С Птаха - Городская магия

Ал брезгливо поморщился:

- Какая мерзость - мне эти издания даже в витринах видеть неприятно! А статьи профессора Головатина я читал, что бы понять логику этого человека. Он опубликовал несколько очень оригинальных шахматных этюдов, которые я пытался разобрать...

Еще несколько минут назад раздраженный Сергеич вдруг не только успокоился, но даже ухмыльнулся:

- Четыре этюда? Ну, знаешь Ал, думаю, папашина логика не много бы тебе помогла....

- Отчего же?

- Потому что папаня эти этюды просто увековечил на бумаге, а сыграл их я...

- Но ведь они были опубликованы достаточно давно - я ещё в колледже учился, - Ал страшенно упрямый и въедливый парень, отметил для себя Прокопеня после этой реплики.

- Так и сыграны они, знаешь ли, не вчера. Мне лет восемь было - ну или около того.

- Это ты с отцом сыграл такие сложные партии? В любом случае он шахматист высокого уровня, раз смог их провести...

С каждым словом Ала Сергеич веселился все больше и больше:

- Ал, тебе надо организовать фан-клуб профессора Головатина! Это же надо додуматься... шахматист высокого уровня... да ты бы видел выражение их лиц, когда я этого гроссмейстера великого выставил семь раз подряд. И ещё выиграл бы у него, если бы Звягин быстренько этот весь турнир не завершил, что бы зарубежного гостя ни позорить!

- А причем тут Звягин, - Игорь Николаевич снова утратил нить повествования.

- Да просто он был тогда председателем областной шахматной федерации, и федерация организовывала турниры, приглашала видных шахматистов, все такое. Думаешь, чего Звягин меня так люто не надивил? Что ему квалификации этой жалко было? Да за тот турнир злополучный - я у него тоже раз несколько выиграл. А у меня разряда даже не было взрослого! Но я никогда не проигрывал и не проигрываю! Ни отцу, ни Звягину, ни гроссмейстерам, ни мусорам! Н-И-К-О-М-У! Это моя личная философия!

Сергеич излагал свое кредо с несвойственной для него эмоциональностью, может быть по этому, к удивлению Прокопени, рассказ о давней шахматной партии произвел на Ала куда большее впечатление, чем история о старинной шкатулке головоломке. Сейчас Ал смотрел на отпрыска профессора Головатина с каким-то суеверным почти мистическим ужасом, наверное, так индейцы смотрят на колдующего шамана...

- Как его звали? - спросил Ал тихо и зачарованно.

- Кого?

- Гроссмейстера принимавшего участие в турнире, может быть, ты помнишь, как он выглядел, из какой был страны, когда все это происходило?

Сергеич закурил очередную сигарету и недоуменно пожал плечами:

- Да я не помню уже. Это давно было - как будто в другой жизни... И вообще, какое это имеет значение - напомни как свободная минута будет, возьмем шахматы, вот сто лет не играл в них - честное слово! - и я тебе заясню наглядно, что там и как в этих этюдах...

- Сергей, это очень важно! Вспомни хотя бы год, в котором проходил турнир, или хоть что не будь! Или загляни туда - и ты сам все поймешь, - Ал говорил серьезно, и скорее требовательно, чем просительно.

Сергеич прикрыл глаза, задумался, удивленно приподнял брови:

- Я не вижу...Ничего не вижу....Я просто не могу туда попасть... - голос Головатина звучал как далекое эхо.

То, что произошло дальше, вынудило Прокопеню всерьез задуматься о том, сохранилась ли в его сознании та хрупкая грань, которая разделяет реальность и галлюцинации. Сергеич, мирно сидевший на краю кровати, начал медленно распрямляться и подниматься вверх - казалось, что у него нет ни суставов, ни костей, ни физического тела - настолько мягкими и плавным было это движение всего через несколько минут он уже парил и слегка покачивался - как большая тряпичная кукла подвешенная к потолку за затылок, его стопы выскользнули из тяжелых ботинок и находились приблизительно на расстоянии пятнадцати двадцати сантиметров от поверхности кровати. Тело поднималось все выше и выше - макушка уже прикасалась к потолку.

Игорь Николаевич не знал, что ему следует предпринять - тащить ли Сергеича за ноги обратно, пока он не просочился сквозь потолок и не улетел в необъятные просторы Вселенной, или снова просить Ала ударить его самого, что бы вернуться в реальность и избавиться от странного видения....

Ситуация разрешилась сама собой - как всегда просто и неожиданно. Сергеич вздрогнул, дернулся и совершенно обыкновенно шлепнулся с высоты своего полета на кровать, потер ушибленные при падении места и выругался, используя лексику, однозначно указывающую на его вполне земное происхождение и тяжелый жизненный путь. Затем он соединил в колечко указательные и большие пальцы рук, издал таинственный горловой звук, в котором можно было угадать мантру "Ом" и сказал:

- Ну, все - вроде гармонизировался! Я эту тварь поймаю и примерно накажу хотя бы за то, что она так изгадила мне весь астрал! - и, начал надевать ботинки.

Игорь Николаевич, удобно сидевший на широком подоконнике, приоткрыл створку так, что бы краешком глаза незаметно посмотреть на отражавшегося в ней Ала - он все ещё пытался понять, была ли у него галлюцинация или такие полеты - суровые будни для носителей харизмы и их приспешников. Ал, совершенно спокойно стоял у стены скрестив на груди руки, и наблюдал происходящее с каким-то отстраненным научным интересом. Тем временем Сергеич снова начал витиевато ругаться - на этот раз сначала из-за порвавшегося шнурка, а потом из-за сломавшейся сигареты. Наконец его внимание охватило и остальных участников сцены, слишком увлекшихся наблюдениями:

- Что вы на меня так выставился, - ну просто как дети малые! Вроде видите первый раз или матов не слышали? Пойдемте, не чего тут больше высиживать... Сергеич так неожиданно энергично и решительно потянул Прокопеню за руку, что тот свалился с подоконника, ударился об пол и кровать и тут же продемонстрировал, что маты он не только слышал, но и употребить может вполне грамотно и уместно.

Одновременно с этим шумом и суетой, тихо звякнуло задетое окно, и рядом с Игорем Николаевичем на пол упал длинный тонкий предмет. Ал тихо вскрикнул, и с поразительной ловкостью и скоростью перехватил за запястье руку Прокопени, которую наивный доктор уже протянул, что бы поднять и рассмотреть этот предмет.

- Не стоит его брать голыми руками, - предупредил Ал.

Сергеич тоже протянул к предмету руку, но просто поводил ею вокруг приблизив на расстояние 20 - 30 сантиметров, как это делают во время диагностики экстрасенсы.

- Надо же какое странное поле, - но агрессивное, очень сильное и не обычное, - заметил он.

Все трое были так увлечены разглядыванием предмета, что даже не попытались выглянуть в окно, что бы выяснить, как и откуда он смог попасть в комнату. Предмет представлял собою стилет с треугольным лезвием и затейливой золотой отделкой на черной ручке. Стилет поразительно напоминал изображение на татуировке Ала. Поэтому Прокопеня, с деланной простотой, поинтересовался у Ала: