Дмитрий Дубинин - Сгоревший клиент

Шеф куда-то испарился, я сказал Инне, что в кабинете никого нет, и прошел на рабочее место. Там переговорил с Лошаковым, желая узнать, о чем беседовал с ним Кривцов. Но Костя и сам умирал от любопытства, так же, как и Алиса; им, разумеется, опер ничего не сообщил, напротив, спросил только, где он может найти выездных сервис-инженеров. Я сказал менеджерам о том, что Кривцов жаждет побеседовать с Игорем, а от меня ему почти ничего и не надо было.

Войдя в базу адресов наших клиентов, я сделал запрос, сверяясь со списком десяти адресов. Память меня не подвела: в шестой квартире дома номер четыре по Старокаменному переулку проживал один из наших клиентов, некто Владимир Зарецкий. Если быть точнее, то клиент Игоря. Больше ни одного соответствия мне обнаружить не удалось.

Игорь, Игорь… Ну куда же ты подевался? Может быть, ты действительно наворотил каких-то дел, а теперь решил залечь на дно?

Разумеется, я не предполагал серьезно, что Таганцев мог хоть как-то быть причастным к смерти своего клиента. Более реальной, пожалуй, могла быть ситуация, что он сам стал чьей-то жертвой, хотя об этом думать не хотелось. Не хотелось думать и о какой-нибудь гадости с его стороны. Все-таки я считал своего коллегу вполне приличным человеком. На моей памяти его никто никогда не обвинял в непорядочности.

Тут пришел вызов по «аське»: Мойша Шнейдеман, давний клиент, весьма сговорчивый, да и проблемы у него обычно решаются быстро. Ну что ж, поехали. Я доложил Косте обстановку, сказал, что по заданию шефа заодно заеду к Игорю, а потом отправился на остановку автобуса; ехать остановки четыре – рукой подать, словом.

Усевшись в автобус, достал трофейный телефон. Три номера. Уж один из них должен сработать. Самое время выходить на этого типа, больше тянуть никак нельзя.

– Ой, это ты, Мурзик? – послышался нежный девичий голос, когда я набрал первый из номеров.

– Это не Мурзик, – сказал я.

– А кто?! – изумленно завопила девчонка.

– Неважно. Это другой человек. У меня трубка Алексея, хочу ее ему вернуть. Пусть он мне позвонит.

Девчонка была тупа как пробка. Сначала она долго выясняла, не разыгрывает ли ее кто. Потом никак не могла въехать, на какой номер должен позвонить Алексей. «На свой собственный? А как это?» В итоге она сообщила, что Алексея не видела уже несколько дней, и где он ошивается, она без понятия. Можно попытаться отыскать его в клубе «Койот» или «Ратник», но с тем же успехом я могу найти его в кабаке «У Странника». Или еще в каком-нибудь из подобных столичных заведений. Как фамилия? Ой, а она даже и не знает.

Ладно. Второй номер оказался немногим интереснее. Пожилой мужчина дважды меня отлаял: первый раз, когда он подумал, что это звонит Алексей, и второй раз, когда я сказал, что это не он, но очень хочу встретиться с Алексеем.

Третий номер, видимо, хоть частично был в курсе проблем Лехи.

– А, так это ты вильнул вчера? – спросил меня молодой парень.

– Как хочешь, так и называй. Передай Лехе, что я ему могу отдать телефон. Мне он не нужен. Если ему нужно от меня что-то еще, можно и об этом поговорить. Понял?

– Базара нет, передам.

И отключился. Коротко и ясно.

Мойша опять оказался сговорчивым. Несмотря на то, что я провозился с его машинкой всего полчаса, он дал мне двести рублей на чай и подписал наряд с открытым временем окончания работы. Чаевые, конечно, придется внести в кассу, но зато у меня целый день свободен. Я снова пришел на парковку и попробовал завести машину. Двигатель «Гранады» неожиданно запустился с пол-оборота, чем в очередной раз меня удивил. Я выехал с парковки (сторож даже не заикнулся насчет оплаты), и двинул в Нижегородский район, заглянуть домой к Игорю.

