Сергей Рокотов - Мне тебя заказали

Их разговор прервал подбежавший Митька.

- Папа, жарко, мороженого хочу, - улыбнулся он и дотронулся своей пухлой загорелой ручкой до отцовских форменных брюк. И тут Алексей почувствовал такой прилив нежности к этому родному маленькому существу в голубенькой кепочке, что на глаза навернулись слезы.

До Алексея дошло, что через час он останется совсем один, войдет в свою опустевшую квартиру, в которой уже не будет слышаться звонкий голосок Митьки. "Ничего, зато они будут в безопасности, - успокоил себя Алексей. Главное, они будут в безопасности, а все остальное ерунда".

- Папа, мороженого хочу, - повторил Митя, схватил с земли свою палку от сачка и, размахивая ею, побежал по перрону.

- Ладно, Лен, - пробасил Алексей. - Все образуется. Пойду мороженого куплю. Тебе купить?

- Нет, не хочу, - еле слышно ответила Лена. - Мы пойдем посидим в здании, здесь так печет. Коля! - окликнула она шофера. - Постой с вещами, мы с Митей пойдем внутрь, а то меня солнечный удар хватит. Митя! Иди сюда, сынок!

- Я не хочу туда! - закричал Митька, размахивая палкой.

- Пошли, говорю! Будешь ты меня слушаться или нет?! Если не пойдешь, папа тебе не купит мороженого! Иди же сюда, наконец!

Малыш нехотя подошел к матери.

- И опусти эту дурацкую палку, - раздраженно сказала Лена. - Еще ткнешь ею мне в глаз...

Она взяла сына за руку, и они вошли в здание вокзала. За ними шагал Алексей. Коля подошел к чемоданам.

- Пойдем туда, там хоть более-менее чисто, - сказала Лена и повела сына к скамейке слева. Там сидели двое прилично одетых мужчин в одинаковых белых рубашках и галстуках и о чем-то неторопливо беседовали.

- Я не хочу здесь сидеть, сама сиди, - захныкал Митя, надув губки. - Я с папой пойду за мороженым...

- Нечего тебе туда идти! - еще более раздраженно произнесла Лена. Папа сам сходит. Посмотри, какой ты грязный, рубашка опять вся в пыли, на тебя не настираешься. Господи, какой же все это кошмар! И двое с лишним суток еще ехать... А потом еще до Белгорода... Как только я все это вынесу?

- Я с папой хочу, - упрямо повторял малыш, протягивая пухлую ручку к отцу.

- Нет, останешься здесь, - не уступала Лена.

- Ничего, Дмитрий, я быстро, - сказал Алексей и направился на вокзальную площадь. Там находился единственный ларек, где продавалось мороженое. Алексей поморщился, увидев длинную очередь. Ему очень не хотелось стоять в этой очереди, он собирался сказать какие-то важные слова Лене, но отказать перед расставанием сыну он тоже не мог...

- Разрешите мне без очереди? - попросил Алексей стоявших впереди. Жена с сыном уезжают, вот... жарко, понимаете ли...

Толстая тетка с насурьмленными бровями, стоявшая в очереди первой, набычилась и мрачно глядела на Алексея.

- Тут все уезжают, - пробубнил с сильным акцентом какой-то невзрачный человечек, несмотря на жару, одетый в черный костюм и широченный цветастый галстук. - И у всех дети...

- Да пропустите его, - вмешалась девушка в ситцевом платье. - Он же офицер, у него времени нет...

- Вот и пусть едет в свою Россию, там его без очереди и пропустят, злобно проговорил человечек, теснее придвигаясь к безразмерной заднице стоявшей впереди тетки, чтобы Алексей не сумел втиснуться туда.

