Феликс Меркулов - Хроника отложенного взрыва

Все шло настолько гладко, что Полуяхтову захотелось добавить некий штрих, который не повлияет на результаты схватки, но доставит наслаждение истинным гурманам игры.

«А не торчат ли где уши управления?» — задавался вопросом Иннокентий Тимофеевич, перелистывая дайджест. В первые дни то тут, то там мелькали туманные намеки на причастность к взрыву контрразведки. Но вскоре они сошли на нет, газеты полностью переключились на Ткачева. «Ермаков постарался, — отметил Полуяхтов. — Молодец. Дело знает. А не подкинуть ли ему новую задачку?» Он нажал на кнопку спикерфона:

— Вызовите пресс-секретаря.

Когда вызванный сотрудник прибыл, Полуяхтов вкратце пересказал суть нужной публикации.

Через несколько дней в «Доводах и фактах» появилась заметка «Следы ведут в ГРУ?». О том, что слив информации Белугину шел через Ермакова. Намек на то, что сотрудники ГРУ подменили «дипломат», был неглавным. Тот, кому надо, должен обратить внимание на фамилию будущего адмирала.

«Интересно, выкрутится или нет? — с интересом думал Полуяхтов, читая заметку. — Выкрутится, куда он денется. Но ему будет полезно: чтоб не расслаблялся».

До этой заметки Ермаков не писал никаких объяснительных. Но после нее у него начались неприятности.

Яцек не мог дозвониться до Гольцова. Рабочий телефон не отвечал, а дежурный не знал, где Георгий находится. Не откликался и домашний телефон. А сообщения на пейджер словно уходили в никуда.

— Черт, где же ты? — ругался Михальский. — Когда заведешь себе мобильник?

«Шестерка» Георгия стояла в пробке. С двух сторон ее сжимали забрызганные грязью иномарки. Впереди плелась побитая «девятка». Пейджер трезвонил. Сообщения шли друг за другом, как машины на конвейере. «Позвони мне, Яцек». «Позвони мне срочно, Яцек». «Где тебя черти носят? Позвони, Яцек».

— Да перестань, не понимаешь: не могу позвонить! — ругался Георгий, которого достали и пробка, и сообщения Михальского, и мерзкая серая погода.

Где-то на Северном полюсе бушевала магнитная буря. Кое-кому она, может, до лампочки. А грязную, забитую людьми и машинами Москву, жители которой и так не отличаются особой любовью к ближнему, захлестывали волны раздражения, злости, зависти.

— Найди его, — бросил Яцек секретарше, а сам ушел обедать.

Девушка подняла глаза вверх: мол, что я могу? И так с утра ищем.

— А ты откуда взялся? — удивился Георгий, когда перед ним вдруг появился белый «форд» с мигалками и надписью «ДПС».

Милицейский «форд» требовал, чтобы Гольцов прижался к обочине.

— Майор Гольцов, Интерпол, в чем дело? — раздраженно спросил он у подошедшего прапорщика с автоматом. Его лицо показалось Георгию знакомым.

— Вы извините, ради бога, за этот маскарад. — Прапорщик улыбнулся и достал красную корочку с золотым тиснением «Федеральная служба безопасности». — Подполковник Рымарь, ФСБ. Очень хотел с вами поговорить. Можете звать меня Костя. Позвольте сесть в машину?

Не дожидаясь ответа, он обошел «шестерку» перед капотом. Гольцов вспомнил, где его видел. Этот человек командовал опергруппой, приехавшей к телефону-автомату, с которого он звонил Ермакову.

— По-моему, мы уже давно знакомы друг с другом, заочно, — заметил Георгий, когда Костя сел на соседнее сиденье.

— Вы прекрасный оперативник. — Костя поставил автомат с укороченным стволом между ног. — Жаль, что вы работаете не в нашей конторе. Нам нужны профессионалы. Их, к сожалению, осталось не так уж много.

— Это деловое предложение? — Гольцов испытующе посмотрел на собеседника.

— Да, — твердо ответил Костя.

— Слушаю.

— Нашли его? — спросил Яцек, возвращаясь с обеда.

Секретарша отрицательно покачала головой. Двое мужчин, сидевшие в приемной, поднялись.

— Вы ко мне? — спросил у них Михальский, уже догадываясь, откуда эти гости.

— Да, — ответил один из визитеров, доставая красную корочку. — Налоговая полиция.

Яцек бросил гневный взгляд на секретаршу: мол, почему не предупредила, не позвонила на мобильный? Та в ответ сделала круглые глаза и растерянно пожала плечами.

— Проходите, — произнес он, предчувствуя недоброе.

— Если мы найдем общий язык, — мягко произнес Костя, — то можно будет подумать и о работе в аналитическом управлении. Там как раз открываются вакансии. Я бы мог вас порекомендовать.

— Премного благодарен.

— Подумайте, — спокойно ответил Костя, игнорируя скепсис Гольцова. — У нас и зарплаты повыше. И, как сейчас модно писать в объявлениях о приеме на работу, социальный пакет посильней. Госбезопасность — она всегда госбезопасность.

— Я сейчас читаю один детектив. Там есть интересный момент. Один чекист стал, как сегодня любит говорить молодежь, гнуть пальцы перед ментом. А тот и отвечает: «Ты что думаешь, только ты работаешь в органах, а я в гинекологическом кабинете?»

Костя рассмеялся:

— Гинекологический кабинет? Это надо запомнить. Давай, кстати, на «ты».

— Давай.

— Я говорю откровенно. Дело Белугина у нас на контроле на самом верху. Сам понимаешь, громкое убийство, надо было раскрыть во что бы то ни стало.

— Понимаю.

— И там, — Костя ткнул пальцем вверх, — заметили, что вы с Михальским слишком интересуетесь судом. Наши начальники решили, что вы как-то связаны с обвиняемыми.

— Думаю, что они не ошиблись. Я действительно с ними связан. Скажем, с Заславским вместе служил.

— Подозревают, что вы планируете побег осужденных.

— Зачем? — искренне удивился Георгий. — Нас что, за дураков принимают? Что мы потом будем делать? В тайгу поедем прятаться или за границу?

— Ты же сотрудник Интерпола. Мог бы оформить нужные документы и вывезти их по этой линии. Ты же знаешь, для нашей конторы главное — красиво все оформить. А уж достоверность — дело десятое. Бюрократия.

Чекист развел руками.

— Знаю, — ответил Георгий. — Это еще с тридцать седьмого пошло.

— Вот только ты не напоминай. — Костя шутливо толкнул собеседника в плечо. — Вас взяли в разработку. Но я же вижу: ты хороший парень. Вот и пришел поговорить по душам, чтобы помочь избежать неприятностей.

«Почему чекисты по всей стране, от Калининграда до Владивостока, когда хотят втереться в доверие, говорят одно и то же и с теми же слащавыми лицами? — подумал Георгий. — Может, потому что все учатся по одному учебнику».

— Спасибо, — произнес он.

— Начальство против нашей встречи.

— Потому ты и переоделся прапорщиком: чтобы не узнали, если что? — Гольцов улыбнулся.

— Я не хотел светиться у тебя на работе, а домой звонить как-то неудобно.

— Тем более что в телефоне чужие уши?

— Не исключено. Где еще поймаешь тебя? Только на трассе. Но ты же просто так не остановишься. Вот и пришлось переодеться.