Энн Перри - Воскрешение на Ресуррекшн-роу

— У майора Родни две картины? — Питт был удивлен. Он не мог себе представить его в роли любителя искусства, который к тому же может себе позволить такое расточительство.

— Почему бы и нет? — осведомилась леди Кэнтлей, подняв брови. — Один портрет его, а второй — мисс Присциллы и мисс Мэри Энн вместе.

— Ясно. Благодарю вас, мэм. Вы мне очень помогли.

— Не понимаю, каким образом…

Питт и сам пока этого не знал, но можно было поискать и в других местах. Утром он нанесет визит майору Родни и его сестрам. Откланявшись, он вышел на улицу и в густом тумане отправился в полицейский участок, а оттуда — домой.

Если леди Кэнтлей была напугана новостью об убийстве Годольфина Джонса, то майор Родни был потрясен. Он рухнул в кресло, тяжело дыша, лицо покрылось багровыми пятнами.

— О господи! Какой ужас! Вы говорите, задушили? Где его нашли?

— В могиле другого человека, — ответил Питт и, как и в доме леди Кэнтлей, на всякий случай поискал глазами колокольчик, чтобы вызвать слугу. Он был совершенно не готов к такой реакции со стороны майора. Этот человек был солдатом и тысячу раз видел смерть, насильственную и кровавую. Он сражался в Крыму, а судя по тому, что Питт слышал об этой трагической войне, человек, переживший ее, не дрогнет ни перед чем.

Родни начал приходить в себя.

— Просто кошмар! А как же вы узнали, где искать?

— Мы и не знали, — честно признался Питт. — Нашли его совершенно случайно.

— Но это какой-то абсурд! Вы же не можете разгуливать по кладбищам, раскапывая могилы, чтобы посмотреть: а вдруг там случайно что-нибудь да найдется!

— Да, конечно, сэр. — Питт никогда бы не подумал, что может действовать так неумело. — Мы ожидали, что эту могилу осквернили и она пуста.

Майор Родни пристально смотрел на него.

— У нас есть труп из этой могилы. — Питт изо всех сил старался изъясняться понятно. — Это тот человек, которого мы сначала приняли за лорда Огастеса — в кебе возле театра…

— О… — Майор Родни выпрямился в кресле, словно сидел верхом на лошади на параде. — Понятно. Почему же вы с этого не начали? Ну что же, боюсь, что мне нечего вам сказать. Благодарю за то, что сообщили мне.

Питт остался сидеть.

— Вы знали мистера Джонса.

— Мы не поддерживали с ним отношений — это человек не нашего круга. Художник, знаете ли.

— Он написал ваш портрет, не так ли?

— О да, я знал его — с профессиональной стороны. Не могу вам ничего о нем рассказать. Больше не о чем говорить. И я не позволю вам расстраивать моих сестер разговорами об убийствах и смерти. Я сообщу им сам, когда сочту нужным.

— Вы также заказали их портрет?

— Заказал. И что же? Самое обычное дело. Многие люди заказывают свои портреты.

— Можно мне на них взглянуть?

— А для чего? Обыкновенные портреты. Впрочем, извольте, если после этого вы уйдете и оставите нас в покое. Бедняга. — Он покачал головой. — Жаль. Ужасная смерть. — С этими словами майор поднялся — маленький, с очень прямой спиной — и повел Питта в гостиную.

Инспектор рассматривал парадный портрет, висевший на дальней стене, над буфетом. Он сразу же не понравился Томасу своей напыщенностью. Тут было обилие алого цвета и сверкающего металла, и старый ребенок играл в солдатиков. Если бы это была ирония, портрет был бы остроумен. И снова колорит был темноват, а краскам не хватало чистоты.

Подойдя ближе, Питт обнаружил, что его взгляд почему-то притягивает левый угол. Там была изображена маленькая гусеница, не имевшая никакого отношения к композиции картины. Коричневое тельце было искусно замаскировано в пятнах тени на коричневом фоне.

— Насколько я понял, есть еще и портрет ваших сестер? — Питт отступил от картины и повернулся лицом к майору.

— Не понимаю, зачем вам его видеть, — удивился майор. — Самая обычная картина. Ну что же, если вы все-таки хотите…

— Да, пожалуйста.

Томас последовал за майором в соседнюю комнату. Там между двумя жардиньерками висел портрет большего размера, чем первый. В позах сестер ощущалась нервозность, а реквизита было с избытком. Колорит несколько лучше, но многовато розового. Питт сразу посмотрел на левый угол и обнаружил такую же гусеницу, только зеленую — она пряталась в траве.

— Сколько вы за них заплатили, сэр? — спросил Томас.

— Достаточно, сэр, — надменно произнес майор. — Не понимаю, каким образом это касается вашего расследования.

Питт попытался вспомнить цифры, проставленные в записной книжке рядом с гусеницами, но последних там было больше, чем других рисунков, так что это ему не удалось.

— Мне действительно нужно это знать, майор. Я предпочел бы спросить у вас лично, нежели узнавать иным способом.

— Черт побери, сэр! Это не ваше дело! Узнавайте где хотите!

Питт ничего не добился бы, начав настаивать, и он это знал. Цифры можно найти в записной книжке: они в колонке под суммой 350 фунтов, проставленной рядом с жуком. А затем он сложит цифры, имеющие отношение к гусеницам, и, сообщив эту сумму майору, посмотрит на его реакцию.

Родни хмыкнул, довольный своей победой.

— Итак, если это все, инспектор…

Питт решил, что не стоит настаивать на том, чтобы повидать сестер Родни: от них мало проку. Лучше расспросить другую особу, которая заказала Джонсу свой портрет, — леди Сент-Джермин. Он распрощался с майором и через четверть часа уже стоял перед лордом Сент-Джермином, чувствуя себя довольно неуютно.

— Леди Сент-Джермин нет дома, — холодно произнес он. — Ни она, ни я не можем вам помочь с этим делом. Лучше оставить его, и я вам это советую.

— Нельзя оставить дело об убийстве, милорд, — резко возразил Питт. — Даже если бы мне этого хотелось.

Сент-Джермин слегка приподнял брови — скорее это было презрение, нежели вопрос.

— Что заставило вас вдруг решить, что Огастес был убит? Я подозреваю, что тут дело в нездоровом любопытстве: вам хочется покопаться в личной жизни тех, кто выше вас по положению.

Питту безумно хотелось нахамить в ответ.

— Уверяю вас, сэр, мой интерес к личной жизни людей чисто профессиональный. — Его голос стал таким же звучным и холодным, как у Сент-Джермина. — Меня не привлекают ни трагедии, ни грязь. Я предпочитаю, чтобы личное горе оставалось личным, когда это позволяет мой долг. И, насколько мне известно, смерть лорда Огастеса была естественной. Но Годольфин Джонс был определенно задушен.

Сент-Джермин застыл на месте. Его лицо побледнело, глаза слегка расширились. Томас заметил, как он крепко сжал руки. С минуту помолчав, Сент-Джермин заговорил:

— Убит?

— Да, сэр. — Питт хотел дать ему выговориться, не подсказывая.

Взгляд лорда был прикован к лицу Томаса.

— Когда вы нашли тело? — спросил он.

— Вчера вечером.