Светлана Алешина - Дамы любят погорячее (сборник)

На обед оказались пельмени, и, разумеется, магазинные. Но если их приготовил любимый муж, бывает ли что-нибудь на свете вкуснее?!

— Тебе уже два часа твой Гурьев названивает, — сообщил Володя, обильно поливая пельмени сметаной.

— Он ничего не передавал? — поинтересовалась я.

— Нет, — покачал головой Володька. — Обязательно хочет с тобой лично переговорить!

Неужели Валерка Гурьев потерял-таки номер моего сотового?! Не успела я ему его сообщить… Вот растяпа!

Я едва не сорвалась из-за стола к телефону, но укоризненный супружеский взгляд меня все-таки удержал. Однако не прошло и минуты, как наш телефон взорвался.

— Да, я вас слушаю! — схватила я трубку.

— Ириша, — услышала я Валерку, — мои поздравления!

— В чем дело? — опасливо осведомилась я. Неужели очередная статья? Или меня уже прогнали с работы? Да еще в воскресенье? Не может быть!

— Ты снова в центре событий! — обрадовал меня Гурьев. — Я только что от Платонова. Он вызывает тебя в Волжский отдел…

Я медленно присела на стул. Ну что, Ириша, допрыгалась?

Заметив мое выражение лица, Володя не донес свою вилку до рта.

— Когда же это наконец кончится? — простонал он, отодвинув тарелку на край стола.

— Что случилось? — осведомилась я, когда обрела дар речи.

— Да в общем-то ничего особенного, — сострил Валерка: — Елена Николаевна Крылова умерла вовсе не от сердечного приступа!

— А от чего же? — осведомилась я. Что-то в этом роде я и подозревала. — Она покончила с собой? — поинтересовалась я. Правда, и в эту версию верилось с трудом.

— Нет, — возразил Валерка. — Кто-то подменил ей таблетки, — добавил он. — Дама была отравлена!

— Ничего себе! — Я крепко сжала трубку в руках, словно боялась выронить ее на пол. — Но это мог быть кто-то и из своих…

— Скорее всего, — согласился Гурьев. — Таинственный неизвестный, которому наша прекрасная Елена доверяла и кто беспрепятственно мог пройти в ее кабинет!

— Убийства, наверное, как-то связаны, — предположила я.

— Наверное, это и хочет с тобой обсудить наш старый знакомый Платонов…

— Но я-то тут при чем? — воскликнула я.

— А ты, как всегда, оказалась в самом неподходящем месте в самое неподходящее время! — растолковал мне, непутевой, Валерка. — Кстати, с тебя шампанское, — добавил он.

— Это еще с какой стати? — ощетинилась я, совсем позабыв про наш с ним вчерашний спор.

— А что, с Рокотовым встречаться необходимость уже отпала? — осведомился Гурьев.

— Что-что? — Я не поверила своим ушам. — Ты в самом деле договорился о встрече с Игорем Викторовичем?! — Лично я свои попытки дозвониться до адвоката Малаховой оставила.

— Ирина, — заметил Гурьев, — по-моему, ты до сих пор так и не поняла, с кем имеешь дело! Запомни: для Гурьева нет ничего невозможного!

— Запомнила, — констатировала я.

— Вот и отлично! Так что сегодня в девятнадцать ноль-ноль, в его конторе «Фемида» на Астраханской. Огромная просьба — не опаздывать! Наш знаменитый адвокат страсть как не любит непунктуальных!

— Я постараюсь соблюсти этикет, — пошутила я. — Если меня Андрей Николаевич Платонов к тому времени не определит в места не столь отдаленные…

— Ирина! — возмутился Валерка. — Ну что за чушь ты несешь? Платонов — милейший человек!

— Ага, — подтвердила я, — когда спит зубами к стенке!

— Ну, ладно, некогда мне с тобой разговаривать, у меня программа горит! — Гурьев наступил мне на больную мозоль, вот уж чья программа горела… — Да не забудь про бутылку, — добавил он. Я едва успела продиктовать ему номер моего мобильного, как он уже повесил трубку.

— Ирина! Очнись! — услышала я голос Володьки словно издалека. — Ты когда-нибудь прекратишь обниматься с трубкой? Чайник стынет!

Я бы, конечно, предпочла кофе, но спорить не стала: по-моему, мой муж в отношении здорового образа жизни брал пример с Леры Казариновой.

— Через двадцать минут еду к Платонову, — сообщила я своему ошеломленному благоверному, который застыл с чайной чашкой в руках.

— Начинается, — вздохнул Володька. — Час от часу не легче!

— Ой! — взвизгнула я. Чай оказался огненным, и я обожгла язык.

— Ирочка, что с тобой?!

Я выскочила из-за стола и бросилась переодеваться.

Платонов встретил меня, как и в прошлый раз, подчеркнуто вежливо.

— Присаживайтесь, — кивнул Андрей Николаевич на стул. Я, как примерная девочка, сделала то, что от меня требовали. — Ирина Анатольевна, должен заметить, что вы снова попали в весьма неприятную ситуацию, — произнес он, усаживаясь за стол. — Разумеется, у меня есть к вам пара вопросов, — добавил Платонов, достал из ящика письменного стола пухлую папку с документами, раскрыл ее, вынул чистый листок бумаги, а затем извлек шариковую ручку из внутреннего кармана пиджака. — Зачем вы вместе со своей съемочной группой ездили сегодня в «Парадиз»? — начал Андрей Николаевич в своей обычной манере допрос с пристрастием.

— Мне позвонила Елена Николаевна, — ответила я, — и сама попросила нас приехать, обещая сообщить что-то очень важное…

— А она случайно не намекала, что именно? — вкрадчиво осведомился Платонов.

— К сожалению, нет, — сказала я, — если не считать того, что… — И я рассказала Платонову все, что мне поведал Гоффман относительно давнишней аварии. — Я полагала, что Крылова вызвала нас именно по этому поводу. Хотя могла и ошибаться.

— Очень интересно, — заметил Платонов. — Спасибо, Ирина Анатольевна. Распишитесь, пожалуйста!

Я отметила про себя, что это был второй мой автограф за сегодня.

— Но, к сожалению, Ирина Анатольевна, — добавил Платонов, — вы нам не сообщили ничего нового, — сдержанно улыбнулся он.

— Так, значит, вам уже было известно и про документы? — изумленно воскликнула я. К этому времени я уже успела выложить Андрею Николаевичу как на духу все, что знала сама.

— Угу, — подтвердил он, убирая папку на место, — у Малаховой были все основания, чтобы избавиться от старой подруги, — добавил Платонов.

— Неужели вы в это верите? — возмутилась я. — Алла Владимировна не могла…

— Ирина Анатольевна, успокойтесь. — Платонов налил из графина воды в прозрачно блестевший стакан. — Вот, выпейте. — Андрей Николаевич передал его мне. — А вы за Малахову, как за родную, заступаетесь! — сдержанно усмехнулся он. — Герман Генрихович Гоффман, кстати, не имеет такой абсолютной уверенности, как ваша, в том, что его супруга не убивала Степнову! Напротив, — Платонов прищурил глаза в обрамлении длинных, густых ресниц, — я бы сказал, что он подозревает обратное!

— Так, значит, это он вам все рассказал, — заключила я.

— Нет, не только, — Андрей Николаевич покачал головой. — Я получил письмо…