Наталья Андреева - И на небе есть Крест, или Ловушка для падающей звезды

— Какой день? — сразу напрягся тот.

— Когда Фиса… Когда она умерла.

— Столько времени прошло. — Парень нервно поправил бейдж на груди.

— Не так уж много. Ты стоял под дверью, подслушивал.

— Ну и что?

— Мужик, который только что кинул вас на солидную сумму, не случайно это сделал. То есть не случайно выбрал жертвами тебя и Эдика.

— Так ведь Эдика кинули, не меня!

— А ты разве не в доле?

— Нет, я только работаю у него!

— Твоя очередь еще придет, не сомневайся. Пока ему хватит, что ты без работы останешься. Сейчас не так-то просто найти хорошее место. А я могу помочь. Так что? Расскажешь?

— Мне нечего рассказывать, — отвел глаза парень. — Ну, стоял. Я ждал, когда вы ругаться перестанете. Я хотел с Шантелем поговорить. Ведь я играю лучше Эдика!

— Ты заходил в студию?

— Когда?

— После того, как я оттуда вышел.

— Нет, не заходил!

— Врешь.

— Почему я должен врать?

— Ты — важный свидетель. Дело закрыли, да. Но срок давности еще не истек. Тебя пытаются к стенке прижать, понял? Тебя и всех остальных.

— Да хватит меня пугать! Ушел я, понятно? Услышал шаги на лестнице и ушел! Потом снова поднялся наверх, а в студии уже народу полно.

— Пришел, ушел, снова ушел. А тебе не кажется, что это звучит бредово?

— Так же, как и твои новые песни, — нагло усмехнулся парень. — Но это тебя почему-то не смущает. И потом, если он хочет узнать правду, этот самозванец, почему он тебя не трогает? Не дожимает?

— Трогает. И дожимает. Мне как раз приходится хуже всех. Если передумаешь, позвони мне. Телефон прежний, я его не менял. Сохранился номерок-то?

— Сохранился, не переживай, — усмехнулся Серега. — Только вряд ли я тебе позвоню. А за совет спасибо: завтра же уволюсь. Пусть Эд один все расхлебывает!

— А не зря мы тебя тогда в свое братство не приняли. Словно почуяли, что ты — дерьмо. А сейчас еще большим дерьмом стал.

— Дерьмо — это твои песни.

— Адрес, — напомнил Краснов.

— Какой адрес?

— Адрес кредитора.

— Да, пожалуйста!

Серега нацарапал несколько слов на бумажке, рука у него при этом заметно дрожала. Солист «Игры воображения» засунул листок себе в карман и молча кивнул: пока. В ответ «главный управляющий» повернулся к нему спиной.

В машине Николай напряженно думал о том, где взять деньги. Он только что купил дорогую машину и пока крупной суммой не располагал. На жизнь ему, конечно, хватало, но Эдик ведь не пять копеек занял. Сумма исчисляется в десятках тысяч долларов! Разве что с Шантелем поговорить? Он тяжело вздохнул. Просить у Левы денег еще хуже, чем снега зимой. Тем более для Эдика. Так оно и вышло.

— Лева, мне нужно тысяч сто пятьдесят долларов. Наличкой.

— Зачем так много? — уставился на него Шантель.

— Эдик влетел на крупную сумму, я должен отдать его долг.

— Эдик влетел? Ну а ты-то тут при чем?

— Я его друг.

— Друг? Вы же два года не виделись!

— Лева, я денег попросил. А не за дружбу пришел тереть.

— Тебе же Фонарин дал денег.

— Я купил машину, — напомнил Коля.

— Ах да! Хороший выбор, — похвалил Шантель. — Хотя ты вроде джип хотел. Ты обязательно поставь такую сигнализацию, чтобы при угоне можно было отследить машину по спутнику…

— Лева! Я не про сигнализацию, а про бабки. Не дашь?

— Тебе дал бы охотно. Но ты же Эдику собираешься их отдать. На ветер выкинуть.

— А это не твое дело. Деньги мои, значит, что хочу, то и делаю с ними.

