Леонид Сапожников - Цепь

— В котором часу это было?

— Не помню точно. Часов в одиннадцать. Калитка была заперта Я перемахнул через штакетник. Дверь в дом тоже была закрыта, а свет не горел. Я снова перелез через забор, но уже в другом месте. Понимаете, я вдруг испугался, что меня увидят.

— А раньше вам эта мысль не приходила?

— Нет. После того как я не обнаружив Ангелину у Клычева, я сразу же успокоился.

— Где вы оставили свой автомобиль?

— Автомобиль?.. Но я… был без машины… Подождите, подождите… Вас интересует автомобиль? Я видел какую-то автомашину. Она стояла на углу улицы Чапаева и Мосягина. Ну да, крытый “Москвич”. Для почтовых перевозок..

— Это вы точно помните?

— Да, так как я вспомнил о письме бабушки. Я взял его из ящика, но потом… скандал с женой, и я его так и не прочитал.

— И вы вскрыли письмо?

— Нет. Я побежал домой, но и там Ангелины не было. В это время вышел сосед и сказал, что приходил Болотов и принес автоген. Но мне было не до него Я ответил: “Хорошо, пусть у вас полежит, потом возьму”. Понимаете, меня очень напугало, что жены нет дома. Я вдруг подумал, что она решила что-то сделать с собой. Я побежал к гаражу, вывел машину и стал ездить по городу, чтобы найти ее. Где я только не был — и в парке и на озере… Не найдя жену, я снова вернулся домой. И увидел ее. Ангелина шла, опустив голову, по другой стороне улицы.

— А вы стояли около дома?

— На углу Я догадался, что она просто бродила по городу. На ней было ее обычное платье. В нем она не могла пойти ни в ресторан, ни к Клычеву…

— Почему же вы не подошли к ней?

— Вы не знаете Ангелину!.. Я решил, что не вернусь домой. По крайней мере пока не буду возвращаться. Пусть пройдет время.

— Где же вы ночевали?

— Я не ночевал. Я уехал в машине. Встретив жену, я почувствовал полное безразличие. Достал письмо бабушки. Она писала, что плохо себя чувствует, и просила приехать. Я заправился на бензоколонке и поехал в Заейск.

— Ночью?

— Я люблю иногда ездить ночью. Знаете, это успокаивает. Понимаете, я не мог ехать в санаторий. Мне были противны все люди. Я хотел забраться куда-нибудь, чтобы никто меня не видел. А бабушка… Она в тот момент была для меня как раз тем человеком, который мог помочь. Она добрая!.. Она вынянчила меня, и я к ней сильно привязан. Вы не верите мне? Я вижу!

— Иван Алексеевич, вас видели ночью у дома Клычева, а около трех часов ночи дом сгорел. Возможно, у вас были основания не любить, мягко выражаясь, Клычева… Вы взяли у Гагуа автоген, а стояк газовой колонки на кухне Клычева пробит. Не исключено, что с помощью автогена. Вы не ночевали дома. Мне нужно ваше алиби, понимаете, для того, чтобы я мог поверить.

— Все, что я рассказал, правда. Ночью я ехал в машине.

— Да-а… Что же мы будем делать, Иван Алексеевич?

— Не знаю.

— Номер почтового “Москвича” вы, конечно, не запомнили?

— Не запомнил…

— В нем кто-нибудь находился?

— Я не обратил внимания. Единственное, на что я…

— Ну-ну?

— У него разные противотуманные фары. Одна круглая, а другая — квадратная.

— Вот что, Иван Алексеевич, поедемте-ка в Салтановск!

— Как, вдвоем?

— А вы что, возражаете? Не устраивает компания?

— Да нет… Я… ведь думал, что вы меня арестуете…

— Так уж сразу? Поедем, на месте попробуем разобраться.

— Скажите… уже… все знают, что меня подозревают, а?

— Нет, разумеется. Пришлось лишь намекнуть вашей жене.

— И она поверила?!

— Нет… Я не люблю давать рецептов в супружеской жизни. Но поговорите вы со своей женой раз и навсегда начистоту. Что было, то было, а что будет, от вас двоих зависит. У вас ведь сын растет!

— Я все время о Павлике думал. Хороший маль­чуган.

— А вы с Клычевым никогда не говорили.

— О чем? — насторожился он. — О жене?

— Да.

— Однажды был разговор. Я вел себя тогда по-хамски Я многое понял за этот месяц… Да, моя жена была близка с Клычевым. Но до меня. Я не могу ее обвинить в неверности все те годы, что мы прожили с ней Но я не мальчик. Я же видел, что она по-прежнему любит Клычева. И понял, что мне остается завидовать ему и презирать себя А еще я понял, что ревность-это страшно. Она может свести с ума…

Мы условились, что встретимся около горотдела часа через полтора Пономареву нужно было собраться, подготовить машину Я позвонил Сенюшкину, рассказал ему обо всем, попросил проверить Сергея Герасимовича Болотова и всю историю с автогеном, сообщил о почтовом автофургоне, у которого разные противотуманные фары. Он обещал все выяснить и проверить. Правда, тут же добавил, что Сергей Герасимович Болотов-депутат горсовета.

…Попрощавшись с сотрудниками Заейского горотдела, — они, кажется, удивились, узнав, что я возвращаюсь в Салтановск в автомобиле Пономарева, — я вышел на улицу.

Пономарев ждал меня в своем “Москвиче”.

Шоссе было хорошим, и мы катились легко. Неожиданно Пономарев резко затормозил, и я едва не врезался в лобовое стекло.

— Что за шуточки? — буркнул я, растирая руку.

— Вспомнил! — заорал Пономарев. — Я вспомнил!!

— Что вы вспомнили?

— Вот…

Он полез во внутренний карман пиджака, достал водительское удостоверение и раскрыл его. Внутри удостоверения лежал талон за штраф.

— В ту ночь меня остановил инспектор ГАИ на мотоцикле!

— За что?

— Я вылетел на полосу встречного движения. Он хотел сделать “дырку”, но пожалел и взял штраф.

— Где это произошло?

— Недалеко от поста ГАИ. Я покажу вам. На шоссе.

— Сколько было времени?

— Часа два ночи.

— Максимальная скорость вашего “Москвича”?

— Смотрите сами!

Он полностью выжал педаль газа. Стрелка на спидометре не перескакивала за шестьдесят километров,

— У него движок слабенький, — радостно говорил Пономарев, — и карбюратор барахлит. Насос ускорителя плохо работает.

Когда мы подъехали к посту ГАИ, о котором говорил Пономарев, я попросил его остановиться и пошел к инспектору.

— Вы из Салтановска? — спросил я, представившись.

— Да, — кивнул он.

— Сколько километров от улицы Фрунзе до вашего поста?

— Чуть больше ста километров.

— Ночью за сколько времени можно проехать это расстояние?

— Какая машина?

— “Москвич-402”. Старый, изношенный.

— Часа за два с половиной, а то и за три.

— А от улицы Мосягина?

— Примерно за столько же.

— Вы здесь постоянно находитесь?

— Нет, я патрулирую на мотоцикле по трассе. Друг просил подменить на полчасика.

— Вы можете вспомнить, кто патрулировал в ночь с четвертого на пятое июня?

— Попробую… Сейчас… А-а, лейтенант Фатьянов!..

— Он тоже живет в Салтановске’

— Да.

— У него есть домашний телефон?

— Есть… Три–пятьдесят четыре–одиннадцать. Фатьянов Николай Маркович.

— Спасибо, друг. Счастливо отдежурить.