Галина Полынская - Четыре года падал снег

- Да, пожалуй, - равнодушно согласился Сергей. "Ну вот, началось!" подумал Карл и, вздохнув, замахал рукой, останавливать машину.

Потом они ехали, и Сергей смотрел на проносящиеся мимо дома, мосты, деревья, ощущая тупую занозу, засевшую в сердце. "Смогу ли я когда-нибудь ещё побывать здесь? - подумал он. - Увижу ли я ещё когда-нибудь Ольгу?"

- Остановите-ка, милейший, - Карл увидел женщину, продающую цветы, Сергей Николаич, Вы хотели цветов купить.

- Да, сейчас.

Голодев вышел из машины и купил у продавщицы все розы, какие были. По дороге они захватили ещё и шампанского с конфетами. Этими покупками занимался барон, Голодев оставался в машине, он держал охапку красных, белых, желтых роз и пытался придумать, что же сказать Ольге, с чего начать...

- Мы приехали, - голос фон Штоффа вернул его к действительности, - вот её дом.

- Уже?

Голодев вздохнул и вышел из машины. Пока барон расплачивался, Сергей разглядывал дом Ольги, пытаясь угадать, какие окна - её.

- Ну что, идемте? - в руках барон держал объемный целлофановый пакет.

- Идемте.

Они поднялись на второй этаж и, немного помедлив, Сергей постучал.

- Входите! - послышался голос Ольги. Друзья открыли двери, вошли, навстречу к ним сразу же бросился Чарли.

- Здравствуй, малыш, - Голодев погладил его и посмотрел по сторонам, Ольги нигде не было видно.

- Проходите в зал! - донесся откуда-то её голос. - Я сейчас!

Они вошли в скромно обставленную комнату, шторы на окнах были задернуты, а на накрытом столе горели свечи. Карл принялся вытаскивать из пакета шампанское и выставлять на стол. Голодев продолжая держать в руках охапку роз, подошел к книжным полкам, там стояли фотографии Ольги.

- Даже не думайте об этом! - предупредил барон. - Не трожте снимки!

- Я и не трогаю...

- Доброе утро, господа.

Голодев и фон Штофф обернулись на звук Ольгиного голоса и замерли. На ней было лиловое платье, сшитое по моде Инфанты. Каскады оборок и лент струились до самого пола, декольте открывало её плечи и шею, на груди переливалось колье, а волосы были убраны в высокую прическу, увенчанную диадемой. В руках Ольга держала веер. От неожиданности Голодев и фон Штофф не могли произнести ни слова, лишь смотрели на нее.

- Что же господа стоят? Проходите к столу, - улыбнулась она, будто не замечая их потрясения. - Да что это с вами? Это же просто костюм, я его в театре взяла, там у меня подруга работает. Я смотрюсь в нем нелепо?

- Ну что Вы! - наконец пришел в себя Сергей. - У меня просто нет слов! Это такой неожиданный сюрприз! А это... это Вам, - он потянул Ольге розы. То есть, нет, подождите, Вы пораните шипами руки...

- Ничего страшного, - она взяла букет, - спасибо.

Поднявшись на цепочки, девушка поцеловала Голодева, и унесла куда-то цветы.

- Со мной чуть инфаркт не приключился, - прошептал Карл.

- Она великолепна, - мечтательно произнес Голодев, - она могла бы блистать в свете...

- Да, ничего не могу сказать, это так, - Карл открыл шампанское, и разлил его по бокалам, - прелестная девушка, но не забывайте, зачем мы здесь. Мы пришли попрощаться...

- Попрощаться? - в дверях комнаты стояла Ольга с вазой в руках. - Вы сказали, что пришли попрощаться?

- Да, - печально ответил Голодев, - к сожалению, это так, завтра мы уезжаем.

Воцарилась тишина, такая тишина, что было слышно, как пенится шампанское в бокалах на столе.

