Светлана Алешина - Крах по собственному желанию

— Видимо, взбучку от начальства уже получил, — предположила я, заметив весьма своеобразное поведение водителя.

— Еще бы! Я там такой скандал закатил! — гордо доложил Валерка, усаживаясь на заднее сиденье «Волги». — Будет знать, как со мной связываться.

— Что-то ты уж больно расхрабрился, — одернула я коллегу. — Забудь об этом инциденте, у нас и так проблем хватает.

— И главная проблема — убийство Гузанова! — многозначительно сказал Валерка.

Голос Екатерины Дмитриевны, которая по счастливой случайности оказалась дома, я сразу же узнала по домофону.

— Никаких комментариев по поводу убийства мужа я давать не буду, — сразу же ответила она нам, даже не открыв еще дверь и решив отмахнуться от встречи с нами.

— Екатерина Дмитриевна, мы пришли без камер и совсем по другому поводу, — предупредил ее Гурьев, нагло соврав хозяйке дома.

Гузанова не торопилась ответить, видно, обдумывая, стоит ли нас вообще пускать к себе.

— Смею вас заверить, что в этом разговоре заинтересованы и вы тоже, — сообщил Гурьев спокойно. — Поэтому в ваших интересах пустить нас в дом.

— Хорошо, заходите, — согласилась наконец Екатерина Дмитриевна, и замок ворот щелкнул.

Гузанова сама открыла нам дверь, но на этот раз вид ее был просто сногсшибательный. Мне вспомнился простенький халатик, в котором я увидела ее во время нашего первого посещения. Он ни в какое сравнение не шел с элегантным костюмом, который был на женщине сейчас. Помимо всего прочего, я отметила, что Гузанова была ярко накрашена, что тоже было несколько необычно: даже в день рождения мужа она предпочитала более спокойный макияж. Сейчас же стрелки на ее глазах были такой длины, что чуть не доходили до виска, а губы отливали кровавым красным цветом. Волосы были аккуратно уложены с использованием всевозможных косметических средств. Гузанова или собиралась куда-то уходить, или же только откуда-то вернулась, как я решила. Не станет же она делать макияж и укладку только для того, чтобы покрасоваться дома, тем более в такой печальный день.

— Проходите, пожалуйста, — Екатерина Дмитриевна пригласила нас в дом, широко распахнув дверь.

— Мы не помешали вам? — спросила я.

— Нет-нет, — поспешно ответила Гузанова. — Я никуда не собираюсь и дома совершенно одна.

Мы прошли в огромную гостиную, где уселись на новенькую мягкую мебель. Она была обставлена богато, повсюду стояли дорогостоящие безделушки, статуэтки и прочие мелочи. Я даже заметила небольшой серебряный подсвечник на одном из шкафчиков. Все зеркала Екатерина Дмитриевна, по обычаю, затянула белой тканью.

— Мы выражаем вам свои соболезнования, — начала я немного смущенно, обращаясь к хозяйке дома, которая застыла у порога.

— Что поделаешь, — вздохнув, сказала она печально. — Никогда не думала, что Витя уйдет раньше меня. У нас были такие планы на будущее, а теперь все это так неожиданно оборвалось!

— Сочувствую вам, — повторила я, на самом деле почувствовав жалость к этой женщине.

— Теперь уже ничего не исправишь, — еще печальней сказала она. — Я сегодня была в морге на опознании. Это какой-то ужас! Виктор был такой бледный, совершенно на себя непохожий. Потом ко мне из милиции приходили, что-то спрашивали, я уже не помню даже о чем. Вот теперь пришли вы…

Гузанова демонстративно всхлипнула, сжав губы и присев в кресло. В руках она комкала небольшой носовой платочек. Была явно в подавленном состоянии, и мне даже стало немного неловко оттого, что мы беспокоим ее в таком состоянии.

— Екатерина Дмитриевна, извините, что мы пришли, но нам стали известны некоторые обстоятельства смерти вашего мужа, — не стесняясь, сообщил Валера.

— Что? Что вы говорите? Какие обстоятельства? — насторожилась Гузанова, не выпуская из рук платочка.

— Нам стало известно, что за какое-то время до убийства Гузанову кто-то звонил по телефону, причем из этого дома, — уверенно продолжал Валера.

— Что вы говорите? — изумилась Екатерина Дмитриевна. — Этого не может быть! Вчера вечером только я и звонила ему. И все. Это был наш последний разговор. Витя пообещал, что вернется домой около двенадцати, у него еще были какие-то дела!

— В котором часу вы звонили? — уточнила я.

— Около десяти, — сразу же ответила Екатерина Дмитриевна, не задумавшись ни на миг.

— А позже вы с ним не говорили?

— Нет!

Гузанова жалобно взглянула на нас, а затем опять как-то ненатурально всхлипнула.

— Вы лжете! — грубо оборвал ее испуганный плач Гурьев. — Звонок был сделан из вашего дома: с Гузановым разговаривал мужчина.

— Откуда вам это стало известно? — насторожилась вдруг Екатерина Дмитриевна, но тут же будто спохватилась: — Я ничего об этом не знаю.

— Екатерина Дмитриевна, вы совершенно напрасно отрицаете очевидное, — продолжил Гурьев. — Мы разговаривали с секретаршей Виктора Анатольевича и проверили все поступившие к нему в тот вечер звонки. Так вот, Гузанову звонили из его собственного дома, и после этого он сразу поехал на встречу.

— И кто же это ему звонил? — спросила в свою очередь Екатерина Дмитриевна, промокая глаза все тем же платочком.

— Это вы нам сейчас и скажете, — уверенно ответил Валерий. — Кто был у вас здесь вчера во второй половине дня?

Екатерина Дмитриевна, не ожидая такого напора от журналиста, смотрела на него удивленно. Но я заметила в ее взгляде некоторое замешательство: она явно что-то скрывала, поэтому сейчас так стояла на своем. Несмотря на ее жалостливый вид, и я не верила ни единому ее слову. Здесь не могло быть ошибки, к тому же и секретарша врать не могла, точнее говоря, не сумела бы, да и незачем ей это было. Но в том, что она говорит неправду, я уверена. Валера незаметно подмигнул мне и опять обратился к Гузановой:

— Екатерина Дмитриевна, вы совершенно напрасно упорствуете. Мы же не обвиняем вас в убийстве мужа…

— Что? Я никого не убивала! Вы в своем уме? — Екатерина Дмитриевна перебила Гурьева и неожиданно для всех нас разрыдалась.

Она то и дело подносила платочек к лицу и вытирала вновь и вновь появлявшиеся слезы. Еще чуть-чуть — и у Гузановой случится истерика, до которой довели ее мы.

— Что вам от меня нужно? Я вам все сказала! — нервно вскрикнула она. — Зачем вы вообще пришли ко мне в такой день?

— Чтобы узнать, кто звонил вчера вечером Виктору Анатольевичу, — повторил Гурьев. — И вы это знаете!

— Да ничего я не знаю! — в отчаянии заломила руку Екатерина Дмитриевна.

— Если вы нам этого не скажете, то мы вынуждены будем обратиться в милицию, — требовательно сказал Валерий.

— В милицию? — Испуг отразился на лице Гузановой. — На каком это основании? В чем вы вообще меня обвиняете?