Зухра Сидикова - Тайна

Он подошел. Встал над ней, склонился в вежливом поклоне.

- Извините, пожалуйста, что я вас беспокою. Но если вы позволите…

Она взглянула на него снизу вверх. Чуть усмехнулась. Опустила глаза.

- Вы помните меня? – пролепетал он.

- Что вам нужно? – сухо спросила она.

- Я хотел попросить прощения за свою глупость, - сказал он нерешительно, - я вел себя недопустимо, но, поверьте, я не хотел обидеть вас…

- У вас все? – перебила она его.

- Да… - он явно был растерян.

- Ну, так дайте мне спокойно поесть.

Он понуро вернулся к своему столику.

Она неторопливо ужинала, смотрела на город, затихающий к ночи, попросила еще вина. И все это время чувствовала, что он смотрит на нее.

Когда он подошел снова, она сделала вид, что немного пьяна. Смотрела на него чуть осоловелыми глазами. Улыбнулась.

- А вы настырный!

- Можно я все-таки присяду? – спросил он.

Она равнодушно пожала плечами.

- Садитесь, если хотите. Я все равно уже ухожу, - она привстала.

- Подождите, прошу вас. Неужели мы не можем просто поговорить?

- Уже поздно. Мне пора.

Он вздохнул. Смотрел умоляюще.

- Ну, хорошо, - сжалилась она, - если хотите, проводите меня до машины.

Он проводил ей, потом предложил довезти до дома. Она разрешила.

Дальше все шло как по нотам.

Еще в тайге, в избушке Георгия Ивановича, она прочла много книг об отношениях мужчин и женщин, но действовала скорей интуитивно, и скоро незаметно для самого Владимира - а ведь он никогда не отличался постоянством - стала для него необходимостью. Он и не подозревал, что чем сильнее он привязывается к ней, тем ближе подходит к последней роковой черте.

Он даже захотел жениться на ней. А она зло хохотала, рассказывая мне о том, как он нежен, предупредителен, как весь дрожит, когда она прикасается к нему.

- Он настолько самонадеян, - говорила она, - что даже не спросил, согласна ли я. Просто надел на палец это кольцо, - она вытянула руку, на которой блестел большой бриллиант, - и сказал, чтобы я выбирала платье, он, мол, все оплатит.

- Ты знаешь, больше всего меня поражает то, что он, похоже, и не вспоминает, - она взглянула на меня и не стала продолжать. Потом села со мной рядом, обняла за плечи.

- А у тебя как дела, милая? Ты сделала то, что я тебя просила?

Она просила меня познакомиться с Максимом.

- Если ты не хочешь… - сказала она мне, когда впервые показала мне его на фотографии, - если не хочешь… - я видела, как трудно ей говорить, она судорожно сжимала пальцы, и почему-то не смотрела мне в лицо.

- Я сделаю все, что ты скажешь, - сказала я.

Разве я могла ей отказать?

Я часто приходила в этот маленький парк, засаженный кленами и каштанами. Здесь был пруд с утками, и сторож пускал меня порисовать. Парк находился всего в нескольких минутах ходьбы от дома, в котором Алена сняла мне квартиру. Позже я поняла: она выбрала этот дом не случайно. В парке находился ресторан, в котором часто бывал этот человек – Максим.

Вначале я только издали наблюдала за ним. Так велела Алена.

- Тебе нужно привыкнуть к нему, - сказала она, - изучить его, и, знаешь, - она осторожно взглянула на меня, - внутренне настроиться на него, понять, что может ему понравиться.

Она и раньше говорила мне о том, что красивая и умная женщина может многого добиться от мужчины, правильно влияя на него, манипулируя им.

- Ты должна влюбить его в себя, понимаешь? - говорила она. - Ты должна сделать так, чтобы без тебя он не мог обходиться ни дня, чтобы он выполнял все твои желания, подчинить его себе. Он должен довериться тебе полностью, ты понимаешь меня? А потом мы разрушим их жизнь, так же, как они разрушили нашу.

Трудно ли было мне играть чужую роль, лицемерить? До сих пор я и сама не знаю ответа. Я словно проживала чужую жизнь, жизнь, спланированную Аленой. Существовало ли во мне самой желание отомстить, наказать этих людей? Пожалуй, нет. Я не связывала их со своей утратой, с тем горем, которое опустошило меня, навсегда лишило меня радости жизни. Мне казалось, что отца отняли у меня не люди, а что-то большее, то, с чем бесполезно бороться. Но я послушно выполняла все, что поручала мне сестра. Я не испытывала никакого давления с ее стороны, наоборот, она словно оберегала меня. Но я всегда угадывала ее мысли и подчиняла им свою жизнь. Я просто жила ее чувствами, ее желаниями. Я хотела помочь ей. Мне казалось, что если она, наконец, совершит задуманное, наша жизнь наладится, и мы, может быть, даже будем счастливы.

Я наблюдала за этим человеком издали, изучала его лицо, его походку, манеру говорить с окружающими. Я всматривалась в него, пытаясь узнать в нем одного из тех парней… Но не узнавала.

Я часто рисовала его, и мне казалось, что я прикасаюсь к его лицу, губам, глазам, рукам. Я подолгу всматривалась в это красивое строгое молодое лицо, которое всегда выражало уверенность и холодное высокомерие, и думала, нежели он не помнит, что совершил, неужели он может жить спокойно? Неужели он не испытывает угрызений совести?

Я не чувствовала к нему ненависти, и вскоре заметила, что думаю о нем постоянно.

Когда он неожиданно пришел в мою квартиру, я растерялась оттого, что вблизи увидела его лицо, услышала его голос. Это было неожиданно, мы с Аленой (вернее только Алена, ведь я ничего не придумывала, просто подчинялась ей) не предполагали, что знакомство произойдет таким образом. Она как раз просчитывала наиболее естественный способ знакомства. Потом Алена скажет, что все получилось даже лучше, чем она сама могла бы придумать. Единственное тревожило ее – как он вышел на меня? Она велела увидеться с ним и осторожно выведать, как он узнал обо мне. «Не забывай изображать наивность, Леночка. Этот человек должен считать тебя глупенькой девочкой, отчаянно влюбленной в него, - учила она. - Думаю, ему это очень польстит. У него жена, конечно, ничего из себя, но сразу видно, что холодная, бездушная бабенка, Снежная королева, так ее Владимир называет. И знаешь, я почти уверена: у Владимира и у этой самой Снежной королевы роман. Видишь, у этих людей нет никаких моральных ценностей. Так что и мы не должны стесняться».

Я и не стеснялась. Я играла свою роль, и сама удивлялась своему умению лицемерить, притворяться. А может быть, я не лицемерила, не притворялась? Максим стал занимать мои мысли, мои чувства. И я не сопротивлялась этому, ведь я должна как можно больше думать о нем, как можно лучше узнать его. Так велела Алена.

Когда он вышел с той женщиной из моей квартиры, я не сомневалась: он вскоре вернется, на стене висел его незаконченный портрет, и я видела, как он вглядывается в собственное изображение, хмуря брови.

Он вернулся, и вел себя очень агрессивно. Я и не подозревала в нем такого темперамента. На том расстоянии, на котором я наблюдала за ним, он казался таким холодным, таким сдержанным. Когда он поцеловал меня, я испытала странное чувство. Его губы - твердые, настойчивые - были и нежными одновременно, и я не могла оторваться от них. У меня закружилась голова.