Андрей Константинов - Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната

Я молча кивнул. Тем более что другого варианта в этой ситуации у меня все равно не было. Между тем Вова действительно с легкостью поднял меня на руки и оттащил в стоящее в углу кресло. Предательски дрожащей рукой я полез в карман за сигаретой, и проследивший за этим жестом Стас метко бросил мне позолоченную зажигалку, на которой был тиснут лейбл «Медиа-промоушен».

— Забирай, подарок фирмы.

— Где Татьяна? — тупо повторил я, закуривая.

— С ней пока все в порядке. Но именно здесь, в этом помещении, ее нет, так что можешь не изображать тут из себя Данилу Багрова. Спасти — не спасешь, а били тебя сегодня, по-моему, уже и так предостаточно.

— Я знаю, что деньги у вас. Почему ты ее не отпустил?

— Деньги? — передразнил меня Стас. — Какие деньги? А… ты, наверное, имеешь в виду черный кожаный «дипломат» с кодовым замочком? Вот этот? — И он выудил откуда-то из-за стола тот самый михельсоновский портфельчик. — Извини, Шах, кода мы не знали, да и ключа все равно не было, поэтому пришлось обивочку немного попортить. Вот только денег там, к сожалению, не оказалось. Пара пачек бумаги для принтера, и, собственно, все. Такая вот вышла пидерсия.

Я не заканчивал курсы практической дедукции у Обнорского, и, может быть, поэтому я уже ни черта не мог понять. При чем здесь бумага для принтера? Деньги. Я видел эти деньги. Я сам лично держал их в руках и даже пересчитывал. Там было ровно пятьдесят пачек. Пятьдесят пачек стодолларовых купюр. Значит, кто-то из нас врет. Или второй вариант — кто-то из нас сошел с ума. Второй вариант гораздо хуже, потому что при таком раскладе реальная кандидатура на койку в дурдом — это я.

— Не ломай голову, Шах, — устало произнес Дробашенко. — Просто с самого начала это была херовая затея. Кстати, я говорил об этом своему начальству, но на этот раз меня не послушали. Ну не верил я, что Рустам способен расстаться с такими деньгами. Лишь когда ребята сказали мне про этот чертов «дипломат», я уж решил было, что чудеса еще случаются.

Стас говорил очень спокойно и, как мне показалось, даже немного доброжелательно.

Из этого я заключил, что убивать меня пока не собираются, а значит, надо пользоваться моментом, дабы попытаться хоть немного прояснить ситуацию. Хотя бы для того, чтобы уйти в мир иной без этого гнетущего ощущения собственной дебильности.

— Стас, объясни мне, какого черта ты затеял это дурацкое ограбление? Неужели ты решил, что я не привез бы вам эти деньги, а забрал их себе? Ты же меня знаешь, вождь.

— Вова, — обратился Стас к безмолвно следящему за нашим разговором терминатору, — приведи сюда этого… овоща.

Вова тихо удалился, и через некоторое время вошло в кабинет, волоча за собой едва передвигающее ногами, бесформенное Нечто. Его заплывшее лицо, представлявшее собой сплошное кровавое месиво, беззвучно шевелило губами, видимо, потеряв способность даже постанывать. И все же, несмотря на столь удручающий вид, мне удалось узнать в нем одного из двух телохранителей Мамедова.

— Вот этот человек, Шах, по заданию Рустама вырубил тебя в парадной конторы Михельсона и забрал «дипломат», якобы с деньгами. Мои люди пасли тебя все это время. Естественно, срубили они и этого красавчика, который вошел за тобой, держа в руках обрезок трубы, а назад вышел уже без нее, но зато с чемоданчиком в руках. Так что пришлось его приземлять. В общем-то, мои парни все сделали правильно. Ты в тот момент был уже неинтересен. А вот поскольку Михельсон был финансовым директором Мамедова (похоже, ты этого не знал?), мы посчитали, что Рустам все-таки решил заплатить выкуп. «Дипломат» был с кодовым замком, вскрывать его во дворе, имея на руках подобный балласт, — Стас кивнул в сторону отмудоханного телохранителя, — несколько затруднительно. Поэтому ребята забрали обоих и вернулись на базу. Ну а дальше — дальше полный облом. Наколол нас господин Мамедов. Жаба задушила — все ж таки пол-лимона деньги хорошие.

— Ты врешь, Стас, там были эти деньги. Я видел их, я их сам лично считал. При мне Михельсон закрыл «дипломат» и отдал мне ключ. Я даже расписку писал, что…

Дробашенко посмотрел на меня как на окончательно и безнадежно больного человека, тяжело вздохнул и сделал знак Вове, мол, все, спасибо, «языка» можно уносить.

— Шах, я верю тебе и допускаю, что эти деньги там действительно были (кстати, при том обороте, который делает Мамедов, эта не такая уж и немыслимая сумма). Но потом тебе явно подсунули «куклу». Вспомни: все то время, что ты находился в конторе, ты не разу не выпускал из рук этот чертов «дипломат»?

Напрягши память, я вынужден был признать, что действительно на какое-то время выходил из кабинета, когда разговаривал по телефону с Мамедовым. Стас удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Я не знаю, зачем понадобилось делать эту подставу с «куклой». Скорее всего, у них были некоторые опасения, что телохранитель, завладев «дипломатом», может поддаться искушению и свинтить на заслуженный отдых куда-нибудь в район Канарских островов или еще куда подальше. Может, были какие-то другие причины… Однако факт остается фактом. Изначально подразумевалось, что передача денег не состоится и в этом будешь виноват ты. Ну а далее, согласно закону жанра, Татьяну Ненашеву убьют, и в этом отчасти опять-таки будешь виновен ты.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что, во-первых, Рустам Викторович Мамедов по жизни патологически жаден, и не в его принципах что-либо отдавать. А во-вторых, в последнее время он крайне тяготится своим затянувшимся вторым браком с не слишком юной, хотя и популярной телеведущей. Тем более что сейчас у него весьма бурно развивается роман с экс-«мисс Галактикой» Оксаночкой Федорчук, которая отвечает ему взаимностью и давно готова разделить с ним суровые будни совместной богемной жизни… Ну не надо так страшно вращать глазами, Шах. Я знаю, что тебе это неприятно слышать, но если бы на горизонте столь внезапно не возник ты, у нее не осталось бы ни одного шанса.

— А сейчас… такой шанс еще есть?

— Надо думать. Возможно, что и да.

На весьма приличной скорости мы неслись по шоссе, название которого так удачно послужило импульсом к стимуляции моих скромных аналитических способностей. Впрочем, не исключено, этот самый импульс я получил чуть ранее, одновременно с ударом обрезком металлической трубы. Между прочим, мой давешний обидчик сейчас лежал у нас в багажнике, и, скорее всего, ему было еще хреновее, чем мне.

Машину, уже знакомую мне БМВ, вел молчаливый Вова. Глядя, как он лихо проскакивает посты ГАИ, даже не помышляя сбрасывать газ, я подумал, что Стас, похоже, не врал, рассказывая мне о магических особенностях своих государственных знаков. А ведь останови нас какой-нибудь принципиальный мент, посмотреть было бы на что. Причем помимо пикантного содержимого багажника. Так, например, внутренний карман Вовы оттягивал новенький китайский «Токарев», а на заднем сиденье покоилась самая натуральная помповуха, небрежно прикрытая рваным пледом. Но, как известно, принципиальные менты остались только в романах Кивинова и Обнорского.