Светлана Алешина - За тех, кто в морге (сборник)

– А вот и наши ведущие, так сказать, представители жанра и по совместительству члены главного совета Магического круга, – выпалил Аркадий Павлович, испытывая необъяснимую радость по поводу вошедших, словно разговаривать с нами ему было неинтересно.

Странные мужчины в этом цирке… Или, может быть, колесо «КамАЗа» так повлияло на нашего хозяина?

Нас представили вошедшим. Имена их звучали столь же занимательно, сколь и выглядели они сами. Джентльмен откликался на слово Сикамбр, а парубок на Аяврика. Это были те самые псевдонимы, которые называл Фима. Маринка забыла закрыть рот, когда все это услышала, а я бросила рассеянный взгляд на Фиму. Но тот весь ушел в разговор по телефону и только пожимал плечами в ответ на мои взгляды, давая понять, что его сейчас лучше не трогать.

Аркадий Павлович стремительно попытался перевести разговор на нейтральную для него тему:

– Вот, кстати, девушки, если вас интересуют подробности сегодняшнего мероприятия, то, господа, полагаю, с удовольствием ответят на все ваши вопросы.

– Аркадий Павлович, есть несколько моментов, – Сикамбр наклонился к нашему хозяину и что-то прошептал ему на ухо.

Я заметила, как дрогнули брови переставшего улыбаться хозяина кабинета и он, нахмурившись, закрутил в пальцах карандаш.

– Аяврик, дорогой, не введешь ли в курс дела этих двух милых девушек? – обратился он к парубку, не решавшемуся допивать свое пиво в такой смешанной компании. – Это пресса, с ними нужно общаться бережно и доверительно.

– Я вижу, это замечательно симпатичные девушки, – расшаркался Аяврик. – А то, что они пресса, только добавляет им изюминку.

– Покажи им что-нибудь из реквизита и поговори на тему мероприятия, – довольно бесцеремонно надавил на парубка Аркадий Павлович, и было заметно, как он старается поскорее избавиться от нас и остаться вдвоем с Сикамбром.

Фима к этому времени закончил свои переговоры и, озадаченно почесывая затылок, объявил, что теперь-то он свободен и отвлекаться больше не будет. Вид у него был такой взъерошенный, что я сразу же заподозрила – опять семейные разборки, но он отказался говорить на эту тему.

– Прошу вас, девушки, – предложил Аяврик. – Не волнуйтесь, я справлюсь с обеими! – сделав этот двусмысленный комплимент, Аяврик гордо посмотрел на нас, очевидно, ожидая или восторженных вздохов, или приступа смеха.

Дождался он, правда, только легкой улыбки, и – от кого?.. Правильно, у меня с юмором все нормально. Я ответила, что не сомневаюсь в его способностях, но на всякий случай беру с собою кавалера. И подала знак Фиме. Упаковав свой телефон в карман, он встал, приготовившись к новым подвигам.

Аяврик повел нас по тому же коридору, по которому мы только что проходили, Фима влачился следом. Не успели мы выйти из кабинета, как дверь за нами закрылась, и я услыхала, как поворачивается в замке ключ.

Мы спустились по ближайшей лестнице вниз и оказались в огромном помещении, заставленном различными коробками, ящиками и узлами.

– Было бы побольше освещения, – независимо сказала я, – здесь показалось бы даже уютненько. Шкафы, ящики довольно-таки миленькие…

– А со светом здесь всегда проблемы, сколько себя помню, – проговорил Аяврик, неодобрительно косясь на Фиму, мрачно вышагивающего за мною. – Раньше еще пытались что-то сделать, электриков гоняли, меняли проводку, а потом махнули рукой. И правильно, какой смысл копошиться, когда все равно будет полумрак, а вот закончится полнолуние, и снова со светом – никаких проблем.

– А при чем здесь полнолуние? – спросила Маринка, и я услышала, как задрожал ее голос. – Аркадий Павлович нам сказал, что это Чубайс лампочки вывернул.

Аяврик рассмеялся.

– А что он еще мог вам сказать? Что это зеленые человечки на тарелочке прилетали и выкрутили половину лампочек? Он же должностное лицо и при исполнении, а вы – пресса, подумаете еще, что он или слабоумный, или над вами издевается, и пропишете в своей газете. Как она, кстати, называется?

– «Свидетель», – ответила я, опираясь на руку молчащего Фимы. Ему, кажется, разговоры Аяврика даже доставляли удовольствие, по крайней мере слушал он внимательно.

Мы повернули за угол и тут же почувствовали сильную вонь, а потом перед нами открылось еще более просторное, чем предыдущее, помещение, сплошь заставленное пустующими вольерами и клетками.

– Здесь у нас, так сказать, общежитие наиболее дорогих животных тех трупп, которые приезжают на гастроли, – объяснил Аяврик. – Сейчас зима, не сезон, зверья возят мало, а летом здесь можно встретить кого угодно, от дикобразов до лам. Впечатляет? – Аяврик с таким видом осмотрел нас с Маринкой, словно взвешивал, выдержат ли наши скромные девичьи мозги великую тайну, которую он собирается нам доверить.

– Понимаете ли, девушки, мы, маги, не просто так выбрали себе именно этот цирк для нашего ежегодного… мгм… шабаша, или, говоря культурно, ассамблеи. – Аяврик повел нас мимо пустующих, но вонючих клеток куда-то в новые палестины, приобнимая Маринку за плечи. – Этот цирк стоит на так называемом нехорошем месте, причем традиционно нехорошем, даже исторически плохом, – продолжил он свою лекцию и, повернув влево, вывел нас к открытому складу манекенов. – Это место – наследие древнейших времен, – провозгласил Аяврик, почему-то показывая рукой на огромную слоновью голову, сделанную из пластмассы не раньше чем с десяток лет назад, – того периода предыстории, когда еще богов не было, даже самых простых и примитивных. Тогда здесь носились свободные духи в хаосном бульоне магмы и безвременья…

– Красиво излагаете, – похвалила я, прерывая этот бред. – Если вам надоест дурить людей или будет угрожать кризис жанра, приходите, я вам подыщу работу, будете заполнять последнюю полосу. А Маринка станет вашей руководительницей. Научной.

– Спасибо за великодушное предложение, – улыбнулся Аяврик, – но, к сожалению, я себе не хозяин. Магия – это вся моя жизнь.

– Аяврик, – полупростонала-полупропела Маринка, – а что вы там говорили про нехорошее место в бульоне?

Я фыркнула, Фима захрюкал, еле сдерживаясь, а Аяврик наклонился к Маринке, однозначно выбрав ее как свою будущую жертву, и продолжал вешать нам на уши свою злостную лапшу.

– Здесь раньше было древнее святилище, капище, кумирня, кельтско-друидская синагога, – небрежно сказал он, застенчиво покосившись на Фиму, но тот вежливо сделал вид, что слово «синагога» впервые слышит, и даже не моргнул.

– Все это происходило еще до арийского нашествия, – мягко продолжил Аяврик. – Арийцы, как вам, конечно же, известно, пришли с далекого Севера. Они выгнали или уничтожили местное негроидное население и сделали свое святилище Агни, потом это место при христианстве долго служило лобным, то есть тут совершались казни, ну а сейчас здесь цирк, как вы видите, но, но!.. – Аяврик понизил голос почти до шепота и оглянулся назад, словно та мерзючая макака, мимо которой мы уже проходили, могла незаметно подкрасться сзади.