Александр Юдин - Золотой Лингам

– Постой. Это может быть опасно. Наверное, мне стоит одному…

– Так чего мы все ж таки с вами ищем, а, Гор Игорич?

– Некий похищенный артефакт… У меня есть основания полагать, что он может быть спрятан здесь. Но здесь же могут оказаться и его нынешние владельцы, вот в чем проблема.

– Дык, сейчас проверим.

И, прежде чем Костромиров успел вмешаться, он крикнул в приоткрытую дверь: «Э-ге-гей! Есть кто дома?!» Гулкое эхо заметалось по внутренним помещениям бункера, отскакивая от пустых стен и дробясь на многочисленные отголоски.

– Нет тут никого. Пусто, – заявил диггер и решительно шагнул внутрь.

За бронированной дверью открылась целая анфилада залов и комнат, заваленных всяким плесневеющим хламом: телеграфным оборудованием, радиостанциями «Брусника», телефонными трубками с оборванными проводами, декодирующими машинками; кое-где стояли старые вагонетки, ржавели подъемники.

– Интересно, что здесь было раньше? – спросил Горислав, медленно переходя из одного помещения в другое.

– Одни трендят, командный пункт «Таганский», другие – секретный телеграф Минсвязи…

– А над нами что?

– Пятый Котельнический переулок. Мы как раз под ним, на глубине шестидесяти метров. Гор Игорич, а этот ваш артефакт – габаритная хреновина?

– Полагаю, нет.

– Тогда я, наверное, знаю, где он может быть. Тут есть комната с сейфами, пойдемте…

Они вышли во внутренний коридор бункера и, миновав два ряда одинаковых кабинетов, уперлись в торцовую дверь, до самого верху заваленную какими-то ящиками.

– Это здесь, – подтвердил Пасюк, расшвыривая мусор. – Недавно еще никаких ящиков не было. Значит, кто-то специально завалил, втыкаетесь?

Кабинет действительно оказался заставлен по всему периметру облупившимися сейфами. Костромиров вышел на середину и внимательно огляделся: в замочных скважинах всех сейфов торчали ключи. Но в одном – центральном – ключа не было. Подергал за ручку – так и есть, заперт.

– Ч-черт-черт-черт! – выругался он, в раздражении врезав кулаком по железной дверце. – Лингам наверняка внутри! А толку? Не на себе же тащить этакую махину! В нем килограммов триста – даже не поднять …

– Значит, зашкерили, заперли, а ключик заныкали? – усмехнулся диггер.

– Очевидно. Только смешного я в этой ситуации я ничего не наблюдаю.

– Да не искрите вы, Гор Игорич, раньше времени, – усмехнулся Пасюк еще шире. – Где наша не пропадала!

С этими словами он подошел к закрепленному на стене плоскому ящику и жестом фокусника распахнул дверцу. Внутри, на специальных гвоздиках, в несколько рядов висели сейфовые ключи.

– Тут запасные ключи для каждого сейфа, – пояснил он. – А ваши кунаки, видать, не дотумкали. Куда им! Нас какой номер интересует?

– Шестьдесят пятый.

– Ага… ага… есть! Держите.

Костромиров поймал ключ, с волнением сунул в скважину и повернул – раздался щелчок. Подходит! Глубоко вздохнув, он медленно отворил дверцу…

На средней полке, источая глубокое благородно-матовое сияние, лежал Золотой Лингам. Горислав взял его обеими руками, поднял перед собой и принялся с любопытством рассматривать в свете нашлемного фонаря.

– Ёкарный бабай! – ахнул Пасюк. – Так это ж!.. – Тут он позволил себе непарламентское выражение.

– Ну-ну, – пожурил его Горислав, – не кощунствуй. Тэк-с… Однако пора и честь знать – погостили, и будет. Отсюда можно подняться сразу на поверхность? Или нам придется обратно – тем же путем?

– Не, без выбора, Гор Игорич.

– А вот – подъемник, смотри, стоит. Его использовать никак нельзя?

– Да не работает он! И остальные – тоже. С земли-то еще кое-как спуститься можно, а вот наверх карабкаться – шестьдесят метров, по тросу… Еще есть выход на станцию «Таганская кольцевая» – я говорил, – но он сейчас закрыт. Ничего, не стремайтесь – прежний путь целиком нам повторять ни к чему, все одно, покороче выйдет…

– Вот как? Тогда уходим! И лучше не мешкая. Покамест ассасины не вернулись.

– Кто такие «ассасины»? – поспешая за Костромировым, тараторил диггер. – И зачем им этот… фаллоимитатор? Кстати, а вам-то он на что?

– Это долгая история. Но обещаю, что когда…

Дальнейшие слова замерли у Горислава на губах – едва шагнув в коридор, он лицом к лицу столкнулся со смуглым мужчиной в круглой мерлушковой шапке; его окладистую бороду пересекала белоснежная полоска проседи. Старый знакомец! За широкими плечами бородача маячили еще шесть бритоголовых фигур.

Вожак ассасинов – а это был, без сомнения, он – в первое мгновение тоже растерялся. Но потом взгляд его упал на Лингам, который Костромиров продолжал держать в левой руке. Бородач гневно нахмурил сросшиеся брови и издал гортанный возглас возмущения. Тело, как всегда, опередило разум – не тратя время на приветствия, Горислав дернул «молнию», выхватил трофейный меч и сделал выпад, одновременно вдавив кнопку; лезвие стремительно удлинилось и, когда бы не проворство противника, – бородач резко отпрянул, отклонив корпус назад, – отряд был бы обезглавлен.

В ответ пара клинков сверкнула в полумраке коридора – заступая своего командира, на Костромирова бросились сразу двое ассасинов. Горислав отбил атаку широким дуговым отмахом и, не давая неприятелю опомнится, контратаковал сам.

Узость коридора, в котором происходило столкновение, оказалась, безусловно, спасительным для Костромирова обстоятельством – ассасины не могли наброситься на него всем скопом. Вместе с тем он прекрасно сознавал: стоит им только оттеснить его обратно в кабинет, и тогда – пиши пропало. А ведь там – Пасюк, которого он, столь легкомысленно, втянул в эту авантюру. Следовательно, единственный выход – непрерывно атаковать самому, не давая ассасинам пробиться внутрь. Только вот сколько он так продержится?

Еще одним его преимуществом являлось, пожалуй, то, что нападавшие, при всем их искусстве, давно не встречали равных себе или, по крайности, профессиональных соперников. Поэтому, когда Горислав, парировав удар левого ассасина и обманным финтом закрутив клинок правого, изогнувшись почти параллельно полу, поднырнул тому под руку, последний заметно растерялся. Воспользовавшись этим, Костромиров нанес колющий удар снизу вверх. Выронив меч и хватаясь обеими руками за пронзенное горло, ассасин повалился на колени. В стекленеющих глазах отразилось искреннее удивление.

Его товарищ – горбоносый детина с буденновскими усами вразлет, – свирепо гикнув, взмахнул мечом, намереваясь разделать Горислава на две половинки. И едва не преуспел в этом, но кончик клинка задел низкий потолок. Высекая снопы искр, меч слегка замедлил движение, и Костромиров врезал усачу Золотым Лингамом в переносье. Раздался сочный хруст; яростно плюясь кровью, здоровяк взревел как подстреленный вепрь – впрочем, кажется, не столько от боли, сколько от нанесенного оскорбления.