Светлана Алешина - За тех, кто в морге (сборник)

– Вы в больнице. У вас легкое сотрясение мозга, и вам надо немного отдохнуть, – тут же проинформировал тот же голос.

«Могла бы и не спрашивать, – подумала я. – Все-таки сотрясение я получила. Очень приятно».

Я вернулась к своим размышлениям.

А что, если это не в меня стреляли, а в Виталика? Машина-то его. Но, с другой стороны, Виталик дал мне машину. Только он один знал, куда и на чем я еду… Значит, и организовать он мог все это и сам… Но зачем? А может, он просто подставил меня? Предположим, он каким-нибудь способом узнал о готовящемся покушении и послал меня. Глядишь, меня грохнут, а он куда-нибудь смоется на время, и все прекрасно… Но потом я подумала, что такая версия как-то не складывается и все это плод моего больного воображения. Похоже, у меня действительно в голове что-то сдвинулось.

– С вами хочет поговорить представитель милиции, – услышала я уже знакомый голос. – Вы можете говорить?

– Могу, – согласилась я, хотя встречаться со следователем у меня не было никакого желания. Но чем быстрее будут соблюдены все формальности, тем лучше будет для меня же.

Для удобства общения я приподнялась, израсходовав на это сложное движение почти все свои наличные силы, и села, облокотившись на подушку. Буквально в ту же минуту зашел тот, кого мне уклончиво назвали «представителем».

Это был сам майор Здоренко, собственной персоной.

Мы с ним уже встречались неоднократно за последние два года и успели, некоторым образом, подружиться, что, впрочем, никогда не мешало ему хамить при каждой нашей встрече.

Зайдя ко мне, он начал прямо с порога орать своим зычным голосом:

– Привет, Бойкова! Все черным пиаром балуемся, да? Рекламные акции, понимаешь, со стрельбой усраиваем? – но, увидев меня живой, он явно обрадовался, как ребенок найденной игрушке.

– Не моя работа, – принялась открещиваться я, – не мой стиль.

– Да знаю, знаю, – усмехнулся он, присаживаясь рядом с моей кроватью на стул. – Твой стиль – это кого-то обрызгать чернилами, а потом говорить, что ты борешься за справедливость. Как себя чувствуешь?

– На-а-рмально, – слегка заикаясь, ответила я.

В общем-то я тоже была рада встрече и сидела, довольно улыбаясь.

– Ну, что, Бойкова, – даже как-то по-отечески мягко спросил Здоренко, – опять вляпалась? И как тебе голову только не оторвало! Врезались вы прилично. Мои поздравления тебе, правда, уже запоздалые, – усмехнулся он.

– Какие поздравления? Как там Виктор? – заволновалась я.

– Жив и здоров твой фотограф, вот уж кому повезло, так это ему! Три ранения, и все касательные. Царапины, можно сказать, его уже вчера и выписали.

– Вчера? – переспросила я и задумалась о том, сколько же я пробыла без сознания, но почему-то спросить об этом побоялась.

– Машина у тебя новая, – хитро сощурив глаза, проговорил Здоренко.

– Спасибо, конечно, только это не моя машина, – равнодушно ответила я. – Мне ее дал один знакомый.

– Хорошие у тебя знакомые, а главное, добрые, Бойкова, твою не мать! – в сердцах воскликнул он. – Да когда же ты выйдешь замуж и наконец-то перестанешь влезать куда ни попадя?! Родишь ребенка, можно и не одного. Будешь жить, как все!

– Не хочу, как все, – тут же парировала я.

Эти солдафонские наставления и нравоучения происходят каждый раз, когда мы встречаемся. Я к этому привыкла и отношусь снисходительно. К тому же, если разобраться, майор не такой уж и плохой человек.

– Ладно, Бойкова, – махнул он рукой, убедившись в очередной раз в тщетности своих попыток меня образумить, – давай рассказывай.

– Просто моя машина сломалась, а надо было ехать по делу, мне и дали тот самый «мерс». Нечего в общем-то рассказывать.

– А вот я так не думаю, – жестко сказал Здоренко, и тут послышался телефонный звонок.

Майор вздрогнул, потянулся к карману, но потом, поняв, чей телефон звонит, протянул руку и взял сотовик с тумбочки, стоящей рядом с кроватью.

– Твой, что ли? – проворчал он, повернув аппарат и давая его мне в руки.

– Алло, – слабо произнесла я, надеясь, что это звонит Фимочка.

Мне сейчас как раз не хватало его неизбывного оптимизма. Он бы смог меня развеселить.

– Это Ольга Юрьевна? – уточнил на другом конце провода совершенно незнакомый голос.

– Да, – слегка растерянно ответила я.

– Завтра в десять ноль-ноль. Касицина, дом 5. Жду у арки с бабками.

Я не успела больше ничего сказать, а в трубке уже были гудки.

Майор, вероятно, поняв, что происходит что-то неординарное, затаился и молчал, давая мне время подумать. А думать было о чем. Теперь я, кажется, все вспомнила и все поняла, и нужно было принимать решение.

– Ну что у тебя, проблемы? – почти нежно прогорланил майор Здоренко. – Что это тебя так перекосило-то?

– Да, у меня проблемы, – твердо ответила я.

– Ну, слава богу, призналась, – вздохнул майор, – и для этого нужен был только один звонок. Интересно, что же от тебя хотят на этот раз? Уж не собираются ли тебя лишить невинности?

Как ни серьезна была проблема, но я не удержалась и фыркнула, проглотив смешок.

– Увы, – вздохнула я, – они хотят всего лишь денег.

– Фу, какая проза! – подыграл мне майор. – И много они хотят?

– Триста тысяч долларов.

– А почему не четыреста? – серьезно спросил майор. – Или не пятьсот? А ну рассказывай все!

Я и рассказала, не вдаваясь в мелкие подробности и опуская, на мой взгляд, ненужные детали.

– Ясно, – как-то даже на сей раз тихо проговорил Здоренко, нахмурив брови. – Ты, как всегда, в своем репертуаре. Говоришь много, но сказанного мало.

Я поняла, что ему почти ничего не понятно из того, что я говорила сегодня, и что он просто откажется спасать меня завтра.

– Ладно, – будто читая мысли, тут же опроверг майор мои опасения. – Завтра я тобой буду руководить, а потом ты расскажешь мне все с самого начала и под запись. А сейчас спи и набирайся сил.

Я кивнула, соглашаясь. В этот момент в палату вбежала возмущенная сестра, а за нею – взъерошенный Виктор.

– Ты в порядке? – спросил он с ходу.

– В порядке, – улыбнулась я.

– Не пускала, – пояснил он ситуацию, кивая на медсестру.

– Он действительно ваш родственник? – строго спросила она.

– Родственник, и очень близкий, – успокоила я девушку. – А мне пора выписываться, – решительно поднялась я.

– Что значит «выписываться», – всплеснула та руками и тут же выбежала из палаты.

– К главному побежала, – довольно усмехнулся Здоренко, – но сегодня ты отсюда не выйдешь, даже не мечтай!

Майор встал и, кивнув мне, вышел.

А я, посмотрев еще раз на Виктора, почему-то взяла да и уснула.

Что происходило в мире в последующие полсуток, для меня осталось тайной просто потому, что именно такое количество времени я спала. А когда наконец-то открыла глаза, то уже наступило утро.