По этому адресу, как мне было известно, он доживал последние дни. Это была однокомнатная квартира, принадлежавшая его бывшей теще, и после развода ему отсюда было велено съезжать. Ни на один метр жилплощади претендовать ему не приходилось, и он лихорадочно подбирал все деньги, какие есть, чтобы снять комнату. Несмотря на то, что он сам местный, возвращаться в родительскую квартиру ему тоже было бы почти невозможно: мама, папа, дед, две сестры, причем одна с дитем. «Двушка», да еще маленькая – типичный «хрущ». Тесный город Москва, что тут говорить…

Я выбрался из машины, запер ее (замок слушался плохо) и подошел к подъезду Игоря. По домофону никто не отзывался, по мобильному, как и прежде – тоже. Городского телефона этой квартиры я не знал, в базах МГТС он почему-то не отражался, а Игорь никому его не сообщал.

Есть ли смысл ждать? Есть ли смысл о чем-то просить соседей? Пока я размышлял, рядом с моим «Фордом» остановился другой, посвежее. С синей полосой и голубыми номерами. Будь я проклят, если в мою сторону направился не старший лейтенант Кривцов! Да еще в сопровождении двоих – женщины в штатском и мужчины в полицейской форме.

– Нет дома? – спросил он меня без лишних слов.

– Нет.

– Тогда предоставьте это мне.

– Понятым не возьмете?

– Нет. Вам нельзя. Да и ни к чему это.

Ясно, значит, проходим по одному делу… Лезть на рожон не было смысла, я вернулся к своей машине и сел в салон. Уж просто так посидеть рядом с подъездом мне никто не запретит.

Полиция скрылась в подъезде. Прошло пять минут, десять… Все трое вышли обратно в том же составе, сели в машину и укатили. Мне здесь тоже больше нечего было делать. По крайней мере, сейчас.

Раздалась трель трофейного телефона. Кажется, клюнуло. Ну-ка, послушаем!

– Я слушаю, – просто сказал я.

– Ну так слушай. Короче, забиваем стрелку. Борисовские пруды знаешь?

– Примерно.

– Хорошо. Между Покровским кладбищем и Городенкой есть пустырь. Там висит знак «движение запрещено». На пустырь заезжать не надо, от знака чуть левее и вниз идет дорога. Приезжай туда сегодня в восемь вечера. С собой никого не бери.

И все. На дисплее трубки высветилась надпись «соединение завершено». Тот, кто говорил, кажется, не предполагал, что его кто-то может ослушаться. А ведь действительно, мне сейчас никак нельзя отказаться от этой встречи.

Но все-таки, зачем же они назначили свидание возле кладбища? Неужели в Москве нет менее зловещих мест?

В довольно паршивом настроении я приехал к дому, где жили родственники Игоря. Здесь мне неожиданно легко открыли дверь подъезда, я поднялся к квартире. Мама Игоря извинилась, говоря, что не приглашает: слышите, какой бедлам творится? Действительно: в недрах жилища ревел младенец, ругал правительство старик, истерично вопила молодая женщина, гремела стиральная машина. Густо пахло борщом и пеленками – на памперсах, что ли, экономят?

Ничего удивительного, что Игорь здесь чуть ли годами не появляется, подумал я, спускаясь вниз. Но за что его так хаять-то? Меня даже слегка покоробило от того, как матушка назвала своего сына. Моих бы сил тоже хватило, наверное, не больше чем на пару дней в такой обстановке. Но где же тогда искать моего коллегу – вот в чем вопрос. Девушка-женщина? Что-то ни разу я не слышал, общается ли с кем теперь Игорь. Да и женщина ли была причиной развода? Может быть, наоборот – жена Таганцева что-то учудила? Похоже на то. К тому же, насколько я знаю, Игорь пьет только сухое вино в гомеопатических дозах. А какая еще причина для распада семьи может быть в наши дни, если не пьянство и не адюльтер? Только зарплата мужа в пятьсот долларов и ниже. Игорь, бывало, зарабатывал куда больше. Правда, я знаю людей, кому и пять тысяч баксов в месяц – копейки.