Энн Перри - Воскрешение на Ресуррекшн-роу

— Но, тем не менее, они необходимы — ведь это все, что позволяет Закон о бедных [3] Закон, действовавший в Англии с 1834 года, в соответствии с которым были учреждены работные дома. , — продолжала она.

— Да. — Это слово далось Томасу с трудом.

— От политики все же есть некоторая польза. — Она слегка кивнула в сторону своих гостей. — С ее помощью можно кое-что изменить.

Питт сразу же понял свою ошибку и мысленно извинился перед леди Камминг-Гульд.

— Вы собираетесь изменить существующее положение дел?

— Стоит попытаться. Однако вы, несомненно, пришли по поводу того отвратительного происшествия вчера в церкви… Какая гнусность!

— Да. Мне бы хотелось с вами побеседовать, с вашего позволения. Хотелось бы провести некоторые расследования более… конфиденциально.

Веспасия фыркнула. Ей было хорошо известно, что он имеет в виду: провести без особых хлопот и как можно точнее. Однако он не мог так сказать при посторонних. Питт все понял по лицу Веспасии и улыбнулся. Ее глаза блеснули, но она не ответила на его улыбку.

Карлайл не спеша поднялся. Оказалось, что он более крепкого сложения, чем казалось на похоронах.

— Пожалуй, в данный момент нам тут больше нечего делать, — обратился он к Веспасии. — Я отдам переписать наши заметки, и мы сможем снова их посмотреть. Думаю, пока что мы не располагаем полной информацией. Нужно снабдить Сент-Джермина всеми сведениями, иначе он не сможет защищать наш билль от тех, кто будет против.

Хестер также встала, и Десмонд последовал ее примеру.

— Да, — согласился он. — Уверен, что вы правы. До свидания, леди Камминг-Гульд… — Десмонд в нерешительности взглянул на Питта: не мог же он обратиться к полицейскому как к ровне! Однако Кэнтлей был поставлен в тупик, поскольку тот явно тоже был гостем Веспасии.

Карлайл пришел ему на помощь.

— До свидания, инспектор. Желаю вам быстро раскрыть дело.

— До свидания, сэр. — Питт слегка наклонил голову. — До свидания, мэм.

Когда все ушли, и за ними закрылась дверь, Веспасия взглянула на Томаса и приказала:

— Ради бога, садитесь. Мне действует на нервы, что вы стоите там, как лакей.

Питт повиновался. Диван оказался удобнее, чем можно было предположить по его виду — он был мягкий и просторный, так что Питт уютно там расположился.

— Что вы знаете о лорде Огастесе Фицрой-Хэммонде? — спросил он.

И сразу же непринужденность исчезла. Речь шла о смерти, а быть может, и об убийстве.

— Огастес? — Она смотрела на Питта долго и пристально. — Вы имеете в виду, знаю ли я, кто бы мог нанять сумасшедших, чтобы выкопать этого несчастного из могилы? Нет, не знаю. Он мне не особенно нравился — ни капли воображения, и вследствие этого полное отсутствие чувства юмора. Но вряд ли его стали бы откапывать по этой причине — скорее наоборот, как мне кажется.

— Мне тоже, — тихо вымолвил Питт. — Но вообще-то именно по этой причине кто-то мог желать, чтобы тот оказался в могиле.

У Веспасии изменилось выражение лица. На памяти Томаса это был первый случай, когда она утратила свое великолепное хладнокровие.

— О господи! — Леди Камминг-Гульд тяжело вздохнула. — Вы же не думаете, что его убили?

— Мне нужно учитывать и такую возможность, — ответил Питт. — Его выкопали уже второй раз. Это не совпадение. Возможно, это безумие, но безумие не случайное. Кто бы это ни был, он хочет, чтобы лорд Огастес остался незахороненным — по какой бы то ни было причине.

— Но он был так зауряден, — сказала Веспасия с легкой досадой и жалостью. — Он был богат, но не чрезмерно; титул его ничего не стоит, да и в любом случае этот титул некому наследовать. Довольно приятная внешность, но не красавец, Да и к тому же слишком напыщен, чтобы завести роман. Я в самом деле могла бы подумать… — Она сделала усталый жест.

Питт ждал. Между ними установилось достаточное взаимопонимание, и было бы невежливо подталкивать ее. Веспасия не хуже его подмечала нюансы и то, что вызывало подозрения.

— Полагаю, уж лучше я сама вам скажу, нежели вы узнаете это из сплетен, — сказала она недовольным тоном, сердясь не на него, а на обстоятельства.

Томас понял.

— И, вероятно, это будут более точные сведения, — добавил он.

— Алисия, — сказала она просто. — Это был брак по расчету, да и что же еще могло соединить двадцатилетнюю девушку и лишенного воображения мужчину со средствами, которому далеко за пятьдесят?

— У нее есть любовник. — Питт констатировал очевидный факт.

— Воздыхатель, — поправила она. — Поначалу это было не более чем светское знакомство. Интересно, имеете ли вы представление, насколько узок на самом деле круг лондонского общества? Со временем непременно знакомишься практически со всеми, если только ты не отшельник.

— Но теперь это переросло в нечто большее, нежели просто знакомство?

— Естественно. Она молода, и ей было отказано в мечтах юности. Теперь эти мечты проходят перед ней парадом в бальных залах Лондона — чего же еще можно было ожидать?

— Она выйдет за него замуж?

Леди Камминг-Гульд чуть подняла бровь и взглянула на Питта ясными газами. Это был намек на социальные различия между ними.

— Томас, в новый брак не вступают, пока не прошло года после смерти мужа. И неважно, что при этом чувствуют и чем занимаются в тиши спальни. Конечно, это должна быть спальня в чьем-то загородном доме, где проводят уик-энд… Но в ответ на ваш вопрос я скажу, что считаю новое замужество Алисии вполне возможным — после положенного срока.

— Каков он?

— Темноволосый и необычайно красивый. Не аристократ, но настоящий джентльмен. У него хорошие манеры и несомненное обаяние.

— А деньги?

— Как практично с вашей стороны задать такой вопрос! Думаю, их у него немного, но, судя по всему, он не нуждается.

— Леди Алисия будет наследницей?

— Вместе с дочерью Огастеса, Верити. У старой леди есть свои собственные деньги.

— Вы хорошо осведомлены об их делах, — заметил Питт с обезоруживающей улыбкой.

Она улыбнулась в ответ.

— Естественно. А чем еще прикажете заниматься зимой? Я слишком стара, чтобы самой заводить романы.

Томас широко улыбнулся, но не стал комментировать. Лесть была бы неуместна в данном случае.

— Как его имя и где он живет?

— Понятия не имею, где он живет, но не сомневаюсь, что вы с легкостью это выясните. Его имя Доминик Кордэ.

Питт был поражен. Не могут существовать два Доминика Кордэ — оба красивые и обаятельные, оба молодые и темноволосые… Он вспомнил Доминика так ясно — его непринужденную улыбку, его изящество. Доминик совершенно не замечал свою молодую свояченицу Шарлотту, страстно влюбленную в него. Это было четыре года назад, еще до ее знакомства с Питтом, когда начались убийства на Кейтер-стрит. Но смолкает ли когда-нибудь эхо первой любви? Остается ли что-нибудь от мечты, которая так и не осуществилась? Это, наверное, мучительно…