Виктор Пронин - Банда - 2

- Это видно?

- Ты не заводишь связей. Я немного тебя узнал в этом зале, на этих матах... Мне бы хотелось верить, что ты с толком распорядишься оружием, которое тебе даст китаец... Что ты не станешь вышибалой, наемным убийцей...

- Не стану. - Андрей в упор посмотрел в синие глаза тренера, словно удивляясь, что приходится столь простые вещи повторять несколько раз.

- У тебя что-то случилось в жизни?

- Да.

- И ты еще там?

- Да.

- Хочешь расквитаться?

- Уже.

- А здесь... Скрываешься?

- Нет. Я же на работе, прописан... Со своими документами. Нет, я не скрываюсь. С этим у меня все в порядке.

- Это хорошо, - кивнул Станислав.

- Веди меня к своему китайцу, Слава... Все будет нормально.

- Готовь тысячу долларов.

Китаец Чан жил в маленьком частном домике с вишневым садом. Участок был огорожен забором, вдоль которого росли густые кусты, полностью скрывающие от прохожих и дворик, и сад, и все, что в саду происходило. Площадка для занятий была под деревьями, здесь же стоял плетеный столик с самоваром и банкой вишневого варенья. Под вишнями за этим столиком и сидели на следующий день Андрей, Станислав и Чан. Китаец пил чай вприкуску, улыбался, кивал головой. Был он лет пятидесяти, впрочем, ему можно было дать и сорок лет, и шестьдесят. На нем была полотняная рубашка, свободные штаны и какие-то шлепанцы. Андрей с некоторым сомнением смотрел на худые, беспомощные руки китайца. Тот поймал его взгляд, улыбнулся виновато, успокаивающе положил свою смуглую ладонь на плечо.

- Когда начнем? - спросил Андрей, прерывая затянувшееся молчание - все пили чай, прихлебывали и щурились на мелкие лучики солнца, пробивающиеся сквозь вишневую листву.

- Сейчас, - ответил китаец и опять виновато улыбнулся.

- Деньги, - напомнил Станислав.

Андрей вынул из кармана десять зеленоватых бумажек и молча положил их на стол. Китаец с легкой небрежностью сдвинул деньги на край стола и продолжал пить чай. Взглянув на Андрея, он сказал, улыбнувшись:

- Ты хороший человек... Я вижу... Не злой, не глупый, не спесивый... Это хорошо, - китаец успокаивающе похлопал Андрея по руке. И Андрей почувствовал, как что-то нахлынуло на него, он с трудом: удержался, чтобы не расплакаться, даже вынужден был прикрыть глаза чашкой. Китаец уже без улыбки опять похлопал его своей смуглой ладошкой - все, дескать, в порядке. Он сделал неприметный знак Станиславу и тот сразу же поднялся, оставив чашку, пожал руку китайцу, подмигнул Андрею и ушел.

Андрей и раньше замечал за собой слабость - он готов заплакать при самом невинном проявлении сочувствия к нему, поддержки. Он все еще находился во взвинченном состоянии, напряжение событий прошлого года не покидало его.

- Есть время, - сказал китаец, глядя в пространство вишневого сада, и есть человек. И больше ничего нет. Время и человек.

Не зная что ответить, Андрей согласно кивнул.

- Мертвые остаются с нами, - сказал китаец, глядя Андрею в глаза. Они всегда с нами, - он невесомым движением ладошки сделал круг вокруг себя.

Андрей опять кивнул.

- Им нравится, когда мы помним и, думаем о них хорошо, - Чан испытующе посмотрел на Андрея, словно желая убедиться, что тот слышит его, понимает, согласен с ним. - Им нравится, когда мы живем хорошо, - Чан замолчал, решив, видимо, что для первого раза сказал достаточно.

- А что значит жить хорошо? - спросил Андрей.

- Жить хорошо? - китаец чуть шевельнул почти незаметными бровями. - Не ссориться с собой, не обижать себя, не обманывать себя... Это им нравится.

Андрей опять промолчал, не чувствуя себя готовым к такому разговору. И что-то подсказало - китаец прав, он произнес слова, которые ему хотелось услышать.

- Пошли, - сказал Чан. - Тебе надо переодеться.

Занятия начались немедленно и продолжались три месяца. Андрей даже не заметил, как промелькнуло жаркое лето, как наступила осень, сухая, ясная, теплая осень украинских степей. Китаец потребовал, чтобы Андрей приходил к нему через день, но обязательно. Пришлось уволиться с автобазы, поскольку дальние рейсы не позволяли выдерживать это условие. Когда закончились три месяца, он отнес китайцу еще тысячу долларов и занятия продолжались. Но теперь уже каждый день. Андрей чувствовал, что меняется. Он стал сдержаннее, невозмутимее, спокойнее. Чай перед занятием и немногословные откровения китайца были не просто приятны, они стали необходимы и Андрей уже с утра думал о том, как он придет в вишневый сад, как они с Чаном выпьют чаю, посидят молча, как Чан скажет что-то новое или продолжит вчерашние свои слова. Однажды, когда Андрей опаздывал и вбежал в сад запыхавшись, он увидел, что китаец уже сидит на своем месте, пьет чай из блюдечка и смотрит черными глазами в ясное украинское небо.

Андрей поклонился, поздоровался, сел напротив.

- Опоздал немного, - сказал он.

- Опоздал, потому что торопился, - ответил китаец. - Не надо торопиться. За временем не угонишься. Уходит автобус - пусть уходит. Это не твой автобус. Улетает самолет - пусть летит. Это не твой самолет. Уходит девушка - пусть идет. Это не твоя девушка.

- А если умирает девушка? - неожиданно спросил Андрей.

- Значит, она не уходит, - Чан твердо посмотрел Андрею в глаза. - Она остается.

- Со мной?

- С тобой.

Андрей невольно оглянулся, но, кроме трепещущих на земле и в листве солнечных бликов, ничего не увидел. И смешавшись, поднял к лицу чашку.

- Она здесь, - сказал китаец чуть слышно. - Я ее вижу. Ты мне не веришь? - спросил он, поймав ускользающий взгляд Андрея. - Тебе сказать какая она?

- Да.

- У нее длинные рыжие волосы. На ней синие джинсы и полотняная куртка с молниями...

- Она что-нибудь говорит?

- Молчит, - сказал китаец, глядя в вишневую листву.

- Зачем она здесь? - Андрей спросил, не поднимая глаз от стола - он боялся столкнуться взглядом со Светой.

- Ты сам ее вызвал. Все время вызываешь... Не отпускаешь...

- Это плохо?

- Для тебя плохо.

- Она хочет, чтобы я ее отпустил? - в голосе Андрея невольно прозвучала обида.

- Нет, - ответил китаец.

- Как же мне быть?

- Живи, - ответил Чан и Андрей понял, что продолжать этот разговор не следует, что-то подсказывало - остановись. Но он не мог не задать еще один вопрос...

- Скажи... Ты можешь научить меня видеть подобные вещи?

- Да, - помолчав, ответил китаец. - Но это слишком...

- Дорого? - уточнил Андрей.

- Нет, - китаец сделал отбрасывающий жест рукой, словно его заподозрили в чем-то недостойном. - Это слишком долго, опасно, потребует много жертв от тебя. Ты молод, тебе рано видеть... И потом.., должно быть позволение высших сил, - закончил китаец.

- Как я буду знать, что такое позволение есть?

- Если позволение будет, ты узнаешь. Однажды проснешься и почувствуешь - можно. А если спрашиваешь, значит рано. Собираешься уехать? - неожиданно спросил Чан.