Аманда Кросс - Убийство по Джеймсу Джойсу

— Так насчет Джеймса Джойса, — повторил мистер Страттон.

Три женщины вопросительно на него взглянули.

— У него есть рассказ под названием «В день плюща». Поглощая любезно предложенный мисс Фэнслер завтрак, я прочел его в книге, любезно предложенной мне в свою очередь мистером Эмметом Кроуфордом. Поскольку он, кажется, постоянно упоминает этого писателя, Джеймса Джойса, я спросил его, не найдется ли небольшой рассказ, который я мог бы прочесть. В этом рассказе восемнадцать страниц, и я не понял ни одного слова. Так же, — добавил он, — как мой коллега.

— Да, — согласилась Кейт, — фактически этот рассказ всегда был весьма сложным. Вы хотите сказать, мистер Страттон, что в нем вроде бы ничего не происходит?

— Именно так я хочу сказать.

— Но в этом-то, понимаете ли, весь смысл. В Ирландии вообще ничего не происходило. На самом деле все люди мертвы, не способны любить.

— Как Мэри Брэдфорд, — вставила Лина.

— Ну, раз уж вы ее упомянули, точно как Мэри Брэдфорд, — подтвердила Кейт.

— Не по этой ли причине, — предположила Грейс, — Форстер сказал, что Джойс швырнул грязью во всю Вселенную?

— Форстер говорил об «Улиссе», и я в любом случае думаю, что позже он взял свои слова назад. Он сказал их в то время, когда все считали Джойса аморальным.

— Я слышала одну историю, — добавила Грейс, — будто кто-то, обедая с Джойсом, поднял бокал и провозгласил тост за аморальность. Говорят, Джойс сказал: «Я не желаю за это пить» — и опрокинул свой бокал с вином.

— Вино было белое, — уточнила Кейт.

— Разве важно, — спросил мистер Страттон тоном, свойственным долго и молча страдавшему человеку, — какого цвета было вино?

— Конечно, важно, — заявила Кейт. — В этом вся суть произведений Джойса. В рассказе «В день плюща» самое важное, что пробка вылетела из бутылки, издав звук «пок».

Казалось, мистер Страттон сам вот-вот издаст звук «пок».

— Для начала что это за «день плюща»? — поинтересовался он.

— Есть книжка в бумажной обложке, по-моему, под названием «Читательский путеводитель по Джеймсу Джойсу», — сообщила Грейс, — составленная Уильямом Йорком Тиндаллом. Вы должны разрешить мне презентовать вам экземпляр. Я пользуюсь факультетской дисконтной карточкой — сия привилегия распространяется даже на почетных профессоров. Если я правильно припоминаю, Тиндалл утверждает, будто все в этом рассказе приобретает смысл в связи с намеком на Парнелла [26] Парнелл Чарльз Стюарт (1846–1891) — ирландский политический деятель, лидер движения за самоуправление, прозванный «некоронованным королем Ирландии». . Правильно ли я поняла, мистер Страттон, что вы предполагаете, будто все в этом деле приобретает смысл в связи с Джеймсом Джойсом?

— Значит, «день плюща» — это день рождения Парнелла?

— Забавно, — заметила Кейт. — Я не уверена, что это день его рождения или смерти или какого-нибудь события, связанного с разводом [27] После скандального бракоразводного процесса от Парнелла отступились политические соратники. . Но в этот день, шестого октября, каждый человек в Дублине, желавший почтить память Парнелла, носил в петлице листок плюща. Разумеется, все они пребывали в параличе.

— Ну, конечно, — сказал мистер Страттон.

— Как вы думаете, почему Эммет предложил мистеру Страттону «В день плюща»? — спросила Лина.

— Это любимый рассказ Джойса, — пояснила Кейт. — Все остальные, естественно, предпочитают «Мертвых» — один из величайших рассказов в английской литературе.

— А это про что? — полюбопытствовал мистер Страттон.

— Про мужчину по имени Габриел Конрой, который так никогда и не научился любить, — ответила Кейт. — Про тот истинный факт, что в Ирландии все мертвы, за исключением, может быть, мертвецов.

— Похоже, веселый был парень, — неожиданно вставил коллега мистера Страттона.

— «Улисс» гораздо веселее, — заверила Кейт.

— Разве это не безнравственная книга? — спросил мистер Страттон.

— Ни фактически, ни по закону, — сказала Кейт. — В сущности, это одна из самых высоконравственных книг, написанных по-английски. Блум несет любовь мертвому городу и еще не состоявшемуся художнику, который пока не научился любить. Он несет свет язычникам.

— Я думал, там очень много секса, — отважно заявил мистер Страттон.

— В жизни очень много секса, — сказала Кейт.

— В жизни некоторых людей, — уточнила Грейс Нол.

Кейт старалась не встретиться взглядом с Линой.

— Как по-вашему, этот Джойс важен? — спросил мистер Страттон.

— Конечно важен, — сказала Грейс. — Почитайте биографический труд Ричарда Эллманна. Блестяще. По-моему, он не издавался в бумажной обложке. Не могу предложить вам экземпляр — слишком дорого, даже по факультетской дисконтной карточке. Может быть, — предположила она, — вам удастся включить его стоимость в накладные расходы.

— Я никогда не понимаю, что люди имеют в виду под понятием «важный», — сказала Лина.

— Тут кругом валяются его письма… — продолжал мистер Страттон, не позволяя развиться литературной дискуссии. — Мистер Кроуфорд сообщил, что за ними гоняется библиотека конгресса и куча университетов.

— Ах, — хмыкнула Грейс Нол.

— Странно, что эту женщину убили возле дома, где хранится коллекция писем ирландца.

— Вероятно, тут нет вообще никакой связи. Что касается Мэри Брэдфорд, — добавила Кейт, — она принадлежала к тому сорту людей, которые сочли бы «Улисс» грязной книгой, а Блума — грязным типом. Разумеется, — оговорилась она, — Басы не извлекают из Джойса особой пользы.

— Басы? — переспросил мистер Страттон, приготовившись выслушать что угодно.

— Белые англосаксы: протестанты, пуритане, кальвинисты.

— Я кальвинистка, — объявила Грейс Нол.

— Я уверена, Джойс сделал бы некоторые исключения, — улыбнулась Кейт. — Фактически нам известно, что он их делал. Но его взгляд охватывает в основном мир католиков и иудеев. Знаете, были моменты, когда он подумывал стать священником. Говорят, он сказал: «Я отказался от общества иезуитов ради общества иудеев» [28] Джойс сделал героя «Улисса» Леопольда Блума — «нового Одиссея» — евреем, сопоставляя в романе судьбы и характер еврейского и ирландского народов. .

Вид у мистера Страттона и его коллеги был весьма шокированным.

— Похоже, вам очень много известно о Джойсе, мисс Фэнслер, — сказал мистер Страттон.

— Уверяю вас, очень мало.

— Мне показалось, вы назвали своей специальностью викторианцев.

— Да, но нам никак не позволяется строго-настрого замыкаться в рамках определенных периодов, сколь бы широкими они ни были. Я читаю курс истории английского романа, куда мы включаем ирландцев.

— Ну, — заключил мистер Страттон, вставая, — пожалуй, теперь лучше мне побеседовать с мистером Маллиганом. Он был здесь, как я понял. Не ушел еще, вы не знаете?