Томас Энгер - Мнимая смерть

Она тяжело вздыхает.

— Ингве понимал меня. Дал мне время, никогда не торопил. Но он устал ждать. Ждать…

Ингвиль закрывает глаза и снова разражается слезами. Хеннинг делает еще несколько шагов в ее сторону, что опять остается без внимания. От его головы до крыши палатки — метра два, здесь внутри свободно могут разместиться человек двадцать.

Ингвиль снова открывает глаза. Некоторое время они смотрят друг на друга, но Хеннингу кажется, что видит только он. Ингвиль смотрит отрешенно, но вдруг в ее глазах начинают мелькать огоньки, она что-то замечает — какой-то цвет или движение. И опять исчезает, удаляется куда-то, где может побыть в полном одиночестве.

— Я раздобыла себе это, — произносит она, доставая из кармана мобильный телефон, совершенно обычный аппарат фирмы «Нокиа».

Она размахивает своим телефоном.

— Это мобильный телефон вместе с электрошокером. Представляете, есть люди, которые такое производят. Я купила его приблизительно за тысячу крон в США. Сегодня ведь у каждого есть мобильный телефон, правда? Люди ходят и постоянно в них копаются. Звонят, точат лясы, болтают обо всякой хрени. Я всегда ношу его в руках. Никто не обращает внимания. Но если кто-нибудь захочет снова на меня напасть, то я буду готова. 800 000 вольт прямо в тело. З-з-з-з-з-з-з-з. Обещаю, после такого тебя вырубит.

При взгляде на Ингве он охотно ей верит.

— И Стефан знал, что у вас есть это оружие? Им он и воспользовался?

Она нехотя кивает.

— Он попросил его у вас?

— Нет. Просто взял его однажды вечером — ну то есть тем вечером. Я уже легла спать. На следующий день я поняла, что им пользовались, потому что он лежал не там, где я его оставила. Я стала очень внимательной к мелочам. Я замечаю все.

— Вы сказали ему об этом?

— Не сразу. Я встала поздно, он уже ушел в школу. Но разговор состоялся вчера вечером, и… и…

Ингвиль снова начинает плакать, но говорит не останавливаясь.

— Я спросила его, что он делал с моим телефоном, почему он брал его, но он не ответил, а Ингве продолжал задавать вопросы, и вот тогда…

Она качает головой.

— Все, что Стефан носил в себе, вылилось наружу. Он хотел, чтобы Ингве признался в содеянном, чтобы он был честен сам с собой и с нами, Стефан пришел в ярость, он хотел подраться с Ингве, и в пылу борьбы Стефан сознался в том, что он сам совершил, зачем он брал мой мобильник, и тогда…

Она снова качает головой.

— Это было так ужасно. И…

Ингвиль переводит взгляд на своего мужа, голова которого по-прежнему безвольно висит.

— Это было так ужасно. Так ужасно…

Она закрывает глаза.

— Что произошло после того, как Стефан сознался в убийстве? Он ведь умер в одиночестве.

Ингвиль тяжело вздыхает.

— Я точно не помню. Вроде бы я выбежала из квартиры, потому что я смутно помню, как Ингве трясет меня за плечи где-то в районе Сент-Хансхауген. На вершине холма. Он сказал, что искал меня несколько часов. Думаю, я пошла туда. Или побежала. Не помню. А когда мы вернулись…

Она снова принимается молча рыдать. Хеннинг видит, как она содрогается, как прикрывает рукой рот. Но вот глаза Ингвиль снова покрываются пеленой. Она смотрит прямо перед собой в стену палатки, и сознание ее снова проясняется.

— Откуда вы узнали, что мы здесь?

— Я разговаривал сегодня утром с парнем из приемной колледжа.

— С Гормом?

— Вполне возможно.

— Но как?..

Хеннинг поднимает руки.

— Он сказал, что Ингве звонил сегодня утром, чтобы рассказать ректору, что вы отправились в поход с палаткой. Шефа не было на месте, поэтому Горм принял для него сообщение. Я сложил два и два и получил четыреста. На самом деле мне повезло, что я вас нашел. Но я подумал, что все случившееся с вами так или иначе связано с этой палаткой и с этой ямой, — говорит он, указывая на грунт. — И если все ищут вас и не могут найти, я решил, что вы находитесь здесь. Раз уж вы собрались «в поход с палаткой», говоря словами Ингве.

Ингвиль долго не отводит от него взгляда, а потом кивает.

— Я не помню почти ничего из случившегося вчера. И таблетки у меня кончились, наверное, их взял Стефан, так что спать я не могла. Хотя сомневаюсь, что я бы вообще смогла заснуть.

Глаза у нее красные.

— Почему вы поехали сюда?

— Чтобы я смогла отомстить. Своим собственным способом.

— Но как вы заставили Ингве поехать с вами?

— Я сказала ему, что мне надо побыть здесь, в палатке, чтобы попробовать понять, что совершил мой сын. И это был не просто предлог, чтобы заманить его сюда. Мне действительно это было нужно. Звучит странновато, да?

Хеннинг отрицательно качает головой.

— Сейчас мне кажется немного странным, что я здесь. И в то же время я знаю, что чувствовал Стефан. Я думаю, что ощущаю такую же ненависть. И как мать я благодарна за то, что испытываю это родственное чувство.

Он собирается ответить Ингвиль, но замечает, что лицо ее перекашивается от презрения и злости, и, прежде чем Хеннинг успевает отреагировать, прежде чем успевает броситься на нее, она хватает камень и запускает им в Ингве, она попадает ему в плечо, он дергается, приходит в себя от удара, медленно открывает глаза, легко встряхивает головой, но не может пошевелиться, потому что слишком глубоко закопан, и вот он видит Ингвиль, видит Хеннинга, и Фолдвик понимает, что происходит, он пытается поднять руки, чтобы защитить себя, но они находятся под землей, а Ингвиль уже берет в руки следующий камень.

— Подожди! Ингвиль, не надо…

Ингве кричит, Хеннинг делает скачок в направлении Ингвиль, чтобы остановить ее, но она замечает это, широко раскрывает бешеные глаза и выбрасывает вперед руку с мобильным электрошокером, машет им у Хеннинга перед носом, нажимает на кнопку, из аппарата вылетают искры, и Хеннинг останавливается и пятится назад.

— Что ты делаешь? — кричит Ингве.

— Это ты убил ту блядь! — произносит она, с трудом сдерживая бешенство. — Да, это твоих рук дело, Ингве, если бы ты только мог держаться от нее подальше, ничего бы не случилось, и Стефана убил ты, ты заставил его свести счеты с жизнью…

— Ингвиль…

— О, заткни свое хайло! Вполне справедливо и заслуженно ты попробуешь то же лекарство, тот же камушек, причем здесь, в том же самом месте, и ты умрешь так же, как и твоя любовница, та блядь…

— Это не…

— Даже не пытайся.

Ингвиль поднимает еще один камень, изо рта у нее выступает пена, глаза горят ненавистью, Хеннинг не знает, что сделать, чтобы остановить ее, она яростно машет мобильником в его сторону, может, мне попробовать позвать на помощь, думает он, нет, не могу, я могу опоздать, потому что камни настолько тяжелые, что один меткий удар может покончить с Ингве. Хеннинг пытается придумать, что бы такого умного сказать, но не может подобрать слов, они путаются у него в голове, он топчется на месте, на влажной и холодной траве, и видит, как Ингвиль поднимает над головой камень и прицеливается.