Мартин Рассел - Срочно в номер

- А как здесь летом?

- Повеселее. Иногда приезжают музыканты с концертами.

- Далеко отсюда до пляжа?

- Десять минут, - Картер махнул рукой, - вон туда.

Зал заседаний и коридор странно извращали происходящее и превращали истину в скучную волокиту. Картер взял себе первые дела, и Ларкин смог осмотреться. Кроме них и одного репортера на скамейке для прессы никого не было. Позже пришел ещё один репортер из газеты соседнего городка. Интересный случай, пояснил он, важный в своем контексте.

- А своих дел вам что, недостаточно? - обиженно спросил местный репортер.

Спустя четыре минуты, к разочарованию репортеров, дело было закрыто. Приезжий репортер сразу исчез. Картер бросил взгляд на местного коллегу и предложил Ларкину продолжить. В четыре они пошли выпить чая.

- Хулиганы в разгар летнего сезона... Они опасны?

- В общем нет. Наделают шума, что-нибудь разгромят, иногда устроят поножовщину. Короче, не хуже, чем обычно.

- Молодой человек - кажется, его зовут Брюс Норт - сказал, что у вас часто возникают трудности из-за отсутствия материала.

Картер посмотрел в чашку:

- Да, так тоже можно сказать. Но все-таки мы выпускаем газету.

Он поднял глаза на Ларкина. Картер был очень крупным, его широкие плечи, казалось, могли нести на себе весь мир. Разговаривал он сдержанно и терпеливо. Определенно, он нравился Ларкину.

- Как удается здесь делать газету, выходящую три раза в неделю?

Картер, качая головой, помешал чай.

- Прибыль, я полагаю. Мы сами с этого ничего не имели.

- А теперь?

- Я не знаю секрета больших тиражей.

- Вы здесь давно?

- Восемь лет, - Картер отложил ложечку и стал считать по пальцам. Даже девять. Я из ветеранов. Вы тоже где-нибудь работали?

Ларкин рассказал, и Картер заметил:

- Я знал одного человека из "Эхо". Айвар Смит. Вам это имя знакомо?

Чай Ларкина выплеснулся на стол. Картер поднял чашку и дружелюбно заметил:

- У блюдец есть свои преимущества. Подождите, сейчас официант вытрет.

- Прошу прощения. Вы не обожглись?

- Нет. Пойдемте, сядем за другой столик. Там никого нет. Вы женаты?

- Нет. А вы?

- Четверо детей, - Картер едва заметно улыбнулся.

- Четверо! Неудивительно, что вы остепенились. Вам интересны судебные заседания?

- Это моя профессия, - вздохнул Картер. - Официально моя должность репортер уголовной хроники, но таким здесь работы не найти. Чтобы остаться на плаву, я наблюдаю, что происходит с мелкими мошенниками с большими аппетитами. А попутно заполняю газетные колонки информацией, про дефицит которой вы как раз упоминали.

- Судя по сегодняшнему выпуску, вы делаете гораздо больше, чем обязаны.

Картер помахал рукой.

- У нас ещё проблема с транспортом. Смат творит в этой области настоящие чудеса.

- Он говорил о каком-то аэродроме?

- О нем практически никто не знает. Он в нескольких милях от города. Его построили ещё в тридцатые, а теперь используют только для воскресных полетов. Иногда ещё для гонок на картах или конных скачек. Кстати, где вы живете?

- На Бакл Стрит.

- Да? Тогда вам до работы недалеко.

Судебные слушания заканчивались в пять вечера. Они вернулись в редакцию, чтобы написать отчеты.

- И все приукрасить, - добавил Картер. - Мы расписываем даже обычные пьяные драки, а уж тяжкие телесные повреждения для нас вообще лакомый кусочек. Ваш последний случай, кстати, не без этого.

- По-моему, это трагедия. Я думаю, он не хотел её поранить.

- Нет, это чистой воды жестокое насилие. Должно хватить на восемь абзацев.

В семь часов Ларкин попрощался с Картером у его машины. По дороге он купил табак, три коробка спичек и плитку молочного шоколада. Пройдя с полмили, он растерянно огляделся по сторонам и понял, что заблудился. Какой-то парень на местном диалекте объяснил ему, что Бакл Стрит - это назад и немного левее. Без четверти восемь он, наконец, нашел свой дом. Только поднимаясь по лестнице, Джим понял, как устал.

Услышав его шаги, хозяйка вышла из гостиной.

- Длинный день, мистер Ларкин?

- Очень длинный.

- Чего-нибудь хотите?

- Нет, спасибо, миссис Кеттл.

- Вам нужно только сказать.

- Спасибо большое.

- Тогда вы, наверное, сами себе приготовите?

- Да. Спокойной ночи, миссис Кеттл.

В своей комнате он задумчиво посмотрел на газовую плитку, потом сел на кровать и съел четыре дольки шоколада. Чувствуя себя виноватым, он все же подогрел молоко, отрезал кусок черствого батона, лежавшего на комоде, и намазал его маслом. Потом доел шоколад, ещё час почитал, разделся и лег спать.

В этом городе ничего не происходит.

Он два раза чихнул и заснул.

На следующее утро Смат торопливо подошел к нему.

- Джим, хорошо, что вы пунктуальны. Можете пойти сегодня в суд? Лес занят убийством.

- Убийством?

- Убийством девушки. Ее нашли на пляже... Согласно ненадежным, как всегда, источникам, она практически разрезана на части.

Ларкин провел все утро в суде. Приезжий репортер сидел на другом конце скамейки, видимо, в плохом настроении. Был только один случай, о которой стоило упомянуть: рассматривали дело неуклюжего парня, совершившего кражу и пристававшего к двум женщинам. Тот тупо выслушал приговор - восемнадцать месяцев лишения свободы - вежливо поблагодарил судью, и тут его нервы не выдержали. Когда его выносили, все его тело дрожало и корчилось, словно пытаясь избавиться от пут. Когда Ларкин шел на обед, он увидел парня лежащим в вестибюле на двух стульях в окружении полицейских.

Картер сидел в редакции и усердно печатал. На столе Ларкина лежала записка: "Позвонить редактору". Он позвонил, и чей-то усталый голос спросил его о возрасте вчерашней ответчицы в суде. Потом он засел за репортаж, не обращая внимания на шум в комнате. Там было полно незнакомых. Пришел Смат и спросил Ларкина, справился ли он.

- Да, все в порядке. Ничего особенного не случилось.

- Гм-м. Вы идете обедать? Мы обычно питаемся в "Якоре".

"Якорь" находился на Хай Стрит, плотно зажатый обувным магазином с одной стороны и продуктовым с другой, весь из сверкающего хрома и бетона, привлекательный, как реанимационная палата. Смат заказал Ларкину пиво. Крупный юноша с огромными черными бакенбардами в оранжево-горчичном свитере, из-под которого выглядывала светло-лиловая рубашка, констатировал, что Ларкин наверняка уже спрашивал себя, происходит ли в этой дыре хоть что-нибудь.

- Я думал, как раз произошло...

- Что?

- Девушка на пляже...

- Ах, это... Спятивший маньяк. Чтобы встряхнуть это болото как следует, нужно что-то покруче. Дождитесь случая.

- Здесь все так говорят, - Джим покачал головой. - Город действительно вымер?

- Вы ведь Джим Ларкин, так?, - не отвечая, спросил юноша. - Банти мне вас показывала.

- Вы, к сожалению, меня несколько опередили.