Светлана Алешина - Без шума и пыли (сборник)

Замуруева весело рассмеялась.

– Гришка – хороший человек, – произнесла она, немного успокоившись, – так что его не трогай. Я за него голову любому оторву.

– Верю, – усмехнулась я, выпуская дым через нос.

Мы посидели немного молча: она – потягивая из стакана, я – дымя сигаретой.

– Хочешь «дорожку»? – наконец спросила Ирина.

– Может быть, в другой раз, – отказалась я. – Ты не ответила на мой вопрос.

Я думала, что она уже забыла, о чем я ее спрашивала. Но она помнила.

– Хочу ли я узнать, кто убил Лешку? – Она сделала глоток из стакана и пожала плечами. – Какое это имеет значение?

– То есть как? – искренне удивилась я. – Неужели тебе все равно?

– Ну, представь, – она отбросила с лица прядь упавших волос, – что ты нашла его убийцу, и что дальше?

– Он понесет заслуженное наказание, – неуверенно произнесла я.

– Мне от этого станет легче? – Последовал еще один глоток из стакана.

– Только не говори мне, что тебе все равно, найдут убийцу Алексея или нет. – Я внимательно посмотрела на нее. – Я не поверю.

– Это твое дело. – Ирина пожала плечами. – Но, по-моему, Лешка получил то, что заслужил.

– Значит, ты знаешь, что за ним водились какие-то грехи?

– Грехи? – переспросила она и пожала плечами. – Наверное, их у него было не больше, чем у других. Я имею в виду, что за все в жизни приходится платить. Закон кармы.

– Закон кармы предполагает, что человек рождается, уже неся на себе грехи предыдущих поколений. Если следовать этой философии, то земная жизнь нам дается, чтобы попытаться искупить их. Только вот вопрос: как это сделать? Кто оценит, праведный поступок совершил человек или нет? Так что, мне кажется, все эти рассуждения о законе кармы, о всемилостивом боге, который якобы создал нас, но гарантировал отпущение всех грехов только при каких-то определенных условиях, – все это сказки для сирых и убогих, для тех, у кого нет индивидуальности, кого тянет в стадо. Может быть, ты говоришь так про Алексея потому, что он был творческим человеком, не связанным условностями морали?

Меня куда-то понесло, но, к моему удивлению, Ирина внимательно слушала мой небольшой экспромт. Она забыла про свой стакан и даже приоткрыла рот к концу моего монолога.

– Потрясающе! – наконец произнесла она. – Здорово! Может быть, продолжишь свою мысль?

– Да вообще-то я все сказала, что хотела, – немного осадила я ее. – Не забывай, что мы говорили об Алексее. Ты хочешь, чтобы его убийца был наказан?

– Хочу, хочу! – вдруг выкрикнула она, приподнимаясь с дивана. – В глубине души, – произнесла она уже тише и не так уверенно.

– Ты любила его?

– Сначала – да, любила, – задумчиво сказала она и опорожнила стакан. – Но все проходит, так что, если хочешь знать, я жалею о его смерти только как о смерти приятеля – не больше.

– Ты так и не сказала, он изменял тебе?

– Не знаю, свечку не держала. – Замуруева снова повысила голос. – Какое это теперь имеет значение?

– Может, его убила любовница? – предположила я. – Больно уж способ убийства какой-то женский.

– Почему это? – подняла брови Замуруева.

– Ну как бы это тебе объяснить… Мужчина бы воспользовался ножом или пистолетом, понимаешь? А здесь яд. В наше время довольно редкое орудие убийства. Кстати, вы в доме не держите стрихнин?

– Ты опять за свое? – насупилась Ирина, но как-то не всерьез. – Нет, стрихнин не держим. Может, все-таки кокаинчику, а?

Я поняла, что больше от нее ничего не добьюсь, и, отказавшись, стала прощаться.

– Ты заходи как-нибудь – поболтаем, – предложила она на прощание. – С тобой интересно. Или если нюхнуть захочешь…

Я поблагодарила ее и поинтересовалась, где я могу найти ее брата.

– Он частенько обедает в кафе «Дрюон», – с укоризненным вздохом ответила она.

«Да, вдову Замуруева не назовешь безутешной, – думала я по дороге в кафе. – Она трезво смотрит на вещи, несмотря на то, что выпивает и употребляет кокаин». Хотя она и разговорилась к концу нашей беседы, но, суммируя то, что я от нее узнала, я пришла к выводу, что, по существу, мне не удалось добиться от нее абсолютно ничего.

Ну да ладно, отрицательный результат – тоже результат. По крайней мере у меня сложилось о ней определенное мнение, что тоже немаловажно. Умная и хитрая дамочка, которая постаралась произвести на меня впечатление этакой простушки. Одно ее восклицание «потрясающе!» чего стоит. А может быть, и виски, и наркотики – это тоже игра? Только зачем ей все это нужно? Хотя с наркотиками, наверное, так ловко сыграть нельзя. В общем, впечатление неоднозначное.

Кафе «Дрюон» встретило меня полумраком и низкими сводчатыми потолками, под которыми плавали легкие слои сигаретного дыма. Закинув «Никон» за спину, я устроилась на высоком табурете у стойки бара. Зал был полупустой или наполовину заполнен – мне лично больше нравится первое определение. Я спокойно ждала, когда бармен, занятый разговором с низким бородатым крепышом, закончит беседовать с ним и обратит на меня внимание. Точнее говоря, внимание-то он на меня обратил, но, видимо, разговор был достаточно серьезным, чтобы он мог бросить своего босса и кинуться ко мне. То, что этот коротышка – начальник, сразу было видно: он не слушал ничего, что пытался ему объяснить бармен – высокий худощавый парень в белой сорочке с галстуком-бабочкой и в коричневой кожаной жилетке, – а сам говорил без умолку, не глядя на собеседника и делая резкие смешные движения. Бармен все поглядывал в мою сторону – кажется, нравоучения ему порядком надоели.

Наконец, освободившись, он подошел ко мне, сделав незаметный для хозяина жест рукой, означавший: что поделаешь, начальник… Я понимающе улыбнулась ему и заказала персиковый сок.

– К сожалению, персиковый закончился, есть замечательный сок ассорти из бананов, ананасов, киви, манго и апельсина… – Он выжидательно смотрел на меня, готовый выполнить мой заказ.

– Хорошо, пусть будет ассорти, – согласилась я, доставая пачку сигарет.

– Вам со льдом? – уточнил он.

– Да нет, просто охлажденный.

Пока он доставал из холодильника пакет с соком и наливал его в высокий стакан, я окинула взглядом зал. Мое внимание привлек сидевший у стены блондин лет тридцати двух, только что закончивший трапезу и потягивавший какой-то напиток из такого же, как у меня, стакана. У него было вытянутое лицо с круглым подбородком, длинный мясистый нос и короткий ежик пепельно-желтых волос. Одет он был в тонкий кашемировый джемпер светло-терракотового цвета с черным орнаментом и какую-то бесформенную куртку, рукава которой были отстегнуты, и таким образом она была превращена в жилетку.

– Пожалуйста. – Игорь Чикин – а именно это имя я прочла на бэйдже – пододвинул мне стакан.