Гюнтер Продьоль - Криминальные сенсации (Часть 1)

В этой мастерской Геннат получил описание внешности покупателя, не представлявшее, правда, особой ценности, поскольку было слишком поверхностным. Больший интерес у советника уголовной полиции вызвало сообщение о том, что покупатель якобы упомянул в разговоре, будто он бывший ирландский офицер и уже четыре года как живет где-то поблизости от Берлина. Впрочем, один из учеников в мастерской заметил, что в немецком языке того человека слышался скорее австрийский, чем ирландский акцент, но Геннат не придал этому значения.

Закрепленная на телеграфном столбе рядом с местом крушения страница газеты нацистской партии "Angriff", на полях которой печатными буквами были написаны слова "покушение", "революция", "победа", укрепила Генната и его людей в убеждении, что в основе диверсии скорее всего лежат политические мотивы анархистского толка. Иностранный офицер прекрасно вписывался в эту схему. Поэтому никто в чрезвычайной комиссии не обратил внимания на показания одного шофера, который, как оказалось гораздо позже, действительно встретил преступника, когда тот возвращался с места взрыва, и через двое с половиной суток после случившегося дал полиции точное описание внешности, подчеркнув, что человек этот говорил с венским акцентом.

Вместо этого был организован розыск ирландского офицера с привлечением всех имеющихся средств. Полиции стало известно место его проживания Рингштрассе, 14, в местечке Капут под Потсдамом, а также фамилия - Карнелл. Однако когда посланный для его задержания комиссар Вехтер оцепил с помощью роты полицейских земельный участок предполагаемого преступника, оказалось, что в небольшом садовом домике уже несколько месяцев никто не жил. Это поставило советника Генната в безвыходное положение.

Чтобы хоть как-то продвинуть вперед расследование, Геннат в дополнение к уже истраченным на расследование ста двадцати тысячам марок налогоплательщиков назначил еще сто тысяч в качестве вознаграждения за предоставление ценных сведений о злоумышленнике.

Насколько разочарована была общественность в Германии и за ее пределами действиями криминалистов, показывают многочисленные письма протеста из разных концов Европы, поступавшие в берлинское управление полиции на Александерплац. В одном письме, например, советника Генната по-английски обозвали "старым добрым жирным парнем", а тогдашнего начальника берлинской полиции Гречински поставили в известность, что "немецкая полиция - самая тупая в мире". Однако ни сказочно высокое вознаграждение, ни крик о помощи чрезвычайной комиссии, обращенный ко всем европейским полицейским службам с просьбой содействовать розыску, не помогли обезвредить преступника или - как в то время предполагали - преступников, поскольку все расследование шло в ложном направлении.

А тем временем настоящий преступник смог спокойно подготовить свою следующую диверсию и... сообщить соответствующим полицейским органам о серии готовящихся покушений! Главы управлений полиции Милана, Марселя, Брюсселя, Амстердама и Будапешта получили в течение нескольких недель после известных событий анонимные, склеенные из фрагментов газетных текстов, письма, в которых они ставились в известность, что в ближайшее время, как и в Ютербоге, но с использованием большего заряда взрывчатки, в воздух будут взлетать скорые поезда.

Не стоит и упоминать, что после стольких упущений письма эти были сочтены плодом воображения каких-то шутников и нашли свое место в корзине для бумаг.

Так поступили и в Венгрии, которую коварный преступник выбрал местом следующего ужасного злодеяния. Здесь - особенно в Будапеште - у королевского правительства во главе с графом Карольи были совсем другие заботы, нежели реагировать на подобного рода угрозы. Оно было занято тем, как обуздать инфляцию, экономический кризис и безработицу. Массовые увольнения выгоняли тысячи людей на улицы, по стране прокатилась волна демонстраций и митингов. Судьба правительства висела на волоске...

Чтобы предотвратить падение кабинета, граф Карольи подготовил закон о предоставлении чрезвычайных полномочий правительству, с помощью которого он надеялся в зародыше задушить всякую политическую оппозицию и демонстрации. Чтобы провести этот закон через парламент, ему нужны были голоса социал-демократов. В середине августа 1931 года правительство ввело в денежное обращение так называемый "золотой пенге"[*Пенге - денежная единица в Венгрии с 1926 по 1946 г.], условную расчетную единицу, с помощью которого предполагало ликвидировать государственный долг, составлявший почти два миллиарда. Однако иностранные кредиторы разгадали этот трюк и отказали в доверии золотому пенге, как и венгерской валюте вообще. Ожидавшиеся кредиты не поступили, а выплата уже предоставленных была досрочно прекращена. Кризис, социальное обнищание невозможно было остановить с помощью подобных уловок.

Тут, естественно, было не до того, чтобы всерьез заниматься анонимными угрозами одного или нескольких преступников, якобы готовивших взрывы.

Наступило 12 сентября 1931 года. Был поздний вечер. Стрелка больших часов на будапештском Восточном вокзале прыгнула с двадцать девятой минуты на тридцатую, когда дежурный по вокзалу поднял в руке сигнальный диск и хриплым голосом объявил по перрону: "Заканчивается посадка на скорый поезд, следующий в Вену, с вагонами прямого сообщения до Рима, Парижа, Остенде, Лондона. Отправление по расписанию в 23 часа 30 минут Просьба зайти в вагоны и закрыть двери".

Захлопали двери, по краю перрона пополз пар от вагонного отопления, в клубах которого почти исчезла фигура продавца сосисок; продавец газет в последний раз пробежал вдоль поезда, заглядывая в окна вагонов и выкрикивая заголовки последних вечерних газет: "Смертный приговор отравительнице Липке! Полиция разогнала демонстрацию рабочих в центре Будапешта! Революция в Австрии! Ополчение занимает Штирию!"

Неожиданно на перрон вылетел маленький пожилой человек с гигантским чемоданом и, забавно подпрыгивая, помчался за медленно отъезжающим поездом, стремясь догнать спальный вагон второго класса. Он несся так, словно спасал свою жизнь.

Это был венский адвокат, доктор права Отто Герцог-Якубовски. В Будапеште он успешно провел гражданский процесс, защищая права одного австрийского землевладельца, и избавил своего клиента от необходимости выплачивать алименты в течение шестнадцати лет. Он охотно остался бы еще на выходной в прекрасном Будапеште, чтобы немного насладиться ночной жизнью, но его жена не понимала шуток в таких вещах и слишком хорошо знала, что и в Венгрии по воскресеньям в судах не проводится слушание дел. Из последних сил адвокат догнал-таки спальный вагон.