Аркадий Адамов - Стая

— Ах, дорогая, если бы вы могли оказать мне одну пустяковую услугу.

— Что же вам надо, Роберт? — улыбнулась Мария Алексеевна.

— Вы когда поедете обратно?

— Через двое суток.

— Я должен передать своему приятелю чемодан, он бы встретил вас на вокзале. О, мне так неудобно утруждать вас, но я оказался в очень неловком положении... Да вы его помните, конечно. Он провожал меня. Такой толстый и лысый. Я вам буду очень благодарен. Очень. Понимаете?

Она согласилась.

На следующий день Роберт привез ей чемодан и при этом сунул три красненькие десятки.

Так началась их дружба, такая выгодная для Марии Алексеевны.

Роберт часто наведывался в Москву и жил подолгу. Мария Алексеевна не задумывалась над тем, кто он, где работает. Она лишь исправно возила чемоданы, ящики, иногда по два, даже по три сразу. Ее встречали и провожали самые разные люди, но чаще всего Роберт. Однажды он зашел даже к ней домой, когда не было мужа — Григорий Афанасьевич, начальник поезда дальнего сле-давания на другой дороге, тоже подолгу находился в поездках. О нет, тут не было никакой «романтической» подкладки, Мария Алексеевна была уже не в том возрасте, чтобы заводить какие-нибудь шашни. Отношения с Робертом были чисто деловые.

Как-то Мария Алексеевна намекнула мужу на свои коммерческие операции: он удивился неожиданному пополнению семейного бюджета. Вот тут-то и произошла у них первая ссора. Григорий Афанасьевич, разволновавшись, кричал, что не потерпит подобных безобразий. Мария Алексеевна кричала еще громче. Это случилось днем, когда соседи были на работе. Она кричала, что он не умеет жить, что все кругом воруют, а она, слава богу, еще никогда чужого не брала, но оказать услугу... Дочери Гали она не стеснялась.

Эти ссоры происходили все чаще, все ожесточеннее. Потом супруги разъезжались по «своим дорогам» и возвращались через неделю — соскучившиеся, примиренные, но ненадолго. Вскоре вспыхивала очередная ссора.

Гале было семнадцать лет, она только что кончила школу торгового ученичества и устроилась продавщицей в большой магазин. Это была высокая красивая девушка с белокурыми, как у матери, волосами, такая же деятельная й беспокойная. Галя всей душой сочувствовала матери, утешала ее, когда та жаловалась на отца, но в родительские ссоры не вмешивалась. И только однажды, когда отец, окончательно выйдя из себя, поднял руку на мать, девушка, заливаясь слезами, кинулась на него. Тот, опомнившись, сразу умолк, потом, не говоря ни слова, ушел из дому. Вернулся он поздно.

С тех пор Галя еще больше сдружилась с матерью. А та подсовывала ей деньги, привозила красивые безделушки. У Гали проснулся жадный интерес к вещам. Она бегала по Москве в поисках модных кофточек, цветных чулок, дорогих сапожек на меху. Галя стала делать высокую модную прическу и подводить глаза. Подружки завистливо восхищались ею. А отец в свои редкие приезды домой смотрел на нее с грустью, но молчал.

Потом в один из дней к матери заглянул Роберт.

Галя была потрясена его внешностью, его манерами. Роберт окинул ее дерзким, восхищенным взглядом, и она залилась краской. Знакомство произошло быстро. Вечером он пригласил ее в ресторан.

Галя никогда раньше не бывала в ресторане и в первый момент даже растерялась. Громадный, красивый, залитый светом зал, веселые, модно одетые люди вокруг, оркестр, танцы, наконец, вино, закуски, фрукты, которое небрежно заказывал Роберт. Он казался ей необыкновенным человеком, таким красивым, умным и щедрым. Они много танцевали, и ей приятно было ощущать его сильные, властные руки, его влюбленный взгляд. Они были действительно красивой парой, Галя не раз ловила обращенные к ним взгляды. Ей было необычайно хорошо в тот вечер. Прощаясь на лестнице у ее квартиры, Роберт нежно поцеловал ей руку. А она уже была без ума от него.

Вскоре он пригласил ее опять в ресторан, потом опять.

Однажды он предложил остаться дома: мать и отец были в отъезде. Роберт достал из портфеля бутылку коньяку, закуску, апельсины. Это был необычный вечер. Он впервые обнял ее и стал целовать. И Галя легко уступила ему.

Еще два или три раза приходил к ней Роберт, а потом исчез. Галя не знала что думать. Сначала она беспокоилась, не заболел ли он, потом стала сомнераться в его болезни, и в голову поползли горькие мысли.

С приездом матери, Роберт появился снова, но приходил он только по делу и смотрел на Галю так равно-, душно, словно между ними ничего не было. Она решила с ним объясниться и, улучив минуту, когда мать^вышла из комнаты, еле слышно спросила, сгорая от стыдз и негодования:

— Ты меня разлюбил, Роберт?

Вздохнув, он с улыбкой ответил:

— Ну что ты, дорогая. Просто занят.

— Нет, ты меня разлюбил.

Она с досадой почувствовала, как жалобно прозвучали ее слова.

Роберт опять улыбнулся.

— Дорогая, не воспринимай все так серьезно. Мы еще повеселимся. Я тебя познакомлю с одним...

Но тут вошла мать, и разговор прервался.

Эту ночь Галя не спала. «Да, да, все такие, все обманывают»,— думала она. Горе и оскорбление родили в ней злость. Все, все такие! Вот и мать говорит то же самое. Тогда и она будет такой, как другие. Роберт ушел от нее?

Пусть! Ей вдруг стали ненавистны его холеная внешность, его вкрадчивые манеры, красивые и высокопарные слова. Все обман, все, все! Что ж, она и без него будет ходить в рестораны, пить, кружиться в танцах, ловить восхищенные взгляды. Подумаешь! Найдутся другие. Она ведь такая молодая и красивая. Но теперь она будет умнее, теперь никто не заставит ее плакать, пусть поплачут другие. А слезы душили ее, и она кусала подушку, чтобы не разрыдаться и не разбудить мать.

Утром она спросила:

— Правда, мама, все люди обманщики?

— Да уж, честных поискать,— ворчливо ответила та и вдруг, пристально посмотрев на дочь, с угрозой добавила:— Но ты, смотри, в магазине ни-ни, чтобы и в мыслях не было.

— Что ты, мама,— усмехнулась Галя.— Пусть воруют другие. А я... я буду только веселиться.

Мать усмехнулась в ответ.

— Правильно, дочка. Веселись, пока молода.

Галя оказалась хитрой, научилась ловко притворяться. Ее мечтой стали рестораны, их блеск и веселье, танцы, оркестры, вино. Она просто бредила ими. Но на работе оставалась деловитой, расторопной и была в торге на самом лучшем счету.

Вскоре Галю перевели работать в палатку около одного из вокзалов. Здесь она торговала всем: и водкой, и консервами, и папиросами, и конфетами. План перевыполняла: место было бойкое, к тому же Галя так приветливо улыбалась, так весело отвечала на шутки, что покупать у нее было одно удовольствие. Агент, привозивший товар, вовсю ухаживал за ней, и потому ассортимент в ее ларьке всегда был самый лучший. У нее появились постоянные покупатели.