Зухра Сидикова - Тайна

- Я так рада, что вы здесь - со мной, мне не верится, что вы так близко, что я могу говорить с вами. Если бы вы знали… если бы вы знали, как я люблю вас… как я люблю вас…

Он улыбнулся, его тронуло это горячее признание, и как-то неловко ему стало, он не мог воспользоваться ее беззащитностью, ее доверчивостью, он не хотел обманывать ее, не хотел давать надежду на то, чего в принципе не могло быть. То, к чему он относился как к малозначительному эпизоду своей жизни, по крайней мере, он старался убедить себя в этом, ей, по-видимому, казалось очень важным. Она не играла, и не знала еще правил той игры, в которую играют мужчина и женщина, игры, ни к чему не обязывающей и ничего не обещающей. И поэтому, несмотря на сильное желание, подогретое вином, он должен был сейчас встать и уйти. Это трудно - он взглянул на нее - очень трудно. Это серьезное испытание, даже для него с его волей и характером.

Она взяла его ладонь, прижала к своим губам.

- Вам нужно отдохнуть, - он осторожно отнял свою руку. - Вам нужно успокоиться и поспать, а мне пора идти.

- Пожалуйста, не уходите, останьтесь, - прошептала она.

- Нет, мне нужно идти. Я позвоню… завтра…

- Вы опять обещаете… вы только обещаете… а потом просто забываете обо мне…

- На этот раз я не забуду… Я приду обязательно… - ему очень хотелось поцеловать ее, но он сдержался. - Спокойной ночи, Лера, спокойной ночи… И… до завтра.

Он еще не знал, что ждет его завтра.

Выходной день. Воскресенье. Не нужно вскакивать чуть свет, спешить на работу. Можно просто полежать, ни о чем не думая.

В огромных окнах загородного дома солнечный свет, покачивающиеся на ветру верхушки берез. Листья словно переливаются, играют оттенками красного, желтого, золотого, шелестят, навевая спокойный утренний сон.

Но Максиму не спится. С внезапной отчетливостью вспоминается вчерашний вечер, и в суматохе и хаосе событий два образа словно очерчены контуром: милое смеющееся лицо Леры, ее внимательные глаза, и, почему-то настойчиво и тревожно, образ старого Коха, уныло сидящего на краешке стула, его поникшая голова, седые усы. Старик весь вечер пытался что-то сказать Максу. Пожалуй, стоит заехать в ресторан сегодня же, выяснить, чего хотел Иван Иванович. Может, помощь нужна? Семьи у старика не было. Была сестра с детьми где-то под Ростовом, Кох помогал ей. Максим знал об этом, и неизменно оставлял старику большие чаевые. Старый официант благодарил всегда очень смущенно, отказывался. Иногда Кох задерживался у столика, показывал фотографии племянников, рассказывал о них всегда обстоятельно, с подробностями. Максиму нравилась привязанность старика к детям сестры, его забавляло, что уже взрослых людей старик по-детски ласково называет Ванечка, Машенька, как добрыми лучами собираются умильно морщины у старых выцветших глаз. Старик знал, что Макс никогда не откажет ему в помощи, и, наверное, решил обратиться именно к нему.

Да нет же, о чем это он, нет, нет, тут что-то другое! Ни о какой помощи Кох просить не хотел. Ведь он говорил, что это Максиму нужно поберечься, что ему грозит беда!

Зазвонил телефон, гулким эхом отозвавшийся в тишине большого дома.

- Максим Олегович? Здравствуйте! Это из ресторана вас беспокоят. Пожалуйста, приезжайте! Несчастье у нас, Коха Иван Иваныча убили! Полчаса назад в парке у ресторана нашли! Владимир Николаевич срочно просит вас приехать!

* * *

И в ресторане и в маленьком, прилегающем к нему, парке, несмотря на ранний час, собралось много людей. У всех озабоченные лица. Видно было, что все эти люди собрались здесь не ради праздного любопытства, а для решения какой-то очень важной задачи.