- Ну что ж, - сдержанно сказала Ольга, - пока сделаю вид, что ничего не знаю, иначе праздника не получится.

Она улыбнулась и, присев в реверансе, сказала:

- И все же я прошу вас к столу, господа.

Голодев с фон Штоффом поклонились, а Сергей нащупал в кармане бархатную коробочку. Ему хотелось хоть что-то оставить на память о себе.

Глава пятнадцатая: Мы ничего не можем изменить.

- Ольга Александровна, - сказал Карл, - Вы не возражаете, если я выкурю сигару на балконе?

Карлу совершенно не хотелось курить.

- Да, конечно.

Прихватив с собой бокал шампанского, барон торопливо вышел из комнаты. Снова воцарилась тишина, Ольга внимательно разглядывала свой бокал, потом сказала:

- Я почему-то решила, что Вы если не на всегда приехали в наш город, то хотя бы надолго...

- Мне надо было сразу сказать, но я... я просто не мог, мне даже страшно было думать об этом...

- Ну что ж, - натянуто улыбнулась она, - любая сказка рано или поздно заканчивается, часы бьют двенадцать раз и Золушка снова превращается а секретаршу.

В её глазах заблестели слезы, этого Голодев уже не мог перенести. Он встал с кресла, и крепко обняв Ольгу, прижал её к себе.

- А ты можешь не уезжать? - прошептала она. - Ты можешь остаться со мной?

Голодев молча покачал головой.

- Но почему? - она отстранилась и посмотрела ему в глаза. - Возьми меня с собой, слышишь? Возьми! Я буду достойна тебя, обещаю! Ты изменил всю мою жизнь, весь мир вокруг, я и не знала, что он может быть таким! А теперь ты уедешь, и все закончится!

- Если бы я только мог, если бы только мог! - Голодев, будто одержимый целовал её лицо, руки, плечи, волосы. - Боже мой, что же я наделал! Прости меня, прости, пожалуйста!

- Никто не виноват, - устало сказала девушка, - хорошо, что были хотя бы эти дни.

Она стояла, опустив голову. В этом платье, в полумраке задернутых штор и в дрожащем свете свечей, она была для Сергея самой настоящей принцессой, инфантой...

- Оля, я вернусь, - вдруг твердо сказал он, - слышишь, я обязательно вернусь, пусть даже я не смогу увезти тебя на свою родину, но я вернусь!

- Нет, - она покачала головой и улыбнулась, - не надо меня утешать, я же знаю, что этого не будет.

- Ну почему же?! Я ведь люблю тебя!

- Я тоже тебя люблю, - она отошла от Голодева к столу, - поэтому будет лучше, если мы перестанем мучить друг друга. В конце концов, время все лечит...

- Нет, не правда, оно не лечит, оно медленно убивает! Я это знаю по себе! А потом наступает зима, которая длится всю жизнь, и ты понимаешь, что ничего не можешь изменить, ты бессилен и перед этой зимой и перед этим временем!

- Вот именно, мы ничего не можем изменить.

- Кхе, кхе, - деликатно кашлянул, вернувшийся барон, - нам надо идти, друг мой.

- Да, сейчас, подождите ещё немного, Карл.

- Хорошо, - барон снова отправился на балкон, мысленно проклиная Милетова и Хрустальницкого, которые затеяли ссору, приведшую к поездке на Землю.

- Оля, - сказал граф, подходя к ней, - не знаю, примите ли Вы мой скромный подарок, но мне так хочется оставить хоть что-то на память о себе.

- Это ни к чему, - спокойно ответила она, - я и так тебя никогда не забуду.

- И все-таки, возьми, пожалуйста, - он протянул ей коробочку.

- Спасибо.

Она открыла её, на черном бархате переливался драгоценный перстень, самый лучший, какой только мог найти в Петербурге граф. Ольга надела его на безымянный палец, на котором носят обручальные кольца, и закрыла лицо руками.