Дей Кин - Моя плоть сладка

Бармен убрал со стола стакан Томсона и вытер пролитое им спиртное.

— Джимми — славный парень, — объяснил он. — Такое с ним происходит раз в год. Можно сказать, у него столько набралось на сердце, что появилась потребность выложить все… И потом убийство Мака сильно подействовало на него. Мы все очень любили Мака.

— Не выпьете ли чего-нибудь со мной? — спросил Эд.

— Большое спасибо, — поблагодарил бармен. — Выпью то же, что и вы. — Он налил себе пива и пошел к телефону, находящемуся в другой конце бара, но вскоре вернулся. — Вас вызывают из Нью-Йорка. Служащий отеля говорит, что вас разыскивают по всему городу и кто-то видел, как вы входили сюда.

Коннорс подошел к телефону и взял трубку. Это был Шад.

— Ты можешь спокойно говорить? — спросил агент.

— Немного.

Он тут же подумал о телефонистке. Если Джон Хайс повелевал шерифом, «Вестерн Юнион» и почтой, то не было ничего удивительного, что он контролирует и городской телефон.

— На твоем месте я бы не упоминал имен. — Связь оказалась отличной, и он слышал Шада так же хорошо, как если бы тот находился в соседней комнате.

— Так вот, — продолжал Шад. — Тот человек, о котором я говорил тебе, снова приходил и спрашивал, видел ли я тебя. Естественно, я ответил, что нет. Тогда он разъяснил мне, что они получили телеграмму от… Ну, да! Оттуда, где ты находишься, с запросом сведений о тебе. И он сказал, что они дали указание задержать тебя до тех пор, пока этот вопрос будет обсуждаться у генерального прокурора…

— А почему у генерального?

— Потому что они точно не знают, какова их юридическая компетенция. У них еще никогда не было подобного случая, и они не хотели бы посылать за тобой агента, пока не выяснят, как с тобой себя вести.

— Ты видел К.?..

— Да.

— Что он говорит?

— Он говорит, что это в наших интересах и приведет их к самому началу истории, и те, кто желает твоего общества, должны будут начинать все снова.

— Вижу, ты получил мою телеграмму? — спросил Коннорс.

— Да, сегодня утром. Я сразу же позвонил тебе к Хайсу, но там мне ответили, что ты отправился в город. Потом я попросил дежурного телефониста отыскать тебя. — Чувствовалось, что Шад кипит от энтузиазма. — Послушай, Эд, у меня для тебя есть и приятные новости…

— Какие?

— Не могу категорически утверждать это, но один из самых влиятельных критиков большого издательства прочел твою рукопись и позвонил мне утром.

— Ну, и что?

— И он сказал, что ты можешь рассчитывать на него. Он заявил, что прочитанное — самая сильная, самая впечатляющая вещь, которую он только читал за последние годы, и что мы оба можем ею гордиться. Я ведь и раньше убеждал тебя в этом, старина! На нас падает сокровище!

— Шад, ты мне брат!

— Это ты теперь брат для меня! — кричал Шад. — Как там у тебя дела?

— Плохо пахнут, — ответил Коннорс.

— А… черт с ним. Держи меня в курсе дела, старик. — Энтузиазм Шада немного упал.

— Можешь на это рассчитывать, — ответил Коннорс, положил трубку и вернулся к своему пиву.

К черту Джона Хайса, Дональда Хайса, Селесту Хайс, Хайс-коттедж и Аллана Лаутенбаха! К черту Элеану! Теперь, после долгих лет работы над грошовыми вещами, его посетила большая удача. И надо же было случиться этой истории!

Допив пиво, Эд забрал сдачу, вернулся к машине и поехал к коттеджу. Подъезжая к нему, он до предела снизил скорость. Селесты не было видно в саду, не сидела она и на пороге. Все окна в доме были открыты, но входная дверь заперта.

«Закрыта на ключ», — подумал Коннорс.

Он проехал по дороге еще несколько миль, потом свернул на другую, ведущую на какую-то ферму. Через некоторое время Эд снова проехал мимо коттеджа. По-прежнему никаких признаков жизни ни в саду, ни во дворе. Однако на этот раз ему показалось, что он уловил какое-то движение за одной из занавесок. Доехав почти до Блу-Монда, Коннорс съехал с трассы и направил машину к реке. Возле берега рос гигантский дуб. Коннорс остановил автомобиль под дубом и остался сидеть в нем, наблюдая за стариком, дрессирующим лошадь.

Не стоило ли сделать единственно правильную вещь? Вернуться к коттеджу и, угрожая револьвером, потребовать объяснений? По разным причинам Эд не чувствовал себя способным на это. Ему было легко описывать своих героев, силой врывающихся в дом, но сделать это самому оказалось не так-то просто! Он попробовал заставить себя сделать это. В сущности, он ведь не был уверен, что мужчина в комнате первого этажа действительно Дональд Хайс. Он почувствовал, как у него вспотели ладони, и вытер их о брюки.

Если Джон Хайс обманывает его, то он, безусловно, сейчас в коттедже. Джон Хайс мог рассказать Селесте об истинной причине появления здесь Коннорса и разъяснить ей все. Нетрудно было убедить ее, что нечего ждать разоблачения, столь опасного и для нее. Нетрудно также внушить ей, что еще одно преступление совершить легче, чем разрушить иллюзии Элеаны относительно ее брака с Лаутенбахом. Селеста же ждала этого брака и обожала Элеану. Ее материнская любовь могла быть настолько же жестокой, насколько и нежной.

В таком случае дымок от сигареты, запачканные губной помадой губы Селесты, ее дрожащие пальцы могли служить ловушкой, чтобы затащить его в западню. Если Эд проникнет в коттедж и будет там убит, после того как он отказался поехать купаться, Элеана подумает, что этот удар нанес ее отец. Хайс сумеет так представить дело, что ушей Лаутенбаха ничто не достигнет. Дональд Хайс будет еще более тщательно разыскиваться как убийца, и история Элеаны и Эда навсегда окажется погребенной.

Старик, возившийся с лошадью, поймал ее и привязал в тени дерева, после чего уселся на одной из нижних веток.

— Привет! — проговорил он и тут же узнал Коннорса. — Скажите, это не вы…

— …автор детективных романов? — закончил за него Эд.

Старик рассмеялся.

— Вам это все говорят, да?

У него был заразительный смех, и Коннорс почувствовал, как его паршивое настроение улетучилось.

— Ну, во всяком случае, в этом городе меня узнают.

— Моя фамилия Карсон. — Старик облокотился на дверцу машины. — Мак был большим вашим почитателем. Он был так доволен, что встретил вас! А как идет следствие у шерифа? Удачно?

— Томсон напился, — ответил Коннорс.

Старик не удивился.

— Это как раз время его ежегодного запоя. Джимми отлично справляется со своими обязанностями, когда все идет гладко, но если случается что-то серьезное, на него нельзя полагаться. Джон Хайс уже давно вмешивается в его дела, и каждый раз, когда ему на голову сваливается неприятное происшествие, он в запое. — Старик послал себе за правую щеку порцию жвачки.

— А что представляет из себя Джон Хайс? — неожиданно спросил Коннорс.