Алан Глинн - Корпорация «Винтерленд»

— А как же…

Воган угрожающе приподнимает руку.

Нортон останавливается. Его отчаяние практически осязаемо.

Пока мужчины молча смотрят друг на друга, Джина что-то проверяет в телефоне. Потом переводит взгляд на Вогана. Указывает на него пистолетом:

— Уходите.

— Что?

— Уходите. Давайте. Пейте лекарства. Бегите на самолет.

Воган уходит. Через пять минут у Джины звонит мобильный.

— Алло?

— Джина? Вы в порядке? — Приятный акцент, мягкий голос, моментально успокаивающая интонация. Кто бы это ни был, он изрядно натренировался тонкому искусству переговоров об освобождении заложников. — Послушайте, может быть, мы…

— Я же сказала. Я буду говорить с Джеки Мерриганом. Лично.

— Да, Джина, мы его искали, и он направляется сюда. Но может быть, чтобы не терять времени…

Она дает отбой.

Нортон нетерпеливо вздыхает.

Она смотрит на него:

— Что такое?

— Ты очень глупая девчонка, ты знаешь это?

— Я не девчонка, Пэдди. А кто тут глупый, мы еще посмотрим.

Поскольку она сидит на корточках за грудой перегородок, обзора у нее никакого. А у Нортона обзор отличный, вот он и пялится по сторонам. В какой-то момент она замечает, что он пытается кому-то дать знак или что-то показать.

— Поворачивайтесь к окну, — командует Джина. — Сейчас же.

Он выполняет.

— Там целая, блин, армия собралась, — докладывает Нортон. — В бронежилетах, с пулеметами и укреплениями.

— Я поняла, но у меня тоже кое-что есть. — Она тыкает пистолет прямо в него. — Один раз я его уже использовала. Использую и второй. Не сомневайтесь.

Нортон молчит. Через некоторое время он интересуется, можно ли ему достать кое-что из кармана.

— Что?

— Таблетки.

— И вы туда же? Валяйте.

Он достает пачку, возится, глотает две, а может, три таблетки.

— От чего они?

— Тебе какое дело?

Она вздыхает:

— Вы правы. Никакого.

И набирает что-то на мобильном.

— Знаешь, Джина, — вдруг произносит Нортон, — я тебе могу одно сказать: для тебя это добром не кончится. — Он откашливается. — Если раньше тебе и доверяли, то теперь можешь забыть об этом. Тебя никто не будет слушать. И если ты думаешь, что отчет — твой козырь, ты ошибаешься. Сейчас они все залягут на дно: Лазар, Баладур, Воган, подрядчики — все. А на первый план выйдут пиарщики-манипуляторы. Если бы отчет пришел от Ноэля, он имел бы вес. Это был его проект. К нему им пришлось бы прислушаться. А теперь все. Теперь его никто не поддержит.

Она поднимает на него глаза:

— И что, никто не признает того, что вы сами признали несколько минут назад?

— Разумеется, нет. Никто и не обязан. Все соответствует нормам и правилам. Доводы, приводимые в отчете, можно стереть в пыль за считаные секунды. Так они и сделают. Потому что никому не захочется, чтобы его ассоциировали с такой историей.

Она пожимает плечами и возвращается к своему мобильнику.

— СМИ тоже не воспримут это серьезно, — продолжает Нортон. — Во-первых, они элементарно не поймут. А если ты продолжишь упорствовать в том, что я имею отношение к смерти Ноэля, то даже ойкнуть не успеешь, как я уже пришлепну тебя запретительным судебным приказом. — Он качает головой. — Уж поверь мне. Я прольюсь на тебя вселенским потопом. Ты завязнешь в судебных тяжбах на долгие годы. — Он усмехается. — Хотя какая тебе разница? Ты все равно будешь уже в тюрьме.

Джина не обращает на него внимания.

За спиной раздается слабый, но с каждой секундой усиливающийся гул вертолета.

— Понимаешь, главной фигурой во всем этом станешь ты. Не какой-то там идиотический отчет. Их заинтересует, — он кивает на вертолет, — только чокнутая бабенка, прострелившая ногу бедному невинному ублюдку и взявшая двух заложников. Ты станешь пищей для таблоидов надолго. Они растянут удовольствие на несколько недель. — Он опять усмехается. — Как я уже говорил, все дело в восприятии.

— Господи, Пэдди! — восклицает Джина, не отрываясь от мобильника. — Ты когда-нибудь заткнешься?

Через пятнадцать минут у Джины снова звонит телефон.

— Да?

— Джина, это Джеки Мерриган.

— Где вы?

— Я здесь, у лифта. Хочешь, чтобы я подошел?

— Да, только один.

Опираясь затылком о стекло, она с удовольствием распрямляется и встает. Из-за края перегородок ей видно: к ним медленно приближается Джеки Мерриган. Спецназовцы везде, их море.

Она оглядывается к окну, смотрит, что там внизу. Движение вообще остановилось. По краю мощеной площадки выстроились пожарные машины и полицейские фургоны. Есть еще парочка больших грузовиков — наверное, передвижные студии. Набережная в оба направления перегорожена. За ограждениями собралась приличная толпа.

Вертолет на позиции — отслеживает ситуацию. Периодически подлетает к зданию и кружит прямо над ним. Гул в эти моменты становится просто оглушающим.

Она разворачивается.

Нортон в паре футов от нее — смотрит в пустоту.

Мерриган останавливается перед кучей перегородок:

— Здравствуй, Джина.

Она кивает.

Вроде он. Да. Высокий, сутулый, седой. На нем теплое пальто. Что у него с руками, непонятно. Но ведь он был близким другом Ноэля. Не будет, наверное, вынимать пушку и стрелять.

— Спасибо, что приехали.

Нортон оборачивается. Мерриган переводит на него взгляд:

— Как вы?

— А как вы думаете? С этой психованной сучкой…

Джина поднимает руку:

— Заткнись!

— Успокойся, Джина, — произносит Мерриган. — Давайте все успокоимся, договорились?

И только теперь Джина замечает. Мерриган нервничает. Да и кто бы не нервничал в его положении? Ситуация, прямо скажем, щекотливая и явно для него непривычная. Потом, ведь он ее толком не знает…

— Ладно, послушайте, — спешно произносит она. — Не буду тянуть. Просто… вы можете предоставить мне некоторые гарантии?

Он кивает.

— Во-первых, я заметила камеры видеонаблюдения. У входа. Одна из них смотрит на площадку перед входом. Не знаю, работают ли они, но если работают, то на записи вы увидите, что сначала напали на меня. Мой выстрел был ответом на нападение. В любом случае тому есть свидетели: у забора стояло несколько строителей, если я не ошибаюсь.

— Хорошо, конечно. Проверим.

— Во-вторых, я хочу, чтобы вы занялись дорасследованием смерти Ноэля. Обстоятельствами. Проверили его мобильный. Куда он поехал от Катерины. Проверили тормоза на его машине.

В лице Мерригана мелькает тень сомнения.

— Хорошо, Джина. Я… я постараюсь.

— В-третьих…

Она поднимает пистолет. Мерриган вздрагивает.

— Вот это, — произносит она, — заранее сообщаю, о’кей? — не мое.

Мерриган переводит дух:

— Я и не предполагал, что он твой.

— Понятно. Но руку даю на отсечение, вы не можете предположить, чей он.