Аманда Кросс - Убийство по Джеймсу Джойсу

— Очень галантно сказано, дорогой сэр. Но, с удовольствием приняв комплимент, я по-прежнему удивляюсь вашим заключениям.

— Эммет обнаружил пропажу — пропало нечто, упомянутое в письме Джойса Лингеруэллу. Все время оставался шанс, что он сам это взял, но снова благодаря Кейт, которая вполне успешно судит о людях, я понял невероятность этого.

Эммет взглянул на покрасневшую Кейт. «Я совершенно не доросла до умения принимать комплименты, — подумала она. — Черт возьми».

— Основные догадки здесь высказал Эммет, но, разумеется, будучи литературно мыслящим парнем, он привык приходить к своим идеям нелогичными скачками.

— Это выходит естественно, когда начитаешься Джойса. Скорее ассоциации идей, чем логическая последовательность.

— Как в «Тристраме Шенди» [49] Опубликованный в 60-х годах XVIII века роман Лоренса Стерна (1713–1768) «Жизнь и мнения Тристрама Шенди» был предшественником появившихся в XX веке романов в форме «потока сознания», не имея связного и последовательного сюжета. , — заметила Грейс.

— Что-то вроде того.

— Объясните им ход ваших мыслей, — попросил Рид. — Не думаю, что смогу верно их изложить.

— Во-первых, я стал размышлять о «Дублинцах». Поэтому и дал почитать нашему забавному полисмену рассказ «В день плюща». Знаете, он сразу сообразил, что разгадка кроется в этих письмах, и, когда я ему рассказал о своей работе над Джойсом, захотел разузнать о Джойсе. Он совсем не такой тугодум для полисмена, никоим образом не обладающего молниеносным мышлением Белой Королевы [50] Персонаж «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла. . Потом подвернулась сентенция Гарри Левина; не знаю, на каком основании она была высказана… вот, лучше точно процитирую: «Мысль описать день мистера Блума сначала казалась Джойсу темой очередного короткого рассказа». Добавьте эту сентенцию к факту пропажи документа, и… ну, я вдруг посчитал вполне возможным, что «Улисс» начинался как рассказ из «Дублинцев», и что Джойс, разумеется, много лет дожидавшийся публикации своих рассказов, решил тем временем превратить «Улисса» в шедевр и выбросил его из «Дублинцев» до публикации. Но сохранил, так же как «Героя Стивена», — ранний вариант «Портрета художника в юности», — и именно эту рукопись, как мне представляется, послал Лингеруэллу в подарок как самую драгоценную вещь. Однако пожелал скрыть ее от публики. Почему? Об этом кому-то еще предстоит догадаться. Может быть, он хотел, чтоб роман «Улисс» читали сам по себе, — видит Бог, надежда оправдалась сверх самых безумных его ожиданий. Я в этом уверен.

Это, как может заметить Рид или любой из вас, только самое дикое предположение. У меня не было даже намека на доказательства. Но я начал гадать — допустим, есть такой рассказ, допустим, Уильям его украл, надеясь впоследствии заявить об открытии, где бы он мог его спрятать? Не в этом доме, я был вполне уверен. Разумеется, я поискал. Но если бы рассказ обнаружился в этом доме, Уильям бы мало что выиграл. Им распорядилась бы дочь Лингеруэлла, так же как всеми прочими бумагами. Но если бы он мог найти его впечатляющим образом, подобно многим литературным открытиям последнего времени, возможно, имел бы право заявить об этом, по крайней мере, с событием было бы связано его имя. Но где он мог его спрятать?

Как видите, я нисколько не приближался к решению, но начинал мыслить так же, как Уильям. Предположим, рассуждал я, я выйду в поля, где он гулял с Лео, не бросится ли мне в глаза подходящее для тайника место, как бросилось Уильяму? Я подумал сначала, что он посвятил в свой план Мэри Брэдфорд, а потом ему пришлось ее убить, но это выглядело уж слишком неправдоподобным. Уильям без всяких сомнений испытывал отвращение к Мэри Брэдфорд. В любом случае я, действительно прыгая по полям, не сумел ничего придумать. Но поговорил с Ридом о пропавшем рассказе и изложил ему свою теорию.

— Прежде чем поговорили со мной? — спросила Кейт.

— Да. По-моему, он вероятнее, чем вы, обозвал бы меня дураком. И я не мог осложнить вам жизнь, сообщив о возможности такой кражи, пока по-настоящему сам не поверю. В конце концов, я вам все рассказал, кроме подозрений насчет Уильяма. А дальше, — закончил Эммет, пожимая плечами, — пусть Рид излагает.

— Я, так сказать, принял эстафетную палочку из ослабевших рук Эммета. Действительно, неплохой образ для моих целей. Свежим и полным сил я вышел на следующий этап, сменив предыдущего бегуна. Он уже выдохся. Однако под конец я тоже падал от усталости, пока не принялся восстанавливать заново весь свой визит сюда — один из великолепнейших и ужаснейших в моей жизни, — и вспомнил то первое утро, когда получил приглашение прокатиться и безжалостно трясся на сноповязалке мистера Брэдфорда. Кстати припомнил, что Мэри Брэдфорд меня там видела. Восстановив это в памяти, я снова пошел через луг и, глядя на аккуратно вяжущую снопы машину, внезапно подумал, что в одной из таких вязанок можно с успехом спрятать даже большую рукопись, если попросту бросить ее в агрегат, когда Брэдфорд посмотрит в другую сторону.

— И тогда я спросил Брэдфорда, всеми силами постаравшись, чтобы вопрос прозвучал максимально небрежно, упакует ли машина в сноп пачку бумаги. «Я второй раз за несколько недель слышу этот вопрос», — отвечал Брэдфорд.

Грейс Нол присвистнула:

— Какое великолепное место! Иголка в стоге сена.

— Но, конечно, необходима возможность найти иголку. Я продолжил беседу с Брэдфордом и выяснил, что Уильям напрашивался к нему на работу помощником начиная с сентября. Объяснил, что должен работать, пока пишет диссертацию, что хотел бы заняться физическим трудом, и так далее. Знал, конечно, как нелегко фермерам в это время найти помощников.

— И собирался «обнаружить» рукопись, работая на Брэдфорда? Господи Боже, и Брэдфорд нанял его?

— Нет. Брэдфорд об этом рассказывал довольно осторожно, но вроде бы намекнул, что заподозрил Уильяма в интрижке с его женой.

— Ах, вот как! — воскликнула Кейт. — Молли сказала… но я никогда б не подумала…

— Ну, естественно, — сказал Рид. — Тут мы ничего знать не можем и, скорее всего, никогда не узнаем, хотя, если повезет и Бог смилуется, психиатр и священник, возможно, между собой все выяснят. На мой взгляд, она соблазнила его либо из чистого злого умысла, либо в каком-нибудь диком приливе похоти. Наверняка видела, как Уильям сунул в сноп что-то, сообразила, что вещь должна быть ценной, и таким образом он оказался в ее власти. Не поверю, чтобы он объяснил ей, в чем дело, и это, конечно, как всем вам ясно, самое прискорбное. Ведь узнав о рассказе, она вполне могла прийти к мысли, что он не стоит труда. Я уверен, она никогда не слыхала про Джеймса Джойса. Бог весть, что она воображала о спрятанной вещи.