Сергей Рокотов - Свидетель обвинения

- Тогда я сам поеду с вами в Волжанск, - произнес с горящими глазами Карапетян. - Что-то мне подсказывает, что поездка будет очень интересной...

- Нет, - твердо произнес Хряк. - Вот этого как раз не надо. Не твое это дело, Борька. Ты перенес свой рейс на завтра, вот и лети себе в свою Америку, лечи людей, воспитывай сына, а Игорь Николаевич сумеет сделать это сам. А я здесь, в Москве узнаю все, что могу и про Темирханова и про Кротова. И если они объявятся, сумею их встретить, это я могу взять на себя.

Игорь стал одеваться.

- Все. Я поехал... Не удастся мне сегодня поспать, - вздохнул он. Ничего, выдержу, какие наши годы? А с тобой, Дмитрий Степанович, буду держать связь...

- Уезжаешь? - высунулась из спальни растрепанная голова Галины. Снова уезжаешь? - укоризненно покачала она головой.

- Уезжаю, Галка, уезжаю, - улыбался Игорь. - На сей раз в совершенно противоположную сторону, в сторону великой русской реки Волги. Не беспокойся, все будет нормально. И деньги хорошие предлагают, и вообще..., - загадочно произнес он, подмигнув Хряку и Карапетяну.

Он поцеловал не успевшую больше ничего сказать жену, и троица быстро исчезла за дверью...

- Ладно, - сказал Карапетян. - Дай вам Бог удачи... Я надеюсь на вас, Игорь Николаевич... - Он вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию Олеси и протянул её Дьяконову.

- Я все сделаю, как надо, - мрачно произнес Игорь, вглядываясь в фотографию. С этой фотографии на него, словно умоляя об отмщении, глядели огромные черные глаза семнадцатилетней Олеси, поразительно похожей на своего отца. Вспомнились прошлогодние события, город Склянск, зверски убитые молодые девушки, несуразный и отважный следователь прокуратуры Ладейников. И ему снова нужно было ехать в темноту, чтобы бороться со вселенским злом...

Он крепко пожал руки Рыщинскому и Карапетяну и плавно тронул машину с места.

15.

...Михаил Лымарь лежал в бетонном подвале в бессознательном состоянии. Он открыл глаза и попытался вспомнить, что с ним произошло. Вчера, а может быть, и позавчера вечером его знакомый Колька Пальчук пригласил его в ресторан. Там они хорошенько выпили, и Пальчук предложил поехать к двум, по его словам, обалденным телкам. Они сели в машину Пальчука и поехали на окраину города... Пальчук припарковал машину, и они пошли пешком по какому-то переулку. "Тут недалеко", - сказал Пальчук. "Сейчас оттянемся по полной программе, не пожалеешь..." Было уже совершенно темно... И вдруг... Из-за угла вышло двое рослых ребят. На головах у них были спортивные шапочки, натянутые на самые глаза. И без предисловий они бросились на Пальчука. Несколько ударов по голове, и тот упал со стоном на мостовую. Михаил даже удивился, как легко им удалось справиться с профессиональным дзюдоистом Пальчуком. И, вырубив Пальчука, они так же молча бросились к нему, схватили его под руки и куда-то потащили. Все происходило, словно в каком-то бреду... Темный переулок, гробовое молчание, удары... Впрочем, его самого даже никто не бил. Михаил был так напуган, что не мог оказать ни малейