Джеймс Чейз - Ты только отыщи его…

Он бешено сопротивлялся, я тоже выбивался из сил. Я держал его под водой сколько мог, а затем, когда легкие уже готовы были лопнуть, отпустил и всплыл на поверхность. Он появился секунд через пять после меня, и по вялым взмахам рук я понял, что он на последнем издыхании. Нож он потерял и, отчаянно пытаясь удрать, издал сдавленный крик.

Я метнулся за ним и, положив руку меж лопаток, снова толкнул его под воду, а сам нырнул за ним. Но он уже практически не оказывал сопротивления, и, когда мы снова всплыли на поверхность, он был готов. Он бы утонул, если бы я не схватил его за воротник и не приподнял голову над водой. Голова билась о плечи, дыхания не было слышно.

Мы оказались в нескольких ярдах от весельной лодки. Я отбуксировал его, перевалил через борт, и лодка чуть не опрокинулась. Я тоже влез в лодку и склонился над ним. Я перевернул его на живот, чтобы из него вытекала вода, которой он наглотался, вставил весла в уключины и лихорадочно погреб, направляясь к Сорренто.

Наверное, где-то посередине пути — огни виллы уже скрылись из виду — Гарри зашевелился и что-то забормотал. Не хватало еще, чтобы он пришел в себя. О том, чтобы драться с ним в этой лодчонке, не могло быть и речи. Я поспешно посушил весла, перелез через сиденье для другого гребца и оказался рядом с Гарри, как раз тогда, когда он медленно сел. Он приподнял голову, подставив мне подбородок, и я так залепил ему с правой, что содрал кожу на суставах. Он отлетел назад, как будто подстреленный, а когда голова стукнулась о днище, обмяк.

Я вернулся на место я снова заработал веслами. Он опять зашевелился уже в гавани.

Лодочник поджидал меня, у него глаза полезли на лоб, когда он увидел, что я не в его лодке. А когда я подхватил Гарри и вывалил его на песок, он чуть не сомлел от страха. Тут Гарри пришел в чувство и медленно встал. Я сделал шаг вперед и, парировав слабый замах с левой, нанес ему страшный удар в челюсть, от которого он распластался у ног лодочника.

— Найдите полицейского! — сказал я. — Из-за лодки не переживайте. Найдите полицейского, живо!

Тут же подошел полисмен, который, очевидно, скрывался в тени автостоянки. Мне повезло, что он не стал препираться, как это у них водится, а спокойно меня выслушал. Вероятно, имя Фрэнка Сетти что-то для него да значило. Он повернулся к лодочнику, велел ему держать язык за зубами, надел наручники на Гарри и отвез нас в полицию.

Повезло мне и в том, что Гранди еще не ушел домой. Он отупело уставился на меня, когда я в одних плавках ввалился к нему в кабинет. При моем сообщении, что я нашел Сетти и забрал одного из его людей, он ожил. На вилле партия наркотиков, сказал я, и, если он поторопится, у него будут все улики для ареста. Он связался с управлением полиции в Риме и побеседовал с начальником отдела по борьбе с наркотиками. Ему приказали устроить на вилле облаву.

Когда он направился к двери, я сказал:

— Осторожней. Там пятеро мужчин, и все они опасны.

Его лицо скривилось в улыбке.

— Я тоже могу быть опасен.

Он вышел, и я услышал, как он громко отдает распоряжения. Немного погодя вошел полицейский и показал мне, где я могу принять горячий душ. Он также дал мне широкие фланелевые брюки и свитер.

Когда я оделся, Гранди уже уехал на берег ждать подкрепления из Неаполя. Я решил, что до начала облавы успею позвонить Максуэллу. Когда он взял трубку, я сообщил, что в пределах получаса будет арестован Сетти, и предупредил, чтобы он никуда не уходил и ждал подробностей. Я сказал, что отправляюсь на берег, где полиция готовится к налету на виллу Сетти.

Максуэлл ответил, что сообщит в Нью-Йорк о предстоящих событиях и будет ждать моего звонка.

Я взял такси и добрался до гавани.

Гранди с тридцатью вооруженными до зубов карабинерами рассаживались в три моторные лодки. Когда я попросился поехать с ними, Гранди отмахнулся. Они с ревом умчались в темноту, оставив меня с моим лодочником, который к тому времени чуть ли не рвал на себе волосы, требуя обратно свою лодку. Я сказал, что покажу, где ее оставил, если он найдет моторку, чтобы поехать туда. После некоторых препирательств он уговорил одного из друзей отвезти нас туда, и мы отправились.

Пока мы забирали оставленную мною лодку, Гранди со своими людьми уже высадился у виллы Сетти. Я навострил уши, ожидая в любую минуту услышать пальбу, но ничего не услышал.

Мне удалось уговорить лодочника встать напротив бухточки Сетти. Уже взошла луна, и я разглядел там три полицейские лодки. Минут через двадцать вдоль стены пристани проследовала кучка людей, которые расселись по лодкам. С ними была девушка, и я догадался, что это Майра Сетти.

Я велел лодочнику возвращаться в Сорренто, так что когда Гранди со своими людьми и арестованными высаживался, я уже ждал на берегу. Он взял всех. Пока их заталкивали в поджидавший полицейский фургон, я подошел к Гранди.

— Наркотики взяли?

— А как же.

— Шума не было?

Он покачал головой.

— Я все предусмотрел.

— Я в этом деле фигурировать не должен. Мне надо немедленно вернуться в Рим. Я вам не понадоблюсь?

— Нет. Но вы ведь приедете к следователю в понедельник?

— Приеду.

Оставив его, я сел в свою машину и вернулся в отель. Оттуда позвонил Максуэллу и сообщил ему подробности ареста Сетти, велел позволить Мэттьюсу из Ассошиэйтед Пресс тоже использовать этот материал. Он сказал, что сразу же телеграфирует в Нью-Йорк, после чего позвонит Мэттьюсу.

— Я возвращаюсь сегодня же ночью, — сказал я. — Увидимся утром.

Он спросил, а не лучше ли мне остаться в Неаполе, чтобы освещать это дело, когда Сетти предъявят обвинение.

Разумеется, он был прав, но я думал о Карло. Я не знал, как отреагирует Карло, узнав, что Сетти арестован, а партия наркотиков, которую он поджидает, захвачена. Мне надо было доказать ему, что я к этому делу совершенно непричастен, иначе он со мной расправится.

— Раньше чем через три дня обвинение ему не предъявят, а у меня дела в Риме. До встречи.

— Ну что ж, смотри сам. Пока.

Уже в Риме, часов в 9 утра я из постели снова позвонил Максуэллу. Он сказал, что Нью-Йорк просит поподробней осветить жизнь Сетти в Италии, и спросил, не могу ли я чем помочь. А почему бы ему самому не поехать в Неаполь, предложил я.

— Я-то не прочь, — заявил он, — только Джины сегодня нет. Она занимается тряпками на квартире Хелен. Как же я уйду из офиса, тут ведь даже на звонки отвечать некому.

— Разве она не на работе?

— Она отпросилась на день. Часов в десять она будет на квартире Хелен. Она сказала, старик хочет, чтобы квартиру поскорее освободили.

— Да. Таковы указания. Ну что ж. Я съезжу туда и пришлю ее. Тогда ты сможешь уехать.

— А я думал, тебе самому захочется вести этот материал, — сказал Максуэлл. — Такого крупного дела уж сколько лет не было.