Антон Некрасов - Джихад-Такси 2008

— Как при чем? — удивился гость. — А транспорт чей? Я буду деньги в развитие вкладывать, а ты — в машины и людей. Только для этого надо будет домой вернуться, да? Я к этому готов. Не могу больше в этом городе жить. Устал… Подумай, Гурам. Я тебя с ответом не тороплю. Время есть. Сначала детей найти надо. Это для меня — самое главное. Я уже потерял одну семью… Не хочу еще потерять и Джемала. Он — моя семья.

Нугзар замолчал, и некоторое время над столом висела напряженная тишина. Гогричиани, хоть и был в некотором смысле хозяином положения, никак не мог заставить себя нарушить ее. Не находил слов. Сколько лет он был знаком с Нугзаром, а никогда еще прежде не видел его таким. И, как выяснилось, ничего толком и не знал про этого человека.

Гурам подался вперед, навалившись грудью на стол, и внимательно всмотрелся в лицо сидящего напротив земляка. Вопрос крутился на языке владельца подпольного таксопарка, и ему стоило немало сил, чтобы заставить себя озвучить его.

— Ты потерял семью? Как так, Нугзар? Я ничего не слышал об этом.

— А я и не распространялся особо, — взгляд Нугзара погас окончательно, как только сознание соприкоснулось с болезненными для него воспоминаниями. — Но такое было, Гурам. Это моя история.

— Так как же это случилось?

— Ты правда хочешь знать?

— Конечно, хочу, да? Хотя, если тебе самому не хочется говорить об этом…

— Да нет, все в порядке, дорогой. Отболело уже.

Нугзар соврал, и Гурам понял, что гостю просто необходимо выговориться сейчас. Вряд ли у Нугзара вообще когда-либо была возможность поделиться с кем-то этой историей.

— В девяносто втором во время сепаратистского мятежа несколько мужчин отправились в горы отстаивать свои права, да? С оружием в руках, как этого требовали обстоятельства. Я был тогда молод и горяч, Гурам… Вот поэтому оказался среди этих мужчин. Хотя мне не следовало этого делать, да? Во всяком случае, я часто жалел об этом потом. Останься я в деревне, все могло бы сложиться иначе. Сохранил бы семью. Или сам погиб бы рядом с ними. Но я ушел, Гурам, — Нугзар помолчал, и рука его невольно потянулась к стоящей на столе бутылке коньяка. — Честно говоря, не знаю, как там все получилось, но пока мы были в горах, на деревню напали. А кому там было сопротивляться, да? Одни женщины да старики остались…

Гогричиани, не желая нарушать рассказ гостя, забрал у него бутылку, откупорил ее сам и разлил коньяк по пузатым рюмкам. Но Нугзар не продолжил повествования до тех пор, пока они оба не выпили. По молчаливой договоренности, не чокаясь. Гурам чувствовал себя не очень уютно.

— И что произошло, брат? — спросил он, когда пауза слишком затянулась.

А сам как думаешь, да? — Нугзар поднял взгляд. — Много жертв было. Очень много. Эти шакалы паршивые никого не стали щадить. И среди погибших оказалась и моя семья…

— Большая семья? — Гогричиани чувствовал, что он хоть как-то обязан поддержать беседу.

— Не очень, да? Но разве это имеет значение, Гурам? Жена и сын. Совсем маленький пацан тогда был. Ему бы жить и жить еще. А видишь, судьба как распорядилась, да?

— Схоронил?

Гурам по новой наполнил рюмки и придвинул одну из них Нугзару. Но тот даже глазом не повел.

— Э-э-э, какой там схоронил? — сокрушенно откликнулся гость. — Я и трупов-то их не видел. Ничего не осталось, брат. Посидел, выпил за помин души близких — и на этом все закончилось. Со мной и не было никого в тот момент. У каждого своя боль была, да? Точно такая же, как и у меня. Я собрал скудные пожитки и в Москву вот поехал…

— Снова женился, да?

— Нет. Я женат на русской еще до войны был. Она тоже умерла. Хорошая женщина, да? Царство ей небесное. Я горевал тогда очень. А Джемала, который от этой женщины родился, я бросил. Еще одна ошибка в моей жизни, да? Посчитал, что не нужны мне воспоминания об утерянной любви. Тетке его оставил, а сам в родные края подался. Когда вернулся в Москву, тетки уже той тоже в живых не было. Так вот складывалось, да?..

— А Джемал?

— Джемал в детском доме рос. Я забрал его оттуда, и тогда первый раз в жизни понял, что рядом с тобой обязательно должен быть близкий человек. По-настоящему близкий, Гурам. Твоя кровь. Понимаешь, да?

— И сколько же ему лет тогда было? — поинтересовался Гогричиани. — Джемалу?

— Двенадцать.

Нугзар подхватил рюмку. Встряхнул головой, прогоняя тяжелые воспоминания, и попробовал улыбнуться. Выговорившись, он почувствовал, что ему стало заметно легче. Долгие годы Нугзар держал все это в себе, а вот теперь поведал. И кому? Человеку, которого совсем недавно считал едва ли не своим врагом.

— Выпьем за то, чтобы в будущем не повторять больше ошибок прошлого, Гурам! — предложил Нугзар, поднимая рюмку на уровень лица.

— И за то, чтобы земляки всегда держались друг друга, да?

На этот раз они чокнулись. Гогричиани раскурил сигару.

— Будешь? — предложил он гостю, подталкивая к нему коробку.

Нугзар отрицательно покачал головой. Гурам глубоко затянулся. Напряжение, которое владело им до прихода Нугзара, оставило его. Бывшие враги полностью и искренне примирились. А это уже было немало.

— И когда ты в последний раз в Абхазии был?

— С тех пор и не был ни разу, — признался Нугзар. — Уехал и осел в Москве. А теперь вот тянет на родину… Затосковал совсем, да?

Гурам хотел было спросить еще что-то, но лежащий рядом с ним мобильник не позволил ему сделать этого, привлекая к себе внимание пронзительным звонком.

— Извини, Нугзар.

Гогричиани сверился с определителем номера вызывавшего его абонента, а затем нажал кнопку связи.

— Да, Даур?

— Ты в офисе, да? — голос управляющего тонул на общем фоне гула автомобилей.

— Нет, я дома. У меня встреча. А что случилось, дорогой?

— Я задерживаюсь, — последовал ответ. — Тут кое-что возникло, да? Не могу по телефону. Потом объясню, Гурам. В общем, я думал, если ты в офисе, принял бы за меня выручку, да? А то ребята там ждут…

— Хорошо, я подъеду, — сдержанно произнес Гогричиани. Он не любил, когда Даур сваливал на него свои прямые обязанности. — Но у тебя точно все в порядке, Даур?

— Да, я объясню тебе. При встрече. Спасибо, что выручаешь…

— Э-э-э, о чем речь? Свои люди, да?

Гурам попрощался с оппонентом, вдавил большим пальцем кнопку отбоя и положил аппарат обратно на стол.

— У меня дела, Нугзар, — виновато обратился он к гостю. — Так получается, да? Извини, дорогой. Но мы можем пообедать с тобой и в другой раз. А сейчас, если хочешь, давай хлеб преломим немного. В знак полного примирения, да? Полчаса свободного времени у меня есть. Угощайся, дорогой.

Загасив сигару, Гогричиани вновь разлил коньяк, а затем широким жестом указал Нугзару на обилие закусок на столе. Однако гость даже не пошевелился. Грустно глядя на Гурама, он спросил: