Виктор Пронин - Банда - 2

- Ясно, - Овсов взял руку Зомби, нащупал пульс, удивленно посмотрел на больного.

- Что? - спросил тот. - Что-то не так?

- У тебя все не так, как у людей... Пульс, как у спящего ребенка. Ты что, совсем не испугался?

- Я бы рад, - улыбнулся Зомби. - Но не могу.

- Надо же, - Овсов присел на стоявшую рядом табуретку. - Ты успел заметить, кто это был?

- Такое ощущение, что раньше я их видел... Но кто это... Не знаю, не могу вспомнить.

- Ну и приятели у тебя...

- Думаете, приятели? Судя по тому, как они ломились, пришли эти приятели вовсе не для того, чтобы спросить о здоровье.

- Мне тоже так показалось, - кивнул Овсов. - Валя, перестань! Умойся, причешись и станешь краше прежнего. Мы уж тут пока сами будем отбиваться.

Не поднимая головы, девушка поднялась и быстро вышла из палаты. Зомби и Овсов молча проводили ее взглядами, потом одновременно посмотрели друг на друга.

- Видишь, как получается, - проговорил Овсов. - Ты еще не знаешь, кто есть на самом деле, а они знают. Они называли тебя Званцевым. Сергеем Дмитриевичем.

- Неплохо звучит, - проговорил Зомби.

- Как они могли узнать о тебе? - спросил Овсов.

- Пафнутьев, - ответил Зомби.

- Не может быть...

- Других вариантов нет. Где-то он вел себя не слишком аккуратно. Это называется утечка информации.

- Ну, что ж... Пошли звонить Пафнутьеву, - и, подхватив странный свой костыль. Овсов первым вышел из палаты. Следом за ним, откинув назад голову, так что приобрел даже какую-то горделивость, вышел Зомби. По коридору он шел, не глядя на больных, провожавших его взглядами, полными какого-то испуганного сочувствия.

Овсов начал набирать номер, не успел даже присесть, и лишь когда пошли длинные настойчивые гудки, нащупал сзади рукой стул и опустился на него.

- Паша? - спросил Овсов, едва Пафнутьев подал голос.

- Да, это я... Как поживаешь, Овес? - Плохо. У нас чрезвычайное происшествие. Бандитский налет. Искали моего любимого клиента. Совместными усилиями удалось отбиться.

- Он жив?

- Стоит передо мной. Если он и уцелел, то только благодаря мужеству и самоотверженности твоего лучшего друга.

- Это ты о себе?

- Да, такие слова я могу говорить только о себе. Искали Званцева. Мы с Зомби еще не знаем, что он Званцев, еще не успели в этом убедиться. А они знают. Как это понимать, Паша?

- Дай сообразить.

- Соображай, Паша. А я пока могу сообщить тебе несколько подробностей сегодняшнего утра... Дверь в палату выломана, в коридоре пахнет порохом, у меня срывается голос, а моя любимая женщина зализывает раны. А ты соображай, Паша...

- Так... Была стрельба? Кто стрелял?

- Я стрелял.

- В кого?

- В пол.

- Это хорошо... Откуда же потянуло порохом, а Овес?

- Я слышал, что ты был в редакции, потом собирался навестить какую-то женщину, которая может оказаться...

- Постой-постой! Я ее навестил. Так... Сиди на телефоне и никуда не отлучайся. Позвоню через десять минут. Или подъеду. Пет, я все-таки подъеду. Буду У тебя через пятнадцать - двадцать минут.

Пафнутьев нашел в блокноте телефон Званцевой и тут же набрал номер.

- Женя? Здравствуйте. Пафнутьев. Из прокуратуры. Помните?

- Ой, здравствуйте... Знаете, у меня так редко звонит телефон, что каждый звонок заставляет вздрагивать.

- У меня один вопрос, - Суховато сказал Пафнутьев. - С кем вы поделились своей радостью?

