Ежи Эдигей - Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллюстрациями

Темные глаза на сухом смуглом лице были устремлены прямо на меня. Я пытался прочесть, что в них было написано. И я не мог прочесть ничего, кроме облегчения.

— Приходите сегодня вечером, доцент Бакке.

Меня произвели в адъютанты.

Было не больше десяти часов утра.

Я сидел у себя в комнате. Передо мной на письменном столе лежала телефонная книга.

Я должен был найти каменотеса. Того самого каменотеса, который высек надпись на надгробии Виктории Лунде.

Телефонная книга была раскрыта на списке учреждений и фирм, и я изучал графу «Каменоломни, каменотесы—шлифовка и экспорт камня». В подзаголовке указывалось: «Смотри также: Надгробные памятники». Я был уверен, что я на правильном пути. Люси сказала: звонил каменотес. А раз так, его фамилия должна значиться в этом списке.

Я был в цейтноте. Ведь я отлично знал, что предпримет уголовная полиция города Осло. Она предпримет в точности то же самое: начнет искать каменотеса. Но уголовная полиция будет действовать дотошно, педантично, а я — нет.

Я не знал, скольких людей Карл-Юрген Халл отрядил для этой работы, я мог только предполагать. Два человека — быть может, три. Я надеялся, что не больше двух. Тогда они поделят соответствующую графу в телефонной книге на две части — точно посередине, — и каждый станет прочесывать свой список.

Я отнюдь не ставил под сомнение работу уголовной полиции города Осло. Просто мне ужасно хотелось первым достичь цели. И я знал: если я первым найду таинственного каменотеса, то я добьюсь от него большего, чем полиция. Едва ли у этого каменотеса совесть вполне чиста, и если к нему явится человек, который начнет размахивать перед его носом полицейским удостоверением, это вряд ли поможет делу. Ясно, что я буду в выигрыше, если только мне удастся найти каменотеса достаточно быстро.

Я решил действовать по методу исключения и вооружился шариковой ручкой. Сначала я вычеркнул из списка все крупные фирмы. Человек, которого я искал, вряд ли работал в крупной фирме. Я вычеркнул «Акционерное общество по добыче мрамора и сланца». За ним — «Ателье каменных изваяний при Норвежском союзе скульпторов». Несчастные телефонистки! Подумать только: им сотни раз приходится произносить все это скороговоркой!..

В полиции любят систему: первый сотрудник начнет с первой буквы алфавита. Точнее, с фирмы «Акварситт», Акерсгатен, 20. А второй, очевидно, с «Обелисков и Монументов» в Грефсене.

Я выискал три фамилии с адресами, которые показались мне подходящими. Точнее говоря, отвечающими моим собственным предположениям. Взяв еще одну шариковую ручку, я красной чертой подчеркнул все три фамилии. Затем, прихватив с собой телефонную книгу, я спустился вниз и сел в машину, а книгу в раскрытом виде положил рядом с собой.

С первыми двумя адресами мне не повезло. В обоих случаях я использовал прием игры в покер, который заключается в том, что вы притворяетесь, будто знаете то, что в действительности вам неизвестно. То есть я заготовил единственный вопрос и выпалил его сразу, без предисловий. Два первых каменотеса посмотрели на меня так, словно я спятил. Я оставил их в этом заблуждении: мне некогда было что-либо объяснять.

Я взглянул на третий — и последний — адрес в моем списке. Т. Кнутсен, каменотес, Корстадсгате. Это было похоже на строчку из букваря: Кнутсен, Каменотес, Корстадсгате — все три слова на букву К. Если и Кнутсен окажется не тем, кого я ищу, мне придется снова рыться в телефонной книге. Я был уже близок к отчаянию.

Маленькая мастерская Т. Кнутсена находилась неподалеку от Майорстюэн, зажатая между авторемонтной мастерской, магазином садоводства и бензозаправочной станцией. На небольшой площадке перед мастерской стояли образцы надгробных камней. Я вдруг подумал, что в последнее время прогулки среди надгробий вошли у меня в привычку.

Я постучал в дверь и вошел.

В маленькой мастерской царил полумрак. Свет единственной лампы был направлен на камень, над которым мастер работал.

— Чем могу служить? — подняв голову, спросил Кнутсен.

Он был еще совсем молод, с близорукими глазами, глядевшими из-за толстых стекол очков, со следами глубокой усталости на юном лице. Видимо, не так-то легко было конкурировать с «Ателье каменных изваяний при Норвежском союзе скульпторов».

В третий раз за последние полчаса я задал провокационный вопрос:

— Сколько вы получили за надпись на могиле фру Виктории Лунде?

Я нашел того, кого искал.

Каменотес стал еще бледнее. Он снял очки и взглянул на меня с неподдельным страхом.

— Я ничего дурного не сделал…

— Конечно, нет, — сказал я. — Я и не говорю, будто вы сделали что-то дурное. Я просто спрашиваю, сколько вы получили.

Вы из полиции? — спросил он.

— Нет. Но полиция следует за мной по пятам. Возможно, она считает, что вы в чем-то провинились, сказать не берусь. Но теперь вы по крайней мере знаете, чего вам ждать. И можете заранее продумать свой ответ.

Он сидел, не отрывая взгляда от резца. Я смотрел на его руки. Они были сильные, но тонкие и изящные и, казалось, мало подходили для ремесла, которое он избрал.

— Не угодно ли сесть? — сказал он.

Я оглянулся в поисках стула. Но в мастерской были только надгробия, Я сел на ближайшее из них.

— Что же мне сказать полиции? — спросил он.

Я достал сигареты и предложил ему закурить. Он взял одну своей изящной рукой. Я тоже взял сигарету и поднес ему зажигалку, потом закурил сам.

— Говорите что хотите, Это дело полиции — добиться от вас правды. Я только хочу, чтобы вы знали: вы не обязаны сообщать факты, которые могут быть использованы против вас.

Он вздохнул с облегчением.

— А вы? Вы-то какое отношение имеете к этому делу?

— Сам не знаю, — сказал я, — Но вчера вечером чуть не убили мою знакомую — маленькую пожилую даму. Нашел ее я — она лежала у надгробного камня на могиле фру Виктории Лунде.

Сигарета задрожала в его руке.

— Я никакого отношения…

— Разумеется, нет, — сказал я. — У меня и в мыслях такого не было. Но нравится вам, когда покушаются на жизнь маленькой пожилой дамы?

Он не ответил.

— Так сколько вы получили?

Он молчал Сигарета по-прежнему дрожала в его руке.

— Я вам друг, — сказал я. — Смотрите, вот мои водительские права. Мартин Бакке, кандидат филологических наук. В полиции я не служу.

Он взглянул на мои водительские права. Потом перевел взгляд на меня, словно хотел сравнить фотографию на удостоверении с лицом, которое видел перед собой.

— Мне обещали тысячу крон, — сказал он.

— Не много ли это?

— Еще бы! Очень много. Даже слишком. Именно поэтому я и взялся за эту работу. Она была мне не по душе, но я все равно взялся. В нашем деле трудно получить выгодный заказ. А мне дозарезу нужны были деньги…