Джеймс Чейз - Ты только отыщи его…

Карлотти прошел вперед.

— Сержант Анони, — сказал он, кивая на своего спутника, который проследовал за ним в холл.

Я повел их в гостиную. Потрясение от встречи с Карлотти прошло, но я был еще крепко напуган.

— Какая неожиданность, лейтенант, — сказал я. — Вы знали, что я здесь?

— Я проезжал мимо, увидел свет и решил полюбопытствовать, кто тут. Мне повезло — я как раз хотел поговорить с вами.

Анони, невысокий, плотный, с плоским, невыразительным лицом, прислонился к стене у двери. Происходящее его, казалось, совершенно не интересует.

— Ну, присаживайтесь, — сказал я, указывая Карлотти на стул. — Мы как раз собирались выпить. Вы составите нам компанию?

— Нет, спасибо.

Он расхаживал по комнате, засунув руки в карманы пальто. Подойдя к окну, он выглянул на улицу, затем повернулся, подошел ко мне и сел. Джина устроилась на подлокотнике кушетки.

— Насколько я понимаю, утром вы забрали камеру синьорины Чалмерс у лейтенанта Гранди, — сказал Карлотти.

Я удивился.

— Да, верно. Гранди сказал, что она вам больше не нужна.

— Я и сам так думал, но теперь чувствую, что поторопился. — Карлотти вытащил пачку сигарет и закурил, правильно рассудив, что такие сигареты лучше не предлагать ни Джине, ни мне. — Вы не будете возражать, если я попрошу ее вернуть?

— Ради бога! Я привезу ее вам завтра утром. Идет?

— Она не здесь?

— Она у меня дома.

— Ничего, если мы заберем ее сегодня вечером?

— Ну что ж, пожалуйста. — Я закурил сигарету и отхлебнул из бокала. Мне надо было выпить. — Откуда этот неожиданный интерес к камере, лейтенант?

— По зрелом размышлении мне кажется странным, что в ней не оказалось пленки.

— Поздновато вы до этого додумались, а?

Он пожал плечами.

— Сначала я думал, что синьорина, возможно, забыла вставить пленку в камеру, но потом побеседовал с экспертом. Памятуя о том, что индикатор израсходованной пленки показывал двенадцать футов, можно прийти к выводу, что какая-то пленка в камере была и что ее вытащили. Сейчас я понимаю, что мне не следовало бы расставаться с камерой так быстро.

— Ну, ничего страшного. Вы получите ее сегодня вечером.

— Как вы думаете, кто бы мог вытащить пленку?

— Не знаю, разве что сама синьорина.

— Пленку, очевидно, вытащили, не открывая кадрового окна. Это означает, что пленка, когда ее вытаскивали, засветилась и испортилась. Синьорина вряд ли сделала бы это, правда?

— Пожалуй, нет. — Я откинулся в кресле. — Я полагал, что дело закрыто, лейтенант. А теперь у вас, похоже, появились сомнения.

— Они появились не на пустом месте, — сказал Карлотти. — Синьорина купила десять коробок пленки. Их нет. Нет пленки и в камере. Утром я осмотрел эту квартиру. В ней не оказалось вообще ни одной личной бумаги. Странно, что синьорина не получала никаких счетов или писем, не вела дневник и не записывала телефоны. Ведь она прожила тут почти тринадцать недель. Странно, если, конечно, кто-то не побывал здесь и не забрал все это.

— Я и сам заметил, — сказал я, ставя стакан на стол. — Правда, перед отъездом она могла навести порядок.

— Это возможно, но маловероятно. Вы пришли запереть квартиру?

— Да. Чалмерс велел мне избавиться от всех вещей дочери.

Карлотти изучал свои безупречные ногти, потом посмотрел мне прямо в глаза.

— Сожалею, что нарушаю ваши планы, но я вынужден просить вас оставить все как есть. До окончания следствия квартира будет опечатана.

Я прекрасно понимал его ход, но не возразить не мог.

— Это еще зачем, лейтенант?

— Таков порядок, — тихо ответил Карлотти. — Вполне возможно, что предстоит еще и судебное расследование.

— Но, насколько я понял Чалмерса, следователь согласился, что это несчастный случай.

Карлотти улыбнулся.

— Я полагаю, он руководствовался имеющимися уликами. А к понедельнику их может прибавиться, и положение изменится.

— Чалмерс будет недоволен.

— Весьма сожалею.

От трепетного страха перед Чалмерсом он явно избавился.

— А с шефом вы говорили? — спросил я. — По-моему, Чалмерс и с ним перемолвился словечком.

Карлотти стряхнул пепел себе на ладонь, после чего бросил его на ковер.

— Мой шеф согласен со мной. Несчастный случай мы по-прежнему не исключаем, но пропавшая пленка, американец, которого видели в Сорренто, и тот факт, что из квартиры исчезли все личные бумаги, вынуждает нас прийти к заключению, что основания для дополнительного расследования есть. — Он пустил в мою сторону струю едкого дыма. — Есть и еще один пунктик, который меня озадачивает. Я узнал от управляющего банком, что синьорине выдавали шестьдесят долларов в неделю. В Рим она прибыла только с сундучком и чемоданом. Вы, вероятно, видели содержимое шкафов и ящиков в той комнате. Хотел бы я знать, откуда взялись деньги на покупку всех этих дорогих вещей?

Мне стало ясно, что Карлотти уже начал копаться в прошлом Хелен, и я вспомнил, как испуганно смотрела на меня Джун, умоляя не делать этого.

— Я вижу, проблем у вас хватает, — бросил я как можно небрежней.

— Ну что, поедем к вам за камерой? — предложил вдруг Карлотти и встал. — Тогда уж мне не придется снова беспокоить вас.

— Хорошо. — Я поднялся. — Едем с нами, Джина. Поужинаем после того, как я верну лейтенанту камеру.

— Будьте добры отдать мне ключ от этой квартиры, — сказал Карлотти. — Я верну его вам через несколько дней.

Я дал ему ключ, а он протянул его Анони. Мы двинулись в коридор. Анони с нами не вышел, он остался в квартире.

Когда мы втроем спускались в лифте, Карлотти сказал:

— Тот номер автомашины, о котором вы справлялись… Он не имел никакого отношения к синьорине?

— Я же сказал вам: этот тип чуть меня не зацепил и даже не остановился. Я полагал, что запомнил его номер, но, видимо, ошибся.

Он недоверчиво взглянул на меня.

— Вы не дадите мне фамилии друзей синьорины? — спросил он, когда мы сели в мою машину.

— К сожалению, не могу. По-моему, я вам уже говорил: я едва ее знал.

— Но вы беседовали с ней?

Мягкость его тона насторожила меня.

— Разумеется, но она мне ничего не рассказывала о своей жизни в Риме. В конце концов, она была дочерью моего босса. Мне и в голову не приходило расспрашивать ее.

— Вы ходили с ней в ресторан у фонтана Треви с месяц назад?

Меня словно саданули под дых. Сколько же он про меня знает? Должно быть, кто-то видел нас там. Я понимал, что не дерзну солгать ему.

— Да, кажется, ходил. Помнится, случайно столкнулся с ней по дороге на обед. Ну и пригласил.

— И это был ваш единственный совместный выход?

Я замялся. Дважды мы ходили в кино и, по крайней мере, два-три раза вместе обедали.

— Что-что? — переспросил я, стараясь выиграть время.

Я открыл дверцу и вышел. Он выбрался на тротуар следом за мной и терпеливо, без особой надежды в голосе повторил вопрос.