Анна Шульгина - Пересекающиеся параллели

- «Ой, деточка, что ж ты так отощала, щечки пропали…», - девушка старательно передала интонации старческого голоса. – Теперь опять сбрасывать… Хоть в гости к бабушке не приезжай, - втянув живот, она последним рывком втиснулась-таки в одежду. – Фуф…

Отвечать Уля не стала – слова были своеобразным ритуалом, который повторялся после каждых летних каникул. Бабушка Светку откармливала, та послушно поправлялась на пирожках и оладушках, после чего начинала усиленно худеть. Продолжалось это до новогодних праздников, на которых все сброшенное оказывалось вновь любовно наетым. И ещё один заход до мая. Круговорот энергии в природе.

Как ни пытались объяснить, что Свете гораздо больше идет быть доброй пышечкой, чем злобной от голода доходягой, с торчащими, словно крепления брючной вешалки, ключицами, девушка только огрызалась и шипела. Единственным, кого она слушала, был Мишка, и то в последние дни между парой ощущалось какое-то напряжение. Уля в их отношения не лезла, прекрасно зная, что, случись что-то серьезное, на их с Лизкой плечах устроят великий плач и выскажут все, включая то, о чем лучше бы промолчать.

- Идите ужинать, а то у меня уже каша подгорает!

Стоило вспомнить третью обитательницу их общажной комнаты, как тут же раздался голос Лизаветы. Готовила она не то, чтобы совсем плохо, но обе девушки тайком скривились – есть хотелось, но не до такой степени, чтобы давиться горелой пшенкой.

- Ну, помолясь? – Светка полезла на выход первой.

- Если что, кустики за зарослями ольхи – мои, – Ульяна тщательно закрыла «молнию» палатки, чтобы потом не пришлось биться насмерть до последней капли крови с жужжащим воинством.

Но, заботясь о ненападении со стороны насекомых, забыла о более крупном существе из той же породы вредителей.

- Попалась, - Игорь поджидал где-то совсем близко, раз смог поймать почти сразу и завалить на том же самом месте, где ещё недавно лежал сам. Вообще-то и хорошо, значит, все репьи и остянки череды, в изобилии растущей по соседним буеракам и возле реки, собрал на себя.

- Ай, перестань! – щекотки она не особо боялась, но лучше уж изобразить конвульсии сейчас, чем он начнет придумывать что-то ещё. – Сам виноват, не надо было дурачиться.

- Ты нам такую затею испортила, - Игорю надоело валять её по земле, как щенку хозяйский валенок, поэтому он помог подняться и даже отряхнул налипший на одежду мусор. Понизив голос до едва слышного шепота, парень наклонился к Ульяниному уху. – Мы хотели Светку напугать почти до заикания, а потом отправить её ночевать к Мишке.

- А нам вчетвером спать в нашей палатке? – дождавшись кивка, девушка украдкой показала ему кукиш. – Пусть мирятся в более цивилизованных условиях.

- До чего ж ты вредная и черствая…

- Я хорошая и мягкая, но спать в компании двух храпящих парней не собираюсь. И ноги у вас немытые.

- Мытые они! Хочешь, дам носок понюхать? – его так возмутили инсинуации, что предложение оказалось услышанным всеми присутствующими.

- Да вы, батенька, извращенец, - Лиза, полностью вошедшая в роль поварихи, чуть не промазала мимо подставленной тарелки. – Идите уже есть, затейники…

- А чего она к моим ногам пристала? – Игорь такой мелочью, как легкий аромат гари от содержимого тарелки не особо взволновался, с удовольствием наворачивая угощение.

Устроившаяся рядом с ним Уля съела пару ложек каши и временно отставила тарелку. Лизка не обидится, знает, что в смысле готовки есть к чему стремиться, но и прилюдно говорить об это девушка не стала.

- Сусанна ты наша, маршрут набросала? – Лешка, которого отрядили за сушняком, чтобы завтра утром не пришлось собирать росу и поздних клещей в поисках топлива для костра, свалил принесенное неаккуратной кучей у их походной кухни. На темно-синий спортивный костюм со столь любимыми гопниками лампасами прилипли какие-то опилки, сухие травинки и прочая труха, придавшая ему вид одичалого партизана. Особенно этому способствовала застрявшая в длинноватых темных волосах веточка вяза, игриво помахивающая тремя листиками при малейшем дуновении ветра.

- Да, конечно, - Уля встряхнулась, перестав смотреть на вспыхивающие ярко-алым искры на раскалившемся от жара чурбаке. – Карту никто не потерял?

- У меня есть.

- И у меня.

- И у меня…

- Вот и хорошо, - пересчитав по голосам, Ульяна вытащила свой экземпляр и разложила на коленке. – Заблудиться там не так, чтобы очень просто, но вполне возможно, поэтому без них не спускаемся. И вообще от меня лучше далеко не отходить.

Распечатанная карта представляла собой довольно запутанную схему ходов и ответвлений.

- Те, которые обозначены черным – верхний ярус. Синим – средний. Красный – нижний, но туда мы не пойдем, я и сама в тех коридорах была раз или два, не очень хорошо ориентируюсь.

- А они все открытые? – Лиза сосредоточенно водила пальцем по бумаге, пытаясь запомнить расположение.

- Нет, некоторые засыпаны, в других произошли обвалы, - Ульяна чуть развернулась и оперлась спиной на подозрительно молчаливого Игоря. – Поэтому глубоко и не спускаемся.

- Ты же говорила, что ещё девчонкой тут все облазила, - Света с затаенной грустью покосилась на Улю и обнявшего её за плечи Игоря, но к Мишке не придвинулась.

- Угу. Только я, когда была девчонкой, была намного мельче. Есть здесь пара входов, которые на карте вообще не обозначены, но они настолько узкие, что взрослый человек не пролезет и на четвереньках.

На западе полностью размылись последние мазки оранжево-красного, уступив место разлившейся чернильной темноте. Как и думала Ульяна, от реки тут же потянуло стылым сквозняком, донесшим запах тины и какого-то позднего цветка. Его медвяный аромат заставлял пчел, прилетающих с близлежащих пасек, роиться над лакомством, не боясь упасть в воду, на которой то тут, то там появлялись круги и бурунчики.

Хоть русло здесь было довольно широким и спокойным, у самого берега, буквально в паре метров от деревянных мостков, построенных кем-то из местных жителей, был омут. О глубине его слухи ходили самые противоречивые, кто говорил, что там от силы метров пять, а кто грозился и всеми десятью. В одном все сходились: купаться там не надо – периодически выходившие на поверхность водовороты могли затянуть под воду не только пугливую и осмотрительную камышницу, но и упитанного хозяйского гуся, стаи которых лениво плавали с одного берега на другой, шипя на отдыхающих и посматривая на всех с брезгливой снисходительностью.

И пусть в такое время дачники и студенты уже почти разъехались, с противоположного берега долетали звуки смеха и довольно фальшивое бренчание гитарных струн. Звук над водой разносился особенно хорошо, поэтому можно было подумать, что до другой компании метров двести, хотя на самом деле, их разделяло расстояние в пять раз большее.