойно взять. Если бы я отнес его обратно к сауне…

— «Если бы» не бывает. — Я произнесла это не слишком любезно. Затем сказала что-то про спешку и проводила Антти. У меня действительно не было времени, требовалось многое обдумать. Но одно стало очевидным: это было заранее обдуманное, предумышленное убийство, отнюдь не несчастный случай. Кто угодно мог запомнить, где лежит топор, и заманить туда Юкку. И если это были не Антти и не Мирья, то отпечатки пальцев этого человека отсутствовали. Их стерли намеренно. Видимо, убийца располагал временем, чтобы придумать, как ввести полицию в заблуждение.

Нам повезло, на Восточной трассе оказалось на удивление мало машин. Я была за рулем старой служебной «Лады», сидевшие сзади ребята из технического отдела лениво перебрасывались новостями. К счастью, мне удалось добиться разрешения взять их с собой, поскольку я надеялась, что смогу уже сегодня снять заграждение у коттеджа Пелтоненов.

На мосту Вуосаари стояла полицейская машина, контролируя скорость движения. Я ехала явно быстрее разрешенных шестидесяти километров в час, но совершенно спокойно проскочила мимо полицейского, смотревшего на меня с детским выражением лица. Казалось, прошла вечность с того времени, когда я работала в отделе транспортной полиции. Будто я сегодняшняя и та девушка шесть лет назад были совершенно разными людьми.

В уголовной полиции в некотором смысле было даже легче работать, чем в транспортной. Здесь работа не порождала моральных проблем. Расследование преступлений, поимка и наказание преступников — это имело смысл, было важно. В транспортной полиции я чувствовала себя воспитательницей детского сада, задерживая водителей за небольшое превышение скорости, легкое опьянение и штрафуя пенсионерок за езду на велосипеде без включенной фары.

Затем меня перевели в отдел социальной полиции. Я мечтала помогать людям и стремилась изменить мир к лучшему, но в результате ощутила полное бессилие и беспомощность. Один человек, даже с самыми чистыми помыслами, не может помочь бесчисленному потоку избитых детей, несовершеннолетних проституток и юных наркоманов. Еще в школьные годы я мечтала стать такой, как мать Тереза, отстаивая честь законов страны, но в конце концов поняла, что не могу, не справляюсь. Я слишком остро реагировала на происходящее вокруг меня и лишь позже поняла, что была слишком молода для этого потока преступного хаоса. Стремление заниматься юриспруденцией стало попыткой систематизировать полученную опытным путем информацию, желанием организовать свои мысли и поступки.

И вот теперь я работаю в уголовной полиции. Я вспомнила, как шеф утром намекнул, что даже готов предложить мне место в участке на все то время, пока Сааринен находится на больничном. Сааринен, занимавший эту должность на постоянной основе, болел уже давно. У него были боли в спине. Ране утверждал, что на самом деле речь идет о психосоматическом синдроме — Сааринен просто смертельно устал от запойного пьянства Киннунена, от того, что ему постоянно приходилось исправлять чужие ошибки, и поэтому стремился как можно дальше оттянуть свое возвращение на работу.

Предложение шефа меня вполне устраивало. Я больше не пылала страстью к учебе, но, с другой стороны, бросать ее было бы глупо, поскольку мне осталось лишь защитить дипломную работу и сдать пару экзаменов, но желание учиться начисто отсутствовало. К тому же на мне висел большой кредит за обучение.

На заднем сиденье обсуждали последние новости борьбы с наркоторговцами. Если бы нетерпеливые полицейские смогли выждать еще неделю, им в сети попались бы главари преступного клана столицы. А так они задержали лишь мелких торговцев гашишем, которые ничего толком не знали об основных организаторах финской наркомафии.

Я улыбнулась, слушая возмущенные слова ребят. Никогда не хотела работать в отделе по борьбе с оборотом наркотиков. Работа в этой области становилась опаснее день ото дня. В последнее время взаимодействие между отделом тяжких преступлений и отделом по борьбе с оборотом наркотиков стало еще теснее, поскольку убийства часто происходили в результате выяснения отношений внутри клана. И работы у них стало гораздо больше, чем раньше, когда все сводилось к задержанию случайных наркокурьеров или уличных торговцев гашишем.

Вдали заблестело море. Кошка бросилась через дорогу за птичкой и скрылась в зарослях придорожной пижмы. Я полностью опустила окно машины.

Коттедж Пелтоненов смотрелся как на картинке из книги сказок. Дежуривший на лужайке полицейский сидел на солнце и читал газету. Снятая форменная рубашка лежала рядом. Он вздрогнул, увидев нашу машину. И явно расстроился, когда я ему объявила, что здесь дежурить больше не надо.

— Ты был на месте, когда Пелтонены вернулись?

— Ага. А до них сюда приходил один парень из хора. Он сказал, что ты разрешила ему прийти и забрать своего кота. Он-то им все и рассказал. С матерью случилась жуткая истерика, она голосила до тех пор, пока муж не влил в нее что-то успокоительное. Потом они быстро уехали и забрали с собой этого парня с котом. Да, знаешь, тут на мостках обнаружили еще пятно крови. Полицейские из технического отдела взяли пробу для анализа в лабораторию. Это, наверное, кровь убитого. Или капнуло с топора, не знаю.

— Да, хорошо. — Я отвернулась. Меня затошнило — перед глазами возник топор, с которого капает кровь, и Юкка с пробитым окровавленным черепом.

Я направилась к сауне на берегу, в надежде узнать что-то новое, увидев место, где лежало орудие убийства. Пришвартованная десятиметровая яхта качалась на волнах. Да, эта семья явно не нуждалась в деньгах. Коттедж в Вуосаари, квартира в Вестенде. По-моему, кто-то еще упоминал про лыжный домик где-то в Лапландии. Яна рассказывала, что пару раз они ездили куда-то в те края кататься на лыжах. Я вспомнила, как много лет назад после очередной ссоры с Юккой она делилась со мной: