Светлана Алешина - Преступление без наказания (сборник)

— А освобождение? — спросила я. — Ему что, теперь все это время придется сидеть?

— Я могу попробовать ходатайствовать об освобождении под залог, но, знаете, какие теперь «расценки»? Наименьшая сумма залога согласно новому закону составляет сто минимальных размеров оплаты труда. Заметьте, это минимальная сумма, а у нас — обвинение в убийстве.

— Господи! — я в отчаянии попыталась собраться с мыслями. — Но ты все-таки попробуй! Постарайся найти!

— А как опознали Кряжимского? — прервала я затянувшееся молчание. Когда же Фима рассказал нам и об этом, я пожалела, что спросила: выкрутасы господина случая когда-нибудь доведут до ручки.

Сергея Ивановича опознал дедуля, который так досаждал нам своими жалобами последние четыре месяца. Отнеся передачу внучку, в отношении которого требовал дать опровержение в нашей газете, он на доске «Их разыскивает милиция» вдруг заметил фоторобот — грубовато воспроизведенное, но в общем-то похожее лицо автора ненавистной ему статьи. Как дедулю от счастья не хватил инфаркт на месте, неизвестно, и он, проявляя юношескую прыть, влетел в управление милиции; торжествуя и проглатывая слова от волнения, поведал о своем открытии.

В милиции вскоре убедились, что старичок оказался прав.

— Я всегда говорил, все они там алкоголики, уголовники и наркоманы, — сообщал дедуля буквально каждому встречному о своей удаче и, оказывается, даже рвался высказать свои чувства во время допроса Сергея Ивановича. Дедуле в конце концов посоветовали отправиться домой, но, уходя, Фима видел его, дежурившим возле дверей. Плакать тут или смеяться? Впрочем, мне теперь лучше вообще воздержаться от любых эмоций.

— Итак, наши дальнейшие действия, — произнесла я, поудобнее устраиваясь в кресле и невольно оглядываясь в поисках ручки и блокнота — привычка, что поделаешь.

Не правильно истолковав мой взгляд, Фима молнией оказался рядом и принялся рьяно поправлять мои подушки, но в чрезмерном усердии не рассчитал, ощутимо задев меня локтем прямо по ушибленному месту. У меня аж искры из глаз посыпались.

Он жутко смутился и аж пал на колени, вымаливая прощение. Что делает с людьми неровное сердцебиение! Какое счастье знать, что это всего лишь одна из ролей Фимы, которую он с удовольствием играет, а вообще-то я уже не раз видела, в какого страшно расчетливого человека превращается он на процессе: то сразу уверенно разнося в пух и прах обвинительные доказательства, то, затаясь до поры, а затем спокойно вставая и давая понять, что все, чем суд до этого времени занимался, — пустая трата времени, потому что на самом деле все было вот так… А в жизни Фима — жмот ужасный, только по отношению ко мне проявляет непомерную щедрость, чем я иногда, признаюсь, немножко злоупотребляю.

— Значит, ты, Фима, стараешься освободить Кряжимского под залог, а в идеале — снять с него обвинение. А мы с Виктором пытаемся разузнать что-нибудь про Алексея и его дружков. Кроме того, я очень хочу поговорить еще раз с Настей. Она что-то знает, я уверена. Или, по крайней мере, догадывается. По-моему, она просто боится Алексея.

— Еще надо поговорить и с остальными Степиными соседями насчет запасного ключа от подъездной двери. Кстати, кроме этой Валерии Борисовны, кто еще живет в этом доме?

Я наморщила лоб, вспоминая все, что об этом знала.

— Три этажа, шесть квартир… Так, в первой — Степа, потом — грымза, еще есть старичок пенсионер, но он вроде бы как и из дома-то редко выходит, еще пожилая пара и, наконец, подружка Валерии Борисовны. Она действительно права была, когда сказала, что Степа как-то не вписывался в общую картину.

— А шестая?

— Что шестая?

— Шестая квартира, ты назвала только пять.

— Действительно. Не знаю, «ценный свидетель» как-то забыл ее упомянуть.

— Значит, надо выяснить.

— Виктор, возьмешься? — попросила я.

— А ты к Насте поедешь? — полуутвердительно спросил он.

— Ну да. Может, у нее что-то про Алексея узнаю и про их отношения со Степой.

— А кирпичи тебя ничему не научили?

— Ну знаешь, — возмутилась я. — Что же мне теперь из дома носа не высовывать? Я просто постараюсь быть очень осторожной.

На лице Фимы появилось озабоченное выражение: он, наверное, уже мысленно представил себе, как привозит каждый день в мою обитель продукты, журналы, новости, развлекает бедную пленницу, а тут на тебе, дева сама на коня и в лес к волкам…

— Между прочим, если кто-то охотился за мной именно из-за Степиного убийства, у вас, друзья, также отличные шансы стать мишенями следующих покушений, — заявила я. — Особенно у тебя, Фима.

Ведь если убийство целенаправленно пытаются свалить на Сергея Ивановича, то ты, как отличный защитник, будешь, естественно, мешать.

Сказала я это полусерьезно, но, взглянув на Фиму, поняла, что ему уже случалось получать как предложения о щедром вознаграждении за очень хорошую или очень плохую работу, так и угрозы. Так что, Оля, тут не до шуток.

Они очень не хотели оставлять меня одну, все чего-то опасаясь. У меня же так болела спина, что мне уже было море по колено. Если я сию минуту не лягу, пусть убивают — это будет актом милосердия.

— Позови хотя бы Маринку, — предложил наконец Виктор.

Я схватилась за голову.

— Господи! Она же еще до сих пор ничего не знает!

— Заодно и расскажешь.

Я застонала — моя спина!

— Отличная идея, — обрадовался Фима, — Так всем будет спокойнее. Где она живет? Я ее сейчас же привезу…

Получив адрес и поцеловав мою руку, Фима исчез.

— Ну что, влипли мы? — сказала я Виктору. — Представляешь, что будет, если другие газеты узнают об аресте по подозрению в убийстве одного из самых известных журналистов-криминалистов в городе? Скандал!

По глазам Виктора я поняла, как он глубоко убежден в том, что скандал разразится прямо здесь и сейчас, как только привезут Маринку, которая неизбежно смертельно разобидится на то, что ей ничего не рассказали. Не без внутренней дрожи соглашаясь с ним, я взяла трубку и набрала Маринкин номер. Ответила одна из ее соседок, я попросила позвать Марину, а когда та подошла к телефону, я заинтриговала ее неожиданным приглашением приехать ко мне в столь поздний час.

— Что, мы опять срочно ищем на кого-нибудь компромат? — полюбопытствовала она.

— Все гораздо интереснее, — вздохнула я. — Собирайся, сейчас за тобой заедет Фима. Он уже в пути.

— Я мигом, — пообещала Маринка.

В этом я не сомневалась: она никогда не упускала случая смыться из ненавистной ей коммуналки Когда минут через двадцать Фимина машина остановилась у моего дома, Виктор быстро распрощался и, сбежав по лестнице, вышел через двор.

Сталкиваться с обиженной на него Маринкой он пока опасался. Ничего, сейчас я ей все объясню, она им еще будет гордиться. Только дай мне, господи, сил и терпения.