Старого Коха увезли, Максим уже не застал его, и только белый очерченный мелом контур на темном асфальте парковой аллеи робко повторял силуэт бедного Ивана Ивановича. У Макса больно сжалось сердце от пронзительной жалости к старику. Ему рассказали, что Коха ударили чем-то тяжелым по голове, умер он не сразу, наверное, пытался звать на помощь. Максим представил, как этот седой человек лежал один под деревьями, такими же старыми как он сам, смотрел в небо угасающим взглядом, ждал помощи. Но все уже разошлись, старик обычно уходил последним, и никто не пришел ему на помощь. Бедный, бедный Иван Иванович! Закончить свою тихую честную жизнь так страшно! Кто же это мог сделать? Кому понадобилось убивать безобидного старика, никому и никогда не причинившего зла? Кто это сделал? Макс медленно обходил парк, где люди в штатском и форме с серьезными лицами, изредка переговариваясь, тщательно делали свое дело.

Степан Ильич Рудницкий тоже был здесь. Сейчас он разговаривал с управляющим ресторана, полным низеньким человеком, с трясущимися от волнения губами.

- Скажите, милейший, - говорит Степан Ильич, явно подражая витиеватому слогу управляющего, - почему такой старый официант уходил последним, почему в ресторане нет сторожа, или охранника, скажем?

- Понимаете, уважаемый, - управляющий переступал с ноги на ногу, вздыхал, долго собирался с мыслями, - дело в том, что Кох Иван Иванович работает очень давно, он все здесь знает, как свои пять пальцев, поэтому как-то принято у нас, так уж завелось… и уже много-много лет… еще до меня… хозяйка ему очень доверяла, хотела даже его управляющим сделать, только он отказался, нет, говорит, я привык подавать, какой уж из меня начальник?.. и вот принято, что он обходит, так сказать, владения, все проверяет, везде ли порядок, и закрывает ресторан. А сторожа у нас нет… а зачем? ...у нас сигнализация, все по последнему слову техники… и у входа в парк сторож есть ночной, парк на ночь закрывается. Посторонние пройти не могут, так что… Кто ж знал, что Иван Иванович… ах ты господи… царство ж ему небесное, - управляющий неуклюже крестился коротенькими толстыми пальцами, сокрушенно качал головой, – мы все очень сожалеем… А уж прежняя владелица как узнала, очень переживала…

Рудницкий еще о чем-то спрашивал, иногда записывал что-то в маленькую записную книжку.

Максим все ходил и ходил по медленно просыпающемуся парку, думал… Рудницкий сказал, что старика не ограбили, при нем обнаружена небольшая сумма денег, ключи от квартиры, пакеты с едой, которую он брал из ресторана. У Макса снова сжалось сердце – Иван Иваныч жил одиноко, готовить для него было некому, он представил себе эти пакеты с остывшей ресторанной едой, над которой сидел одинокий старик поздними вечерами в пустой квартире. Значит, убийство произошло не ради ограбления. Кто же убил Коха? Разве могли быть у него враги? Макс шагал и шагал по аллеям парка. Могло ли это ночное убийство быть связанным с тем, что Кох хотел предупредить его о некой опасности? Слишком много вопросов… Максим вспомнил о телефонном звонке, который заставил его встать из-за стола. Ведь он так и не успел спросить ни Коха, ни администратора, кто ему звонил тогда? Конечно, он сделал глупость, что не рассказал о звонке Рудницкому. Не такой тот человек, чтобы оставить такой важный факт без внимания. Но что-то подсознательно удерживало его от этого признания. Но почему Иван Иванович так и не сказал капитану о звонке, об угрозе? Что же делать, как поступить? Провести собственное расследование? Ведь все это, по всей видимости, касается его, Максима. Вдруг смерть Коха связна именно с ним? Упала ли люстра случайно, или Кох знал что-то об этом, и поэтому его убили?