Леена Лехтолайнен - Мое первое убийство

— Но Юкка сказал, что не может отдать деньги, так? — прервала я ее. — Ведь он же не успел ничего продать.

— Точно… Он только посмеялся над нами и сказал, что нельзя быть такими доверчивыми дурачками. Тогда я разозлилась и ударила его.

— Ударила? — изумленно переспросила я. — Чем?

— Рукой. Или кулаком. Не помню. По лицу. Он выругался, а я убежала. Я не осталась посмотреть, что с ним случилось. А утром… Но ведь он не мог умереть от моего удара? — встревоженно глядя мне в глаза, спросила девушка.

— Не волнуйся, перед смертью его ударили по голове топором, — попыталась я успокоить ее.

— Просто мы с Сиркку подумали, что, может, он от удара упал на камень, ударился головой, а потом скатился в море, — сказал Тимо с совершенно несчастным видом.

Я задумалась над результатами, полученными из лаборатории и от патологоанатома. Могло ли так случиться? Мне не верилось, что Сиркку способна ударить человека так, чтобы тот упал. Но точно знать я не могла. Может, она гораздо сильнее, чем мне казалось? Патологоанатом сказал, что один шрам на лице возник явно до смерти. Это подтверждало мысль, что Юкка умер не от удара Сиркку. Но он был пьян, мог не удержаться на ногах и упасть. Неужели все так просто, и Сиркку невольно стала убийцей? Наверное, ее следует задержать. Мне стало искренне жаль бедняжку.

— Подойди сюда, — скомандовала я ей, вставая из-за стола. Сиркку молча подчинилась. Я подняла вверх руку, ладонью к ней, напрягла мышцы и сказала:

— Бей сюда. Бей с той же силой, как и тогда Юкку, так сильно, как только сможешь. — Сиркку ударила. Удар был слабый, моя рука почти не отклонилась. Хотя откуда мне знать, может, она умела бить сильнее?

— Садись. Я не верю, что ты ударила Юкку так, что он от этого умер. Но я все же вынуждена проверить, могло ли так произойти. Ты видела топор на мостках?

— Да… Он был воткнут в настил. — Конечно, Сиркку могла лгать, она могла воспользоваться топором, а потом стереть с него свои отпечатки пальцев. Но почему тогда на топорище остались отпечатки других людей? Или же убийца Юкки был в перчатках.

— Юкка тебе сказал, что делал в это время на мостках?

— Он не успел, я сразу на него накинулась.

Я достала из-под стола пакет, который мне передали из лаборатории.

— Вы уверены, что рассказали мне обо всем, что связано с продажей самогона? Юкка вам сказал, что собирался продать его своим коллегам по работе, так? — Оба согласно закивали в ответ.

— Когда эту жидкость изучили в нашей лаборатории, то выяснилось, что такой же самогон продается в магазине на ближайшей улице.

Я вытащила из пакета бутылку. По форме это была точно такая же бутылка, но этикетка на ней утверждала, что содержимое является сибирской анисовой сорокасемиградусной водкой.

— Как вы думаете, откуда могли взяться эти этикетки?

Оба озадаченно смотрели на меня. Тимо очнулся первым и быстро спросил:

— Где это купили? Кто продавец?

— Один эстонский посредник. Он утверждает, что привез это из России. Мы нашли у него несколько бутылок.

— И сколько он просил за бутылку?

— Семьдесят за поллитровку.

— Ах ты, черт возьми! А нам Юкка платил двадцатку. Неплохо же он зарабатывал! Нам он сказал, что сейчас на рынке полно русской водки и она перебивает цены.

— Это правда. — Постепенно я прониклась уверенностью, что Тимо и Сиркку действительно ничего не знали о дальнейшей судьбе своего самогона. Я задала им еще несколько незначительных вопросов и попросила Койву отвезти их. Ребятам я категорически велела не покидать пределов города до моих дальнейших распоряжений.

— Нас как-то накажут за это? — взволнованно спросил Тимо. — Я имею в виду… Мне бы не хотелось вмешивать сюда отца и усадьбу Мууриала.

Я задумалась о судьбе самогонного аппарата. Если бы у Тимо и Сиркку было хоть немного мозгов, они бы уничтожили самогонный аппарат сразу, как только услышали о смерти Юкки. Следовало еще раз допросить продавца самогона, выяснить его связь с Юккой. А затем уже думать о степени виновности каждого.

— Думаю, что просто штрафом вы не отделаетесь, — обнадежила я их. — Хотя, возможно, мне удастся замять это дело. Но не обещаю.

Когда Койву провожал влюбленную парочку из кабинета, зазвонил телефон. Я думала, это Тапса, но, к своему удивлению, услышала голос Тулии.

— Привет, Мария, у тебя наверняка есть адрес Яны в Германии. Я тут подумала, может, соберусь съездить к ней, позднее, осенью…

— Да, подожди секундочку, сейчас найду.

Я вытащила бумажку с адресом Яны из кипы бумаг на столе и продиктовала его Тулии. Мне казалось, что надо у нее о чем-то спросить, но не могла вспомнить, о чем.

— Как дела? На похоронах было тяжело… — произнесла я сочувственно.

— К счастью, все закончилось. Только в церкви до меня дошло, что он действительно умер. — Тулия нервно сглотнула. — Как продвигается расследование, что нового?

— Продвигается потихоньку. — Мне хотелось ее подбодрить, но я не могла ничего ей рассказать.

— Пойдем как-нибудь еще попьем пива? — предложила она и отключилась, прежде чем я успела ей ответить.

Потом. Когда все будет ясно. Когда все подозреваемые снова смогут жить своей обычной жизнью.

Тапса не ответил на мой звонок. Я еще раз прослушала запись автоответчика телефона Юкки. «Это Тина. Планы изменились. Ты дешевый человек, тебе нельзя верить. Приходи ко мне в воскресенье». «Это Эм. Вечером в воскресенье. Завтра забираю барахло. Перезвони».

Только сейчас я сообразила, что «дешевый» по-эстонски значит «плохой». Значит, эта Тина вполне могла быть той самой эстонской девушкой Юкки.

Задержание наркоторговцев и эстонской проститутки произошло за несколько дней до смерти Юкки. Насколько связаны между собой эти события? Сиркку не спала рано утром в субботу, может, она слышала, как кто-то приехал на лодке или на машине? Хотя на мостках не найдено ничего подозрительного. И все равно нельзя исключать возможность того, что убийцей мог оказаться посторонний человек…

Или же… Ведь у многих моих подозреваемых в процессе расследования на белый свет вылезли такие факты… Так что, если Юкка был замешан в торговле наркотиками и проститутками, то вполне возможно, что и другие не лучше.

В дверь постучали. Это был Тапса Хелминен. В руках он держал конверт с кассетой, на которой была запись с автоответчика.

Мы включили магнитофон, прослушали записи. Первое сообщение предназначалось Юкке: «Это Эм. В воскресенье вечером. Все заберу завтра. Сообщи место». Интонация сообщений была совершенно одинаковой, хотя пленки и телефоны разные.

— Ты подозреваешь, что этот Эм и есть убийца? — возбужденно спросил Тапса.

— Не совсем, но он мог бы что-нибудь рассказать. В любом случае я хотела бы еще раз проверить машину Юкки, ведь тогда ее обыскивали весьма поверхностно. И получить анализ образцов всех материалов.