Алексей хотел было что-то ответить, но только махнул рукой, не желая вступать в беспредметный спор. Такими разговорами его было не удивить. А Лена их слышала в городе постоянно. А в последнее время все чаще и чаще... Особенно после августовского путча, когда дело запахло развалом огромной страны. Местные жители почувствовали запах призрачной свободы. Правда, свободы от чего именно, они и сами толком не знали, всем казалось, что грядущие перемены сразу ощутимо улучшат их жизнь...

Отстояв минут десять, он купил мороженого сыну и себе. Быстро шагал к вокзалу. Увидел приближающийся слева состав. "Все, - подумал он. - Слава богу, хоть не задерживается... Посажу их, дождусь отправления и успокоюсь душой... А то тут в последнее время всякое бывает... Два месяца назад в центре города..."

Но не успел он это подумать, как оглушительный взрыв потряс площадь. Полетели стекла из здания вокзала, раздался многоголосый душераздирающий крик. Алексей похолодел и почувствовал, что волосы зашевелились у него на голове. Ноги стали словно ватные, а во рту пересохло. Продолжая держать в обеих руках стаканчики с мороженым, на подкашивающихся ногах он шел к вокзалу. Здание вокзала гудело словно улей, все шевелилось, как разворошенный гигантский муравейник. Нараставшая тревога разразилась молнией... Вот что э т о было... Это было марево перед грозой, перед страшной, уничтожающей все живое грозой....

Навстречу Алексею бежали люди, обезумевшие от ужаса, окровавленные, растерзанные, размахивающие руками.... Продираясь сквозь толпу, он вошел в здание вокзала.

"...Там... вон там они остались, на ту скамейку они сели... М-м-ми.... - извергалось из пересохшего рта Алексея. - Л-л-ле... Нет, пытался он успокоить себя. - Да, это взрыв, такой же, какой был в центре города два месяца назад, это трагедия, но они-то живы... Они живы... Ведь не может такого быть, чтобы... Не может такого быть..."

На него налетел какой-то обезумевший человек в тюбетейке, с окровавленным лицом. Он махал руками и истошно кричал что-то по-таджикски... Алексей инстинктивно отшатнулся от него.

- Оцепить вокзал! - раздался откуда-то справа властный голос. Рахимов, к тому выходу, Джурабеков - к этому!

- Погиб Джаббаров! Джаббаров погиб! - раздался голос в глубине вокзала. - Вот его тело. - Голос говорил по-таджикски, но Алексей понимал этот язык.

- Перекройте выходы! Немедленно! - крикнул властный голос слева.

Алексей хотел было повернуться направо и что-то посоветовать этому человеку. Но... голова его инстинктивно повернулась влево...

Лицо Алексея исказилось страшной гримасой. Он увидел на полу голубенькую кепочку Митьки... И палку от сачка, которой он только что так весело размахивал... А рядом... А рядом... Что-то жидкое, кровавое, красное... А вот... черная лакированная босоножка... Эти босоножки он купил Лене позавчера в центральном универмаге... Она еще долго мерила их, никак не могли подобрать нужный размер... Ему так хотелось сделать жене приятное... Босоножки импортные, немецкие...

- Оцепить вокзал! - еще раз крикнул справа властный бас.

Алексей хотел тоже что-то крикнуть, но почувствовал, что лишился дара речи. Спазмы в горле мешали ему говорить. Он словно рыба открывал рот и делал странные конвульсивные движения всем телом.

- Что с вами, товарищ капитан? - спросил его бас.

Алексей повернул голову и увидел черноволосого милиционера с капитанскими погонами. Он поднял дрожавшую правую руку с зажатым в ней вафельным стаканчиком и показал туда, где лежали в луже кровавого месива кепочка и босоножка. При этом сделал резкий шаг к милиционеру, продолжая сжимать в обеих руках стаканчики с мороженым, причем так сильно, что белая сладкая жижа потекла у него по рукам. Но он отчего-то не бросал эти стаканчики, продолжал сжимать все сильнее и сильнее. Капитан милиции сделал непроизвольный шаг назад, словно испугавшись Алексея, его жуткого выражения лица.