Жан-Кристоф Руфин - Не бойся Адама

– Нуда. Как я поняла, там есть по-настоящему боевые группы, настроенные на революцию. Джонатан примкнул к одной из таких групп, у которой имелась довольно активная ячейка в Бринморе. Зная его, я думаю, что там были две-три пришедшиеся ему по душе девчонки…

– Вы не верите в искренность его намерений? – резко спросила американка.

– Трудно сказать. Он ведь никогда не расставался с маской иронии и безразличия.

В долгие часы одиночества между допросами Жюльетта много думала о Джонатане. Она чувствовала, что ее отношение к нему меняется – после короткого периода страсти, а потом презрения к ней пришло что-то вроде отстраненной нежности.

– Как называлась организация, с которой он сотрудничал?

– «Одна планета».

– Вы о ней знали?

– Нет. Они не работают в Европе.

– Вы пытались навести справки?

– Нет. Судя по тому, что он говорил, «Одна планета» создавалась, чтобы порвать с традиционными защитниками природы вроде «Сьерра Клуба». «Одна планета» стремилась к активным действиям, не исключая даже насилия. Именно это его привлекало, но в конце концов он понял, что и «Одна планета» предала свои принципы, а ее руководители превратились в типичных буржуа.

– Джонатан упоминал о том, что вышел из организации?

Жюльетта достаточно хорошо узнала своих собеседников, чтобы понять, что об этом они знают не больше ее. Однако интерес их был неподдельным: южноафриканец не сводил с девушки глаз, а американка оторвалась от своего блокнота.

– Он не рассказывал мне об этом в деталях. Мне кажется, что под конец его пребывания в организации велись жаркие споры. Большая группа активистов осуждала реформистское крыло и призывала к решительным действиям.

– Каким же?

– Об этом он ничего толком не говорил.

Жюльетта помолчала, вспоминая эпизоды из той, прежней жизни, всплывающие у нее в памяти.

– Знаете, мы всегда избегали определенности. Так, общие слова, возмущение порядком вещей, призывы к насилию, гневные лозунги против тех, кто убивает планету, и их приспешников… От этого мне становилось легче.

– Он говорил, почему покинул Соединенные Штаты?

– Его стажировка завершилась, вот и все. Родители хотели, чтобы он окончил университет.

– Вас не удивило, что этот неукротимый бунтарь послушно вернулся к родителям?

– Я поняла это позже. Тогда все выглядело совсем по-другому. Он говорил, что активисты радикального крыла выделились в отдельную группу и советовали ему вернуться. Они сохранили контакт, а Джонатан думал, что принесет больше пользы, став их связным в Европе. Он намекал, что вскоре может представиться случай оказать им большую услугу. Я сказала, что, если дойдет до дела, я очень хотела бы в этом участвовать.

– Когда точно он говорил об этом?

– Два года назад.

– Эти два года вы были вместе?

– Нет, я сдала экзамены и устроилась в Шоме преподавателем колледжа Монбельяр. Джонатан оставался в Лионе. Мы стали видеться реже.

– Он был вам верен?

Услышав этот вопрос, американка в бешенстве обернулась к мужчине.

– Мне было все равно. Я больше его не любила.

– Почему? – настаивал южноафриканец.

– Я стала ловить его на лжи, и это мне не нравилось.

– По какому поводу?

– Его жизнь, родители.

– Вы с ними знакомы?

– Об этом не шло и речи. Поначалу мне показалось, что он, как и я, свободен и когда-то взбунтовался против своей семьи. Потом я поняла, что все совсем не так. Его комнату оплачивали родители, и он постоянно брал у них деньги.

– Вы требовали у него объяснений?

– Нет. Я просто начала от него отдаляться, потом нашла место в Юра, и мы расстались без ссор.

– Вы знаете, чем занимаются его родители?

– Об этом я узнала позднее.

– Когда?

– Когда он попросил меня помочь ему во Вроцлаве.

– А отчего именно тогда вас заинтересовали его родители?

– Я и не интересовалась. Все выяснилось случайно, когда я захотела с ним связаться. Он оставил мне номер мобильного, который никогда не отвечал. Я решила поехать к нему домой, и оказалось, что он дал мне адрес своих родителей. Я увидела табличку с их именем, точнее, с именем его тестя. Я пошарила в интернете и поняла, кто он такой.

– И кто же?

– Большая шишка в производстве оружия. Один из главных отравителей окружающей среды, да еще и торговец смертью вдобавок. Из тех типов, которые возглавляют черные списки любого экологического движения.

– Но это не помешало вам выполнить задание Джонатана?

– Нет, – сказала Жюльетта задумчиво. – Странно, не так ли? Жюльетта часто думала об их первой встрече после неудачной акции у ядерной станции. Джонатан оказался в кафе вовсе не оттого, что потерял товарищей, – теперь она была в этом уверена. Он нарочно отстал от всех, чтобы не попасться под руку полиции. Он оказался просто трусом, неспособным пойти хоть на какой-то риск.

И все же именно в этот момент Жюльетте захотелось сказать о Джонатане что-нибудь хорошее. Она не понимала, зачем это ей надо, но чувствовала, что в этом деле их судьбы неотвратимо переплелись. Подтвердить преданность Джонатана значило в каком-то смысле заявить и о своей собственной.

– Конечно, – сказала она, – он никогда не мог решиться на бунт. И все же он был по-своему искренним. Уверена, что он не смог бы предать ту группу из Штатов.

Мужчина и женщина с удовольствием отметили эту фразу и объявили, что на сегодня разговор окончен.

Все эти допросы давно надоели Жюльетте, но они по крайней мере соответствовали ее состоянию, заставляя быстро соображать, предупреждать удары и всегда быть настороже, пытаясь втиснуть бешеную череду своих мыслей в прокрустово ложе вопросов ее тюремщиков и их реакции на ее ответы.

Днем бывало гораздо хуже. Мысли и память больше ничто не сдерживало, и поток воспоминаний, образов и мимолетных желаний хлестал через край. Она проводила время, слоняясь по своей комнате и дворику, ища, чем бы занять руки. Ей удалось распустить на нитки кусок полотна, валявшийся во дворе. Возбуждение не давало ей заснуть, но это ее не мучило. Она чувствовала себя быком перед корридой, прекрасно отдающим себе отчет в том, что ему предстоит. В темноте хлева ей уже чудились отливающие золотом цвета арены и крики публики, пришедшей поглазеть на то, как прольется ее кровь. Нетерпение Жюльетты росло по мере того, как допросы, она это знала, приближались к концу. На следующую ночь это предчувствие оправдалось.

– Как в точности описывал Джонатан акцию во Вроцлаве?

– Он сказал, что та самая группа из Штатов связалась с ним, потому что планировала акцию в Европе.

– Какую акцию?

– Похоже, этой ночью американка собиралась вести допрос сама.

– Он сказал, что планируется освободить лабораторных животных.