Влада Ольховская - Коллекционер ночных бабочек

Это вполне реальный вариант, но не сегодня. Сальери подъехал ближе к автобусной остановке и вышел из машины. Девушка испуганно уставилась на него огромными голубыми глазищами, из которых продолжали катиться слезы, но встать с лавки не попыталась.

– Поехали. – Он открыл перед ней дверцу пассажирского сиденья. – Нечего под таким дождем сидеть. Тебе же когда-то матерью становиться!

Она всхлипнула и низко опустила голову, длинные светлые волосы почти полностью скрыли лицо.

– Не бойся ты, я не собираюсь тебя трогать. А если останешься здесь – найдется тот, кто тронет – и не раз!

Он не пытался обмануть девушку. У Сальери действительно не было ни малейшего желания ложиться в постель с этим несчастным, измученным существом. Если есть что-то еще более асексуальное, чем рыдающая избитая малолетка, так это младенец, наверно! Тем более неизвестно, с кем она была только что, что с ней вообще случилось.

К его удивлению, девушка не сказала ни слова. Она поднялась и покорно поплелась к машине. Походка была странная, неловкая. Сальери догадывался о причинах. Тому уроду, который оставил ее здесь, жутко захотелось дать в морду. Нет, ну правда, для своих извращений мог бы выбрать тетку постарше, которую такими вещами уже не смутишь!

Она опустилась на кресло и пристегнулась. Жест был неосознанный, доведенный привычкой до автоматизма. Странно… уж кто-то, а проститутки на его памяти ремнями безопасности не озадачивались! Да и бесшабашные девицы, которых тянуло в эту профессию, тоже.

Девушку колотило от холода. Заметив это, Сальери включил печку посильнее.

– Нормально? – поинтересовался он. – Как тебя вообще зовут?

И вновь без ответа. Она сидела с опущенной головой, словно надеясь спрятаться от мира за стеной собственных волос. При этом девушка нервно сжимала сплетенные в замок пальцы.

Сальери невольно отметил, что у нее очень хороший маникюр. Дорогой, в бежевых тонах, определенно деловой стиль. Не то чтобы он сильно интересовался дамским маникюром, просто у проституток ноготки под стать мордашке – яркие, вульгарные, с потрескавшимся дешевым лаком. А эта… должно быть, студентка какая-то подработать решила!

Он привез девушку к себе домой. Вика бы такого никогда не позволила! Она спокойно относилась к его обычным поклонницам, но профессиональных проституток на дух не переносила. К счастью, она опять в Германии, вернется не раньше понедельника, а сегодня только суббота! Точнее, воскресенье. Уже часа три как воскресенье.

В квартиру девушка плелась за ним, как собачка: тихо, оставаясь на шаг позади. Если бы природа наделила ее хвостом, он наверняка был бы поджат.

«Да, крепко ей досталось, – подумал Сальери. – Может, хоть из-за этого одумается? Надо будет завтра поговорить с ней, как придет в себя. Если так нужна работа, я ей найду нормальную, шалав на улицах и без нее хватает!»

Он дал ей полотенце и отправил в ванную. На ручку двери повесил собственную майку, которая этой девице должна быть до середины бедра минимум. Логичнее было бы дать вещи Вики, но женушка его за это четвертует, да и Сальери не хотелось до такого опускаться.

Мылась девушка долго – не меньше получаса. Плакала, и он слышал это через шум воды. На душе было тяжело, но не так, как раньше. Не из-за себя, а из-за нее. Это чувство лишь усилилось, когда она вышла из ванной: отсутствие косметики дало более точное представление о ее возрасте. Лет шестнадцать, не больше!

– Как же тебя занесло-то… – присвистнул он. – Ай, потом расскажешь. Иди спать. Я тебе на диване постелил.

Она вопросительно посмотрела на него. Личико было чистым и совсем детским, как у фарфоровой куклы. Сальери понял вопрос.

– Нет, ничего с тобой делать я не буду. И не собирался. Отдыхай, завтра решим, как тебе помочь.

Из голубых глаз снова покатились слезы – и снова ни единого звука. Сальери уже начинал сомневаться, что она вообще умеет говорить. Да что ж за существо такое?

Заснуть удалось не сразу, спал он беспокойно. Да, его ночная «находка» дала повод отвлечься от размышлений о Вике. Но нужен ли такой повод! Чувство жалости тоже удовольствия не приносит. И только ощущение того, что он может помочь этому ребенку, успокаивало.

Проснувшись, он первым делом направился к гостиной, где ночевала девушка, постучал в дверь.

– Эй! Ты еще спишь? Вообще-то уже почти полдень… Неплохо было бы решить, что с тобой делать!

Ответа не последовало. И не то что ответа, оттуда вообще не доносилось ни единого звука! Это настораживало. Сальери порадовался тому, что на двери не было замка, приоткрыл ее и заглянул внутрь.

В гостиной было пусто. Смятое постельное белье указывало, что девушка здесь ночевала. Но сейчас ее в комнате не наблюдалось. Правда, заподозрить побег с ограблением не получилось: ее юбка, чулки и курточка валялись на кресле.

– Странно… – тихо произнес он, а позвал уже громче: – Эй, найденыш! Ты где?

Ни звука, ни шороха – ничего! Двери в ванную и туалет были приоткрыты, показывая, что и там девушку искать нет смысла. Поэтому Сальери сразу направился на кухню. А когда увидел, что творится там, побоялся верить своим глазам.

Кровь. Много. Не лужа, а целое озеро густой бордовой жижи! Это пятно он заметил даже раньше, чем девушку, лежащую в его центре. Ее худенькое тело застыло на боку, изогнутое так, будто она хотела сжаться, защититься от чего-то. Но не получилось – нож вошел глубоко в живот, не позволяя ей добиться своей цели. Белая майка, светлые волосы – все это теперь стало алым…

Пару секунд Сальери не мог делать ничего. Он просто стоял и смотрел на это, скованный абсолютным оцепенением. Девушка, которую он пару часов назад привез домой… мертва?! Да еще крови столько, что, должно быть, у соседей уже красное пятно на потолке…

Потом оцепенение прошло, он опустился на колени рядом с ней. Хотелось почувствовать пульс, понять, что надежда еще есть, вызвать «Скорую» – пусть для этой малолетки свершится еще одно чудо!

Но нет, тонкая ручка, до которой он дотронулся, была ледяной. Голубые глаза на бледном личике остались полуоткрытыми.

Девушку убили не меньше часа назад. Но дверь заперта, а ключ все еще торчит в замке. Они в квартире одни. Все это вызывало у Сальери скорее ужас, чем удивление. Получается… это он зарезал ее?!

Больше-то некому…

– …Температура в Москве – двадцать два градуса по Цельсию, – монотонно вещал капитан корабля.

– Значит, двадцать четыре где-то, – прокомментировал Марк. – Сколько я ни летал, всегда реальную температуру занижают. Зачем – понятия не имею. Причем на всех самолетах, независимо от страны.

– Это имеет такое принципиальное значение? – фыркнула Вика. – Что, на два градуса больше, и ты уже плавишься?