- Ни с кем, как мы и договаривались, Павел Николаевич... Неужели вы думаете, что я могу...

- Я ничего не думаю. Ни о чем. Никогда. Думать, вредно. Все, что мне требуется для работы, я уже передумал. И надобности думать вообще не испытываю. Поэтому, не задумываясь, повторяю свой вопрос: с кем вы говорили о наших с вами маленьких тайнах? Вспомните, Женя... Это очень важно. Снова повторяю - это чрезвычайно важно.

Женя некоторое время молчала и Пафнутьев ее не торопил. Он умел понимать и молчание. Женя молчала не из упрямства, не из какой-то зловредности или преступной наклонности. Она молчала в растерянности и он это чувствовал.

- Видите ли, Павел Николаевич... Эти полгода дались мне очень нелегко... И был только один человек, который меня не забывал... И если мне удавалось изредка переброситься словечком по телефону, то только с этим человеком. И когда пришли вы, когда сообщили о Сергее... Я не могла, понимаете, просто не могла не поделиться радостью...

- И поделились, - мрачно сказал Пафнутьев.

- Да, - простодушно подтвердила Женя.

- С кем?

- Видите ли, Павел Николаевич...

- С кем? - повторил Пафнутьев как можно мягче, чтобы не вспугнуть издерганную женщину слишком уж настойчивыми вопросами.

- Когда Сережа купил или получил машину. - Естественно, возник вопрос о страховке...

В этом месте сердце бедного Пафнутьева вздрогнуло и несколько раз с силой ткнулось в грудную клетку, как может ткнуться теленок своей мордой в чью-то ладонь.

- Говорите, Женя... Я внимательно вас слушаю.

- Короче, мы застраховали машину. И эта женщина мне очень помогла, когда пришлось получать страховку. Собственно, только благодаря этой страховке мы с малышами и выжили...

- Вы позвонили страховому агенту? - не выдержав, спросил Пафнутьев.

- Да.

- Как ее зовут?

- Изольда Цыбизова.

- Ясно, - тяжело перевел дух Пафнутьев. - Суду все ясно.

- Скажите... Это очень плохо? - спросила Женя, озадаченная его словами.

- Да.

- Очень? - повторила она почти в ужасе.

- Да, - безжалостно подтвердил Пафнутьев.

- И ничего нельзя исправить? - по ее голосу Пафнутьев понял, что Женя может попросту бухнуться в обморок.

- Да нет... Сказали и сказали... Подумаешь... Почему не поделиться радостью с близким человеком, - сжалился Пафнутьев.

- Я тоже так подумала, - улыбнулась Женя с облегчением.

Пафнутьев прекрасно понимал ее - все эти несколько месяцев она постоянно боялась сказать что-то не то, не так поступить, везде ей чудилась опасность, подстерегали невидимые враги. Женя наверняка сделалась суеверной, отмечала счастливые номера машин, домов, мелькнувшая случайная мысль обрастала страхами и опасениями, которые преследовали ее весь день. И сейчас, стоило Пафнутьеву спросить, не сообщила ли кому-нибудь о его визите, как ей уже начали чудиться всевозможные беды, свалившиеся на Сергея. А когда он сказал, что ничего страшного не произошло, она с таким облегчением перевела дух, что он, кажется, увидел, как Женя, смахнув испарину со лба, обессиленно опустилась на стул.

- Скажите, вы позвонили ей сразу, как только я ушел? - спросил Пафнутьев.

- Нет, что вы! - воскликнула Женя. - Как я могла... С полчаса, наверно, прошло после вашего ухода.

- Да! - крякнул Пафнутьев, и Женя уловила его досаду.

- Если что, я позвоню Золе, предупрежу ее...

- Ни в коем случае! - почти вскрикнул Пафнутьев. - Остановитесь. И внимательно выслушайте то, что я вам скажу. И выполняйте то, что вы сами обещаете. Иначе я вам уже ничем не смогу помочь.