Фридрих Незнанский - Высший класс

— Да, в курсе. Конечно, вначале ей этого никто не говорил, но сейчас она в курсе. Девушки работают по всему клубу, в том числе в игорном зале. Это обычное дело в такого рода заведениях. У хозяина «Техаса» на самом деле два ночных клуба, второй называется «Квартет», находится в Выхино… Девушки иногда меняются местами. Сотрудники по мере необходимости тоже. Юля однажды работала в «Квартете» несколько дней — кто-то там заболел.

— Вы с самого начала знали насчет Дианы?

— Да, — коротко ответила Лина, и ее немного оживившееся лицо тут же снова застыло.

— Не знаете, о какой видеокассете идет речь в ее дневнике? Как я понял, этой кассетой ее шантажируют.

— Я не читала Дианиного дневника. Но думаю, что знаю, о чем речь.

— И о чем же?

— Некоторых девушек из хороших или просто богатых семей хозяин действительно шантажирует — учтите, это слухи, точно никто этого не знает или просто боятся говорить об этом. Я после того, как Юля сказала мне про Диану, спрашивала ее… В общем, сестра как-то случайно слышала скандал, устроенный одной из девушек… Не вовремя зашла в приемную, дверь в кабинет была открыта.

Слышала она немного, но кое-что поняла: девушек приглашают в клуб и чем-то опаивают с дармовым коктейлем. Потом ведут наверх, в кабинет, и все, что происходит дальше, снимается на камеру.

— «Бесплатный сыр…» — задумчиво произнес Гордеев.

— Да. Потом — смотря что от девушки нужно. С богатых за кассету берут деньги. Остальные начинают работать… Но это все действительно только предположения.

— Мне кажется, достаточно близкие к истине.

— Возможно… У вас еще есть вопросы?

— Скорее, просьба. Не могли бы вы попросить сестру набросать хотя бы примерный план клуба?

— Я могу попытаться ее попросить. Но в результате не уверена. Мне кажется, сотрудники игорного зала бывают только там, где им положено. Но я попробую.

Они поднялись из-за стола одновременно, и последний вопрос вылетел из Юрия Петровича автоматически, почти бессознательно:

— Лина, извините меня за любопытство… Вы, я вижу, очень оберегаете Кирилла Александровича. Он вам так дорог или это чувство благодарности?

Девушка замерла на месте всего на секунду, потом повернулась к Гордееву и посмотрела ему прямо в глаза:

— Вы ведь и сами все поняли, да? Я люблю Кирилла. И я фактически его настоящая жена… Про Диану ему знать нельзя. Он просто этого не переживет. У Кирилла Александровича нездоровое сердце.

До машины Юрия Петровича они дошли молча. Потом Лина попрощалась, засунула в карман визитку адвоката и пошла дальше. А Гордеев еще какое-то время просто стоял на месте и смотрел ей вслед.

Георгий Сопелов по кличке Сопло ненавидел самолеты, о чем в данный момент, находясь на борту морально устаревшего Ту-154, тихой сапой совершавшего рейсы в заштатную Удмуртию, горько сожалел. Относись Сопло более благожелательно к воздушному транспорту, никаких проблем со своевременным прибытием в город Ижевск у него не возникло бы. А так, за неимением нужных связей, единственное, что ему оставалось, — смириться с тем, что свободных чартеров для него, вполне даже авторитетного в определенных кругах персонажа, на сегодняшний день не нашлось.

Попытка втиснуться в ближайший рейс с помощью взятки то ли из-за идиотизма охранника, которому сие дело было поручено, то ли еще из-за чего завершилась пренеприятнейшим скандалом с толстомордой кассиршей, заподозрившей Димона, попытавшегося эту самую взятку всучить, чуть ли не в терроризме.

Конечно, можно было позвонить Бороде, и тот решил бы проблему в считанные минуты: несмотря на свои почти восемьдесят годиков и четыре отсидки, Иван Ильичев по кличке Борода, давний благодетель и опекун Жоры (или Гоши — кому как нравится) Сопелова, был все еще бодр, при делах и в немалом авторитете. Однако объяснять, какого хрена ему, Соплу, понадобилось в городе Ижевске, пришлось бы непременно, причем без всякой лапши на уши: «лапшу» Борода каким-то звериным своим чутьем распознавал моментально. А правду Сопло не решился бы сказать даже ему — своему старому наставнику — и под прицелом китайской артиллерии…

Кто-кто, а Борода-то лучше всех знает: попадись умыкнутые девчонкой бумажки в шаловливые ручонки ментов, кранты не только Жорику и даже не только самому Бороде. Ниточка… Да что там ниточка — целый канат потянется — и думать неохота, куда именно… Сопло, подумав все-таки об этом, издал легкий непроизвольный стон и поплотнее вжался в кресло, не обратив ни малейшего внимания на встревоженный взгляд сидевшего напротив Димона. Второй охранник, Костя по кличке Кот, сидел справа от Сопла. Слева находился иллюминатор, в который Жора старался не смотреть: одна мысль о том, каково будет грохнуться с такой высотищи, ежели что, заставляла совсем не трусливого Сопелова холодеть от ужаса — с врожденной боязнью высоты за всю свою тридцатичетырехлетнюю жизнь справиться он так и не сумел.

…С Иваном Ильичом Ильичевым Жора Сопелов познакомился еще в 1989 году в СИЗО, из которого в дальнейшем был отправлен по малолетке в лагерь для несовершеннолетних преступников, а Борода — на волю, поскольку уже тогда был в своей полной силе.

Что касается зоны, на которой Сопло провел ровно год вместо полученных трех за групповую драку, вряд ли бы ему досталось что-либо помимо условного срока, если б при этом не был убит Жоркин враг и соперник, студентик МГУ: драка произошла из-за девицы, в которую Сопло влюбился в первый и, как он тогда полагал, последний раз в жизни. Она же, напротив, предпочла того самого студентика, коего Сопелов с дружками в итоге и замочили… О том, какой он дурак, коли уж позволил себе пострадать из-за какой-то сучки, Борода объяснил Жорке в первый же день их знакомства.

Неизвестно, чем именно приглянулся Ильичеву этот обозленный на весь свет пацан — возможно, своим холодным и неподвижным, почти змеиным взглядом и явно непокладистым характером. Однако понравился — Борода уже и тогда был немолод и потихонечку приглядывал себе преемника для хорошо налаженного им к тому моменту бизнеса: целой сети подпольных борделей, успешно функционирующей в столице вне поля зрения правоохранительных органов, представители которых и в те, канувшие в безвестность советские времена совсем не прочь были погреться у этого сомнительного костерка.

Весну 1990 года Сопелов вполне мог считать началом своей подлинной жизни. Вернувшись из лагерей в конце мая, Жорка обнаружил, что его родители за прошедшие месяцы разошлись: мать с новым мужем и младшей дочерью жила в их прежней квартире у Савеловского, была беременна, и сын-уголовник ей оказался нужен как дырка в голове. Отец — к слову сказать, преподаватель того самого МГУ, в котором учился убитый студент, и вовсе поменял место жительства, перебравшись в Питер.