Александр Юдин - Золотой Лингам

Пешеходов на улице было – не пруд пруди, но и не очень мало. Костромиров заметил, как идущий по левому тротуару мужчина, на беглый взгляд – обычный бомж, в нечистом длиннополом пальто и дурацкой заячьей шапке с торчащими в разные стороны ушами, не замедляя движения, сунул руку за пазуху и неожиданно взял вправо, приближаясь к их автомобилю. Одновременно с противоположного тротуара сошел второй пешеход и стал переходить улицу прямо перед носом председательского «порше»; он тоже держал руку за пазухой старого вылинявшего плаща. Горислав прищурился: лица у того и другого были неславянские и при этом носили следы недавнего бритья. А у второго через все лицо шел шрам и, кажется, отсутствовал левый глаз.

Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе Горислава.

– Окно закрой, – шепнул он водителю. Но тот лишь недоуменно мигнул белесыми ресницами.

Вдруг одноглазый, которого Костромиров окрестил про себя «абреком», развернулся к ним лицом и выхватил из-за пазухи нечто вроде узкого стилета; тряхнул кистью – и стилет удлинился вдвое, превращаясь в тонкую, слегка изогнутую саблю. Боковым зрением Костромиров видел, что другой «пешеход» проделал те же манипуляции.

– Окно, твою мать! – заорал Горислав, блокируя дверь со своей стороны.

В тот же миг одноглазый обеими руками поднял саблю перед грудью, острием вниз, и, выкатив глаз и оскалившись, прыгнул. Первым прыжком он достиг машины, вторым – вскочил на капот, а с третьим очутился на крыше. Раздался резкий металлический взвизг и, пробив крышу, точно консервную банку, сабля вонзилась сидевшему позади толстяку-автоматчику аккурат в темя; тот так и застыл в прежнем положении, только изо рта, носа и ушей плеснули кровяные фонтанчики.

Ни Председатель, ни Костромиров не успели, что называется, и глазом моргнуть, когда с задержкой всего в полсекунды второй пешеход ткнул мечом в боковое окошко. Голова водителя дернулась, послышался сочный звук, схожий с тем, когда режут арбуз, и из его левого виска выглянуло окровавленное лезвие. Причем острие лишь каких-то двух пальцев не достало лица Горислава!

– Костромиров! Действуй! – повелительно рявкнул Шигин.

Нападавший в шапке-ушанке, просунув руку в салон, разблокировал дверь и рывков выдернул водителя.

Еще секунда – и все, отчетливо осознал Костромиров.

А дальше его тело действовало само, почти без участия разума. Он прыгнул на освободившееся сиденье, утопил педаль газа до пола, одновременно резко выворачивая руль влево. Водительская дверь распахнулась, лжебомжа отшвырнуло в сторону, но дверной ручки он не выпустил. Шапка с него слетела, обнажив круглую, как яйцо, башку. Одноглазый на крыше тоже удержался, мертвой хваткой вцепившись в сабельную рукоять.

Выскочив на тротуар, машина пошла юзом и всей массой шарахнулась о фонарный столб; правый бок вмялся внутрь салона, посыпались стекла. И одноглазый не удержался – слетел. Развернув авто против движения, Горислав газанул прямо по тротуару; пешеходы едва успевали шарахаться в стороны. Однако ассасин, повисший на двери, хотя и волочился по асфальту, но держался крепко и даже начал подтягиваться. Тогда Костромиров взял влево, направляя «порше» по касательной на другой фонарный столб. Удар – и водительскую дверь снесло вместе с непрошеным попутчиком.

У первой же арки Горислав направил визжащую в предсмертной агонии машину в какой-то дворик, пересек его, сшиб два мусорных контейнера и уперся в стену – тупик! Обернувшись, он увидел, как во двор уверенной рысью вбегают два ассасина с саблями наголо. Один из них, в круглой мерлушковой шапке, был немолод; его курчавую иссиня-черную бороду точно посередине делила полоска проседи. Вожак, догадался Костромиров. Схватив с колен мертвого «голубя» автомат, он велел Председателю пригнуться и, с криком: «Получи абрек маслину!», дал длинную очередь прямо через заднее стекло.

– Бей, бей, не жалей! – подзадоривал Шигин, скорчившись на заднем сиденье и прикрывая голову обеими руками.

Бородач среагировал едва ли не раньше, чем раздался грохот первого выстрела. Он с кошачьей ловкостью прыгнул за спину своего товарища, прикрываясь им, как живым щитом; упали оба, но предводитель ассасинов тут же вскочил, взвалил тело подельника на спину и, прихрамывая, но с удивительной при такой ноше прытью, бросился к гаражам. Стрелять ему вслед Горислав не решился, так как в этот момент вся стая «белых голубей» выпорхнула из жерла арки, веером разлетаясь по двору; при этом некоторые из них оказались как раз на линии огня. «Голуби» выпустили по убегавшему целый свинцовый шквал, но тот, проявив недюжинную сноровку, зигзагами, точно заяц, достиг гаражей и нырнул в щель между ними. Несколько охранников бросились следом. Впрочем, было понятно, что вожак ушел.

– Все кончено, Иван Федорович, – проговорил Костромиров, вылезая сам и помогая выбраться из помятого салона Председателю, – опасность миновала.

Стряхнув с костюма битое стекло, Шигин приосанился, поджидая эсбэшников. Те, тяжело дыша, взяли их в плотное двойное кольцо. Председатель медленно обвел бойцов взглядом, тяжелым, как кузнечная наковальня, всматриваясь поочередно в каждого. И каждый боец, принимавший на себя силу начальственного взгляда, дергал головой и отшатывался, будто получив незримый удар в челюсть.

– Дураки, – наконец холодно бросил Председатель. Потом поворотился к Гориславу и, положив руку ему на плечо, произнес отрывисто, но с чувством: – Благодарю. Не забуду. Ваш должник.

– Давайте осмотрим трупы, – предложил Горислав.

– Так нет же их, – развел руками один из «голубей», деревенского вида парень. – И этого, что вы подстрелили, бородач, вона, утащил. Здоровый же, видать, лось – с эдакой-то тяжестью за плечами, а прыгал, вона, ровно горный козел!

– А в переулке? Там наверняка должен был кто-то остаться.

– И там чисто, – заверил эсбэшник, – мы же, вона, только оттуда.

– Я говорил, – махнул рукой Шигин, – они мертвецов не бросают.

– Значит, ассасинов не трое было, а больше, – резюмировал Костромиров. – Подождите, я тогда хоть меч осмотрю. Насколько это возможно.

– Почему невозможно? – поднял брови Председатель.

– Полагаю, до приезда следственных органов его трогать нельзя. Это ж теперь – вещдок. И потом, он ведь не только в крыше застрял, но и… в мозгах вашего охранника.

– Как раз следственным органам видеть этот меч совершенно ни к чему, – заявил Председатель. – Эй, Константин, братец, вытащи-ка эту сабельку. А ты, Вадик, подсоби товарищу.

– Но отпечатки, картина преступления… – засомневался Горислав.

– Я же вам, Горислав Игоревич, пояснял уже, кто ведет основное следствие, разве нет?