Марина Серова - Хорошее время, чтобы умереть

Кузякин с тоской посмотрел на меня. Я удивленно вскинула брови: при чем тут я? Когда этот бас-гитарист, будущий продюсер влюбился, я скорее всего еще ходила в детский садик и складывала из пластмассовых кубиков домики.

– Нет, Татьяна, ты здесь ни при чем, – заверил меня Кузякин.

«И это радует», – подумала я.

– Я влюбился, да… Только не смейтесь, это трагедия… трагедия всей моей жизни! – Кузякин отвернулся и, как мне показалось, всхлипнул.

– Ну-ну, давайте без этого, – поморщился Мельников. – Мы тут, знаете, ко всяким концертам привыкли. Так что без лирики и, если можно, покороче.

Допрашиваемый вздохнул и потеребил свой петушиный галстук.

– Одним словом, объект моей любви… мой объект любви… был, так сказать… в общем, он был…

– Человеком одного с тобой пола, – подсказала я.

Продюсер метнул на меня недовольный взгляд.

– Да, Танечка, ты права. Я влюбился в одного мальчика, моего соседа. Ему было лет двенадцать или что-то около того. Поверьте, я долго боролся с этим чувством, мне самому было поначалу дико… Но время шло, а я ничего не мог с собой поделать. Я пытался встречаться с девушками, даже, бывало, затаскивал их в постель – что сделать было совсем нетрудно. Наш ансамбль к тому времени стал довольно популярным, и девушки сами висли на нас. Но я при этом чувствовал такое… такое омерзение!.. Черт! Короче, однажды я проснулся и понял, что я – человек нетрадиционной, так сказать, ориентации. Мало того, меня тянуло к мальчикам, то есть к детям, именно к детям… Нет, я все прекрасно понимал: это плохо, это преступление! Если вы думаете, что я не пытался с этим бороться, вы ошибаетесь! Я пытался, честное слово, пытался, я даже хотел лечиться…

– Да расхотел, – сделал заключение Андрей.

Продюсер тяжело вздохнул:

– Не то чтобы расхотел… Просто подумал: если Бог создал меня таким , может, так и надо, ему-то там виднее…

– Ну, конечно! Давайте еще все на Бога свалим: ему, мол, так было угодно! – проворчал Мельников. – Продолжайте, гражданин, и желательно без философских измышлений!

– Так вот, мучился я, мучился, потом плюнул на все, смирился со своими наклонностями и начал ухаживать за тем пацаном. Его, кстати, Петечкой звали, ну, то есть Петром… Я его ласково Петюшей называл… Заманил я его как-то к себе… Ну, все такое… вина ему налил, накормил всякими лакомствами. Денег ему обещал на «музыку»… Короче, уломал я его… Стал Петюша ко мне захаживать. И так у нас все хорошо сладилось, вы не представляете! Я ему денег давал… Мальчик был такой молоденький, такой сладенький!..

– Без подробностей! – рявкнул Андрей, брезгливо поморщившись. – Ягудина тут при чем? Она что, отбила его у вас?

Кузякин посмотрел на Мельникова недоуменно, потом, видно, сообразил, что старший лейтенант так шутит. Я тоже посмотрела на моего друга: он язвил, стало быть, Кузякин жутко раздражал его.

– Эта гадина следила за нами и подсматривала. Ей даже удалось сфотографировать нас… за этим самым… занятием…

– Понятно, понятно. Она вас шантажировала, – кивнул Андрей.

– Да. Я тогда еще жил в Трубном районе, на окраине, в коммуналке. Она жила в моей квартире… Мой отец еще не оставил мне квартиру, и приходилось жить в таких условиях.

В этот момент я чертыхнулась про себя. Вот оно! Вспомнила! Говорила же мне Светка, тогда, у меня дома, когда рассказывала про Кузякина: «…Нет, вообще-то он в какой-то мере молодец: жил когда-то в Трубном районе в коммуналке, а теперь…» И когда Прасковья Никитична рассказывала, что Ягудина тоже какое-то время жила в Трубном районе, в коммуналке, у меня тогда еще мыслишка шевельнулась: про кого-то я уже слышала подобное. Почему же я тогда не догадалась? Поработала бы как следует извилинами, не оказалась бы на кузякинской даче.

Задержанный между тем продолжал:

– …Она жила в моей квартире, а наши балконы были рядом, через фанерную перегородку. Похоже, именно с балкона она нас и увидела. Потом ей как-то удалось сделать снимки, которыми она меня и шантажировала. Но не сразу. Несколько лет, как выяснилось, она прятала эти фотографии, оно и понятно: что я мог тогда ей заплатить? Копейки! А потом, когда я уже стал продюсером и хорошо зарабатывал… Короче, однажды эта мразь заявилась ко мне и показала снимки. Она грозилась отнести их «куда надо», требовала денег, сначала не очень большие суммы, потом аппетит ее стал расти… А я к тому времени стал уже и клипы снимать. С участием детей…

– И с этими детьми вы тоже…

– Нет, нет, вы что?! Я только с совершеннолетними и только с теми, кто добровольно… Ну, я же не виноват, что я такой! Это моя натура, это природа…

– Ну, насчет совершеннолетних добровольцев – это мы еще разберемся, – многообещающим тоном выдал Андрей, – тем более времени у нас будет предостаточно. А сейчас давайте вернемся к старушке Ягудиной. Так говорите, она вас шантажировала?

– Двадцать лет соки из меня высасывала! Тварь! Сколько денег! Квартиру на мои кровные отремонтировала. Вы бы видели ее ремонт! Евро!.. Впрочем, вы скорее всего видели… Потом она антиквариатом занялась, идиотка! У моей сестрицы, говорит, вся квартира в картинах, и я тоже хочу к искусству приобщиться. Пусть, мол, Элка не думает, что она одна в живописи шарит!..

– А в тот день? Ягудина снова у вас денег требовала?

– Да. Но в тот день я сорвался… Денег-то я ей привез. Много денег, накануне она мне звонила и снова требовала. Обещала сообщить прессе и в полицию заявить… А мы с Эдиком в тот день на дачу ко мне собрались. Ему так хотелось шашлычка!.. Шампура у меня с собой в машине были, и я, когда остановился возле ее дома, вдруг подумал: а что, если вот сейчас одним разом все и прекратить?.. И не будет больше ее звонков и вымогательств, и моих бессонных ночей и унижений… Она открыла дверь, а я… я воткнул ей в глаз шампур, сказав: «Вот тебе! Не будешь подглядывать в замочные скважины, старая гадина!» И убежал… Потом, на даче, я рассказал все Эдику…

– Нет, до чего «удачно» семья Белохвостиковых нарвалась на этого Эдика! – не удержалась я, обращаясь к Андрею. – А я-то еще гадала: как это адвокат может склонять подзащитного к оговору?! А тут – прямо подарок судьбы! Не вмешайся я тогда, накатал бы Ромочка «чистосердечное» и получил бы «десятку» ни за что ни про что… Ничего, Кузякин, твой «мальчик» тоже свое получит.

– Черт! Это все из-за Ягудиной! – взорвался продюсер. – Гадина! Ах, какая это была ненасытная гадина! Мерзкая, подлая…

– А ты, значит, у нас порядочный? – презрительно хмыкнула я.

Кузякин поднял на меня глаза.

– А что я такого сделал? – возмущенно вскричал он. – Я честно работал и жил, как порядочный человек. Я не виноват, что у меня такие наклонности… что меня всегда тянуло к мальчикам…