Яна Розова - Моя жена, ее любовники и жертвы

Не менее фантастическим казался и другой случай. Пару лет назад Андрей закупил линии для изготовления фасованных жареных семечек, как он сам говорил – построил плевательный заводик. Вложения в заводик окупились уже через год, а затем несколько лет Андрей зарабатывал неплохие деньги. В один момент он вдруг удивил партнеров, друзей и знакомых, решив продать свой семечный бизнес.

Андрей объяснял решение так: семечки – это дурной вкус, симптом деревенщины, а в обжаривании семечек он не находит ничего увлекательного. Зато стоило Андрею заикнуться о продаже плевательного заводика, как покупатели сбежались толпой. Выбрав из них самого щедрого, Андрей подписал договор продажи. И именно в этом году на юге России на подсолнечник напал какой-то кошмарно вредный жук и случился неурожай. Новый хозяин почернел от горя, а Андрей занялся торговлей вентиляционными системами.

– Буду торговать воздухом, – объявил он, – я всегда знаю, куда ветер дует!

И в этом деле ему везло.

– В наше время, в нашей стране, если ты хочешь бабок срубить, помни, что тебе придется жульничать, – воспитывал он Мишку с Борькой, хоть они его об этом и не просили. – И тут надо четко определиться, кого ты будешь надувать – клиента или свой персонал. Я сразу для себя решил, что персонал. Ибо клиенты для моего бизнеса – золото во всех смыслах, а рабы – они и есть рабы.

Рассуждая подобным образом, для друзей Андрей не жалел ничего. Он всегда был готов предоставить им бессрочный кредит, помогал Мишке с ремонтом и переездом, нанимал за свой счет адвокатов Бобу, и не один раз, потому что взрывной характер художника и его своеобразные взгляды на жизнь регулярно доставляли Андрею неприятности.

Иногда его щедрость слегка доставала Мишку и Боба, потому что вместе с помощью Андрей не скупился и на поучительные беседы. Мишка выслушивал нотации на тему, почему он такой неудачник, а Боб получал развесистые нравоучения об уважении к порядку вещей, который он (Боб) все равно не сможет изменить. Посему, если возникала необходимость в помощи, они оба сначала пытались обойтись без Андрея, а уже когда деваться было некуда – звали его.

Так получилось и с покупкой Мишкиного кондиционера. В их панельном доме обойтись без охладительной системы летом было просто невозможно. За день воздух прогревался и застаивался до такой степени, что всю ночь, почти до рассвета, Мишка с Маринкой маялись от духоты.

Покупать решили что-то недорогое, китайское, потому что, как обычно, с деньгами было не очень. Купленная сплит-система, к Мишкиной досаде, оказалась бракованной. Потом выяснилось, что при установке были нарушены инструкции, из-за чего система перегревалась. И только после третьей починки кондиционера Мишка попросил помощи у Андрея.

Как ни странно, Андрей со своими поучениями так и не появился, Мишка подозревал, что получит свою порцию в эти выходные – на рыбалке.

Андрей появился в жизни Марины еще в пору самого раннего детства. Они дружили в прямом смысле с пеленок. Мамы Марины и Андрея – Света и Аня – были закадычными подругами, подругами самыми-самыми, на всю жизнь. Они были настолько самыми, что в юности поклялись выйти замуж и родить детей в один год. А если дети родятся разнополыми, было решено их поженить.

Подруги выполнили свое намерение. Обе нашли женихов, была сыграна одна грандиозная свадьба с двумя невестами и двумя женихами. И как-то так удачно сошлось, что им удалось поселиться в одном дворе.

Через год у обеих было по младенцу, мальчик родился у Ани, а девочка – у Светы, и с момента рождения наследников мамы-подружки затеяли игру в Ромео и Джульетту.

Сколько себя помнила Марина, ей без конца твердили: поделись с Андрюшечкой яблочком, поиграй с Андрюшечкой в песочнице, не лупи Андрюшечку лопаткой, в школу иди с Андрюшечкой. И Андрюшечку без конца наставляли: не отбирай у Мариночки куклу, угости Мариночку конфеткой, не толкай ее!

Каждый Новый год малышам шились костюмы: кошечки и собачки, Руслана и Людмилы, мушкетера и королевы и так далее, и тому подобное. В приступе умиления мамы-подружки записали своих пятилетних чад на бальные танцы – это выглядело несуразно и очаровательно: танцующие пухлые малыши в костюмах для латинского страстного танго!

И в школу дети мам-подружек пошли вместе. Они сидели за одной партой, в школу и из школы ходили парочкой, умильно держась за руки.

В результате особенностей воспитания, примерно к пятому году своей жизни, Маринка замкнулась на друге детства, считая его единственным в мире единовозрастным существом, годным для общения. Только с Андрюшкой ей было легко и просто, а остальные дети превратились в угрозу ее спокойствию. Она охраняла свой мир от вторжений как могла: если в их круг пытался вписаться кто-то третий, она отпихивала чужака и обзывала его какашкой.

Слегка овладев родным языком, Маринка научилась действовать хитрее: она ябедничала на третьих лишних, будь то мальчик или девочка, воспитателям, родителям и просто старшим. Хрупкой девочке с золотисто-каштановыми кудрями и большими карими глазами, из которых капали огромные хрустальные слезы, не мог не поверить даже самый проницательный педагог. Вторженца, ложно обвиненного в употреблении непристойных слов или драчливости, наказывали, а Маринка уводила Андрюшку играть в другую песочницу. Ябедничество было действенным способом удержать друга при себе.

Игра по правилам мам-подружек сопровождалась противным побочным эффектом. С тех пор как сверстники Маринки и Андрюшки более или менее научились говорить, они без продыху пищали, бубнили, выкрикивали «тили-тили-тесто» с различными продолжениями: «тесто засохло, а невеста сдохла», «у невесты нос большой, подавилась колбасой» и еще с такими словами, что краснели грузчики овощного магазина.

Волей-неволей оказавшись на одной стороне баррикад, мальчик и девочка оборонялись всеми доступными способами. Андрюшка был крепеньким пацаном, далеко не безобидным, да и Маринка не подводила, ловко огрызаясь под защитой друга. Испытав в словесных битвах множество вариаций точечных вербальных контрударов, она выбрала самый убийственный:

– А тебе завидно?!

Девчонок при этом она называла уродинами, а мальчишек дураками. Прочие оскорбления отбивала короткой фразой: «Сам такой!» Это действовало безотказно, что было и хорошо и плохо. Обреченные входить в любое детское сообщество дуплетом, вызывая в первые же часы общения агрессию со стороны потенциальных приятелей обоих полов, Маришка с Андрюхой не стремились заводить других друзей, играя вдвоем все дни до вечера. И как это обычно случается, внешняя угроза объединила детей, заставив «жениха» и «невесту» придумывать игры, интересные для обоих. Например, дочки-матери, где каждый из парочки играл по две роли: Маринка – жены и верного оруженосца (штурмана, второго помощника, второго пилота, вратаря), Андрюшка – отважного рыцаря и послушного сына (мужа, подружки – по образцу и подобию дружбы их мам).