Леонид Сапожников - Цепь

— Этой же тряпкой? — уточнил Минхан.

— Нет, что вы. Я взял другую, белую. Мне стало дурно, я подошел к окну, но испугался, что меня увидят с улицы.

— Вы опирались руками на подоконник?

— Не помню… Возможно… А что?

— Нам придется снять у вас отпечатки пальцев.

— Зачем? — в ужасе крикнул Лютенко. — Разве я преступник?

— На подоконнике остались следы. Важно узнать, чьи они.

— А-а…

— В каком состоянии вы нашли квартиру? — спросил Веня.

— Как обычно. Все находилось на своих местах.

— Но вы осмотрели хотя бы, не исчезло ли что-нибудь из вещей? — спросил Полковник.

— Не-ет, — промямлил Лютенко. — Мне это не пришло в голову.

— Но вы помните, какие вещи находились в квартире?

— Да, разумеется.

— И поможете нам установить что похищено?

— Конечно, конечно!

— Да-а, — удрученно протянул Минхан, — удружили вы нам.

— Но я же… Я так растерялся… Товарищи!..

— Вы любили Галицкую? — неожиданно спросил Веня.

— Она была для меня самым дорогим и близким человеком?

— Почему же вы не развелись с женой, с которой, по вашим словам, порвали отношения.

— И не женился на Галицкой? — грустно перебил Лютенко. — Я три раза делал ей предложение, но Ксения отказывалась.

— Почему?

— Не знаю, — развел руками Лютенко — Однажды она сказала: “Сева, не всегда, к сожалению, можно сделать то, что, казалось бы, следует сделать”.

— Когда она так сказала? — заинтересовался я.

— В декабре прошлого года…

— А при каких обстоятельствах вы познакомились с Галицкой и когда?

— Два года тому назад. Мы гастролировали в Новосибирске. Познакомились… случайно, пожалуй После концерта. Начали переписываться. Я предлагал Ксении переехать к нам, но она не соглашалась. И вдруг однажды позвонила и сообщила, что вышла замуж и будет теперь жить здесь.

— Вы, знали ее мужа? — спросил Полковник.

— Видел один раз, — ответил Лютенко. — Она пригласила меня к себе, он был дома. Ксения сказала: “Игорь, это мой старый друг”. Он что-то пробормотал и. вскоре ушел. Знаете, меня поразило то, что она даже не представила меня, ну, не назвала ни по имени, ни фамилии… По-моему, у них был фиктивный брак. Ксения не раз мне намекала на это. После развода он оставил ей квартиру, не требуя никаких денег в компенсацию.

Мы все переглянулись, но Лютенко ничего не за­метил.

— Я хотел бы сказать еще вот о чем… Сначала не хотел говорить, но, думаю, лучше будет, если скажу. — Он закурил. Мы молчали, выжидательно поглядывая на него. — Я сказал, что пришел к Ксении третьего июля. Так и было. Но я не упомянул, что незадолго до этого… дня мы поссорились..

Полковник потянулся к пачке, которую достал из кармана Минхан, вытащил сигарету и начал разминать в пальцах. Полгода назад Кирилл Борисович бросил курить. Неужели закурит?..

— Да, — словно подстегнул себя Лютенко, — мы поссорились. Последний раз я ночевал у нее двадцать девятого июня… Вот. Я случайно увидел на туалетном столике Ксении записку, которую взял. — Он вынул из кармана аккуратно сложенный листочек и протянул Полковнику. Тот развернул его и вслух прочитал:

— “Последний раз предупреждаю — верни! И знай: или мы вместе, или… С.”

— Когда я сказал Ксении, что прочитал записку, она испугалась и потребовала, чтобы я немедленно вернул ее. Я ответил, что верну, если она скажет, кто такой “С.” и что он от нее требует. Ксения крикнула. “Ничего я тебе не собираюсь говорить! Не нравится, убирайся ко всем чертям!.” Я ушел. В тот же вечер она сама позвонила мне, чего никогда не делала прежде, и начала извиняться. Я снова стал настаивать, чтобы она сказала, кто ей написал записку. Ксения опять разозлилась и закричала в трубку “Всеволод! Не будь ребенком. В этой записке вовсе не то, о чем ты думаешь. С тебя довольно? Твоя ревность — это уже какое-то безумие…” Но ее слова меня не успокоили. Скорее “завели” еще больше. Когда вам под пятьдесят, это все не так просто

— У вас были основания ревновать Галицкую? — спросил я.

— Особых, наверное, не было.

— Скажите, — подал голос Веня, — Ксения Эдуардовна легко сходилась с людьми?

— Нет, — покачал головой Лютенко, — Ксения была замкнутым человеком. Правда, иногда на нее нападали приступы безудержного веселья. Она дурачилась, мистифицировала… Знаете, таких минут в ее настроении я почему-то боялся. Все это напоминало какой-то приступ.

— И часто с ней подобное случалось? — спросил Минхан.

— При мне раз пять было, — подумав, ответил Лютенко. — Должен сказать, — продолжал Всеволод Константинович, — в последнее время в ней что-то изменилось, это бесспорно. Понимаете, она не хотела выходить из дома. Два раза подряд она брала бюллетень, хотя была скорее всего здорова, Я предлагал ей пойти в ресторан, в кино, на ипподром, но Ксения всегда отказывалась.

— На ипподром? — переспросил Полковник. Он встал и начал медленно расхаживать по кабинету.

Лютенко как зачарованный следил за каждым его движением.

— Да, — наконец, ответил он. — Я с ней даже сам один раз съездил. Ксения часто любила там бывать.

— Не понимаю, — Полковник удивленно взглянул на него. — Значит, она обычно без вас бывала на ипподроме?

— Да… — пробормотал Лютенко.

— Простите, — вмешался Веня, — а вы откуда знаете, что она там бывала, если сами с ней не ездили, кроме одного раза?

Всеволод Константинович смущенно вертел в пальцах спичечный коробок.

— Вы что же, следили за ней? — догадался Веня.

— Да, да! — вдруг выкрикнул Лютенко. — Я подсматривал за ней! И видел, как она дважды садилась на площади Свободы в такси. Ну… Я тоже сел… в другое такси… И поехал за ней. За ними, — неожиданно поправился он. — Понимаете, она не одна ездила на ипподром, а с мужчиной…

— Оба раза с одним и тем же? — уточнил я.

— Да.

— Вы обратили на него внимание? — спросил Пол­ковник — Ну, на какие-либо отличительные приметы в его внешности? Маленький или высокий? Размахивает руками?.. Что-нибудь в этом роде..

— Так, постойте, ведь он хромает, — удивленно сказал Лютенко, — конечно же, хромает! Знаете, волочит правую ногу. Я много лет работаю на сцене Я привык обращать внимание, как люди ходят. Вот вы, например, идете, прижимая левую руку к боку, Верно?

Полковник действительно так ходит..

— Всеволод Константинович, — сказал я, — вы думаете, что Галицкая обманывала вас с этим человеком?

— Вы имеете в виду нечто интимное? — уточнил он, краснея. — Нет, что вы! Он же совсем старый, седой!..

Здрасьте вам! Седой… Вот уж большая рыба в маленькую сетку!

— Ну, если ревность вас не мучила, — равнодушно протянул я, — вы могли бы и поинтересоваться у Ксении Эдуардовны, кто был этот человек и почему она предпочитает ездить на ипподром с ним, а не с вами?