— Пойми, Коленька, я же о тебе беспокоюсь, — ласково завел Шантель. — Это же немаленькие деньги! Он их тебе никогда не вернет!

— Я ему больше должен.

— Чушь! Если ты и должен, то не Эдику. А Фонарину и мне.

— А ты знаешь, кто кинул Эдика на эти деньги? Тот самый парень, что на тусовках выдает себя за Николая Краснова!

— Ну и что?

— А знаешь почему? Он ищет всех, кто причастен к смерти Фисы. Он до тебя еще не добрался?

Шантель заметно побледнел и занервничал:

— А при чем тут я?

— Эге! А ты, Лева, похоже, боишься! Он что, следит и за тобой? Или в твоей квартире ночью тоже оказался посторонний, а дверной замок был цел?

— Да с чего ты взял? — пробормотал Шантель.

— Не хочешь — не говори. Просто дай денег.

— Коля…

— Я к Фонарину пойду. Он вообще в курсе, как мы с тобой делим прибыль?

— Хорошо, — тут же сдался Лев Антонович. — Ты же прекрасно знаешь, что это в твоих интересах. Ты артист, человек непрактичный, можешь сразу все потратить. Я взялся вести твой бюджет, чтобы у тебя, Коля, всегда были средства. Ведь я…

— Короче: когда я их получу?

— Я не могу сразу выдать такую сумму. Ведь нужны наличные?

— Именно. Когда?

— В субботу. Они у меня в офисе, в сейфе.

Краснов перевел дух: уф! Получилось! И вдруг вспомнил:

— У меня же корпоратив! Мать твою! Чуть не забыл! Ты со мной?

— Извини, у меня планы. Я буду на даче. С… — Шантель слегка замялся.

— Очередная девочка на месяц? Ты стал как некоторые экономные работодатели: берешь сотрудника на испытательный срок, платишь по минимуму, а потом говоришь, мол, вы нам не подходите. И как девочки? Не обижаются, что ты у них через месяц ключики от квартиры отбираешь и передаешь другой, как эстафетную палочку?

— Зачем ты так? Каждый живет, как хочет.

— И в самом деле: мне на это наплевать. Я подъеду утром в воскресенье к тебе на дачу получить свои деньги. Свои, — подчеркнул Николай.

— Коля, мы же друзья, — поморщился Шантель. — Вот зачем ты так?

— Да. Мы друзья. Значит, увидимся в воскресенье?

— Хорошо, — кисло сказал Лев Антонович. И все же не удержался от комментариев: — Добрый ты, Коля. Нельзя так. Такими, как ты, все норовят попользоваться. Сегодня Эдик, завтра кто-нибудь другой. Не давал бы ты никому своих денег. — Он тоже подчеркнул слово «своих».

— Ты хочешь пользоваться мною единолично, — усмехнулся солист «Игры воображения». — Ладно, я пошутил. Я подумаю над твоими словами.

В тот же вечер Краснов связался с кредитором Эдика. Мужчина, обладающий ярко выраженным южным акцентом, сначала неприятно удивился:

— Долг Эдыка? Хочешь отдать? Минэ? Прямо сичас? А я нэ хочу!

— Не прямо сейчас, а в воскресенье.

— Послушай, дарагой…

— Я Николай Краснов. — Пауза. В курсе он или нет, что есть такая суперзвезда на музыкальном небосклоне? Тот тон сменил:

— Он минэ больше должен.

— Сколько?

— Накинь пять тонн, — акцент у мужика вдруг пропал. — Пять штук зеленых. Проценты набежали.

— За два дня?!

— Слушай, дарагой, минэ что, с семьей на улице жить?

— Но пять тысяч!

— А ты как хотел? Я не банк.

— Ладно, встретимся в ресторане «Эридан» в воскресенье вечером. В семь часов.

— Как-как?

— «Эридан». — Николай назвал адрес. — Если что-то изменится, я перезвоню.

— Пагаварыть нада, ты прав, дарагой. И за этот долг, и за другой. Приэду. Жды.