Светлана Алешина - Виртуальная подружка

— Они не сгорели, солнышко, — счастливо всхлипнула я. — Они подрумянились.

— А я еще рис сделал. Черный, — растерянно пробормотал он. — Ты говорила, что с курицей лучше всего черный рис.

— Черный? Такой же, как котлеты? — не удержалась я.

— Не жена — ехидна! — горестно воздев к небу очи, выдал Володя. — За это ты сегодня не будешь терзать меня своими оперными ариями. И никаких Бахов, Вивальди и Скарлатти.

— Не буду, милый! Будем слушать только то, что захочешь ты. Хоть Папетти, хоть Джо Дассена, хоть «Dire Straits».

Котлеты действительно не сгорели. Ну, то есть не совсем… Если снять с них тесто, то курица с неизменным горячим сливочным маслом и специями внутри очень даже ничего. Я спросила Володьку, почему он не воспользовался приобретенной недавно микроволновкой — моей гордостью и отрадой, но он только досадливо махнул рукой: мол, мы люди небалованные, к вашим импортным хитростям непривычные, так что все обошлось одними котлетами, а мог бы и дорогущий аппарат спалить, за что я бы с него точно спустила шкуру не хуже, чем сейчас тесто с котлеты. Не согласиться с ним оказалось трудно.

Рис был просто восхитительным… только немного суховатым. Зато салат превзошел все мои ожидания. И бутерброды. Особенно с икрой! Всего в самый раз, как я люблю. Тонкий ломтик свежего батона с хрустящей корочкой, в меру толстый слой масла и икринка к икринке, так что и просветов нет, и горкой не навалено. А вино! Настоящее, марочное, сухое, красное! Как же я люблю хорошее красное вино! И черт с ними, с Паваротти и Домингами, когда у меня такой муж!

Уже поздно вечером я вдруг вспомнила, что супруг мой по образованию химик, и осторожно спросила:

— Володя, а на обезболивающие средства может быть аллергия?

— В принципе да, — вскинул он на меня изумленный взгляд. — А тебе зачем?

— А так чтобы с летальным исходом? — настырно продолжала я: пока отвечает, надо пользоваться.

— Ну это смотря что колоть и в каких дозах. Если какие-нибудь опийные, то, конечно, и слона угробить можно.

— Значит, действительно анафилактический шок, — кажется, я сказала это вслух.

— Так! Душа моя заблудшая! — глаза Володи потемнели, во взгляде мелькнула смутная тревога. — Во что ты опять ввязалась?

— Да ни во что я не ввязывалась, — поспешила я исправить накаливающуюся ситуацию. — Просто сегодня Валерка в гости заглядывал, ужасы всякие рассказывал. А я просто так, из спортивного интереса.

— Ох, смотри у меня, спортсменка, комсомолка. Сам убью, чтобы нервы не трепала. С тобой никакого здоровья не хватит. У меня у самого на твое пинкертонское хобби аллергия, вплоть до душевного коматоза.

Ну вот он уже и расстроился. И надо мне было завести об этом речь именно сегодня? Не могла до завтра потерпеть? Обещала же себе ни слова сегодня о работе.

Я поспешила заверить мужа в том, что никакое частное расследование на моем горизонте не маячит. Тем более что даже Валера от этого дела отказался. И вообще, у меня и без покойников забот хватает — надо сюжет для новой передачи придумывать. Как только сердитые морщинки в уголках губ моего супруга разгладились, а на щеках опять появились очаровательные ямочки, я тоже успокоилась. Мир был восстановлен.

А все-таки интересно было бы выяснить, умер он от шока или от передозировки? Если от передозировки, тогда это наверняка преднамеренное убийство. Или нечаянное самоубийство. Хотя о каком самоубийстве может идти речь?! Пальцы он себе тоже сам отрубил, что ли?

Так — все! Тема закрыта. По крайней мере, на сегодня. Сегодня у меня на ночь были более радужные перспективы, чем размышления о причинах смерти человека, которого я не то что живым, даже мертвым не видела.

— Ирина! Ну наконец-то! Кажется, мы спасены! По-моему, я нашла то, что надо! Потрясающая тема! Просто фантастика!

Такими словами приветствовала мое появление на телестудии Лера Казаринова. Едва я открыла дверь кабинета, она быстро отставила в сторону мисочку с курагой, в которой тут же очутилась Пашкина рука, ловко спрыгнула со стола и, словно итальянка размахивая руками перед самым моим носом, что совершенно не вязалось с ее внешностью, торопливо пыталась что-то объяснить.

— Если ты не перестанешь частить, словно студентка театрального факультета на экзамене по сценической речи, я ни за что на свете не смогу оценить гениальности твоего открытия.

Эта тирада подействовала на Валерию, как ушат холодной воды. Несколько секунд она растерянно хлопала ресницами, потом виновато улыбнулась, провела рукой по и без того гладко забранным в хвост светлым волосам и уже с удобоваримой скоростью приступила к рассказу:

— Есть у меня подруга. Ну скорее, не подруга — приятельница. В школе учились вместе…

— Понятно. Дальше. — Я повесила плащ и села за свой стол.

— Мы с ней давно не виделись. Я знала только, что она на стажировку в Канаду уезжала, а вчера встретились. Оказывается, Эллочка замуж вышла. Поначалу все было просто замечательно. Она продолжила обучение. У мужа неплохая работа. Деньги в доме есть. Ну и все такое. А потом выяснилось, что ее Сережа — игрок…

— На бирже? — ни к селу ни к городу вставил Паша, запихивая в рот неизвестно какой по счету сухофрукт.

— На картах, — рассеянно ответила Лера. — То есть в карты. Одним словом, он без казино и дня прожить не может. И неизвестно, то ли он всегда такой был, только прикидывался, или уже после свадьбы пристрастился. В общем, теперь все плохо. Целыми вечерами и ночами он там. Проигрывает бешеные деньги, а остановиться не может. Иногда, правда, и выигрывает тоже. Но Эллочке от этого легче не становится. Говорит, уже забыла, как родной муж выглядит. Когда проигрывает, приходит злой, как бобик, орет, вещами кидается. Когда выигрывает, сразу спать брякается… И потом, она все время боится, — почему-то понизив голос, добавила Лера.

— Чего? — не поняла я.

— Того, что однажды он проиграет так много, что не сможет вернуть долг.

— Он же вроде хорошо зарабатывает, — снова встрял Павлик. — А если мужик обеспечивает семью, может он позволить себе невинное развлечение?

— Ничего себе невинное! — возмутилась Лера. — Ты хоть представляешь, какие там крутятся деньги?! И потом, кому это надо, чтобы тебя обеспечивали и при этом полностью игнорировали?

Мне показалось, или в ее голосе действительно прозвучала обида? Интересно, за подругу или за себя? Ох, молодежь, молодежь!

— Ну, девушка, вы уже придираетесь! — дернул головой Пашка. — Вам что, подавай все сразу и побольше?

— Ладно, — решительно пресекла я намечающуюся словесную пикировку. — Все понятно. А мы-то тут при чем?

— Как при чем?! — по-моему, Лера опять обиделась, на этот раз уже на меня. — Конечно, наша программа называется «Женское счастье», но ведь нигде не написано, что мы должны рассказывать только о добившихся успеха и абсолютно довольных своей судьбой дамочках. А тут такая интересная тема — все есть, а счастья нет. Обязательно найдутся сочувствующие, товарки по несчастью, советчики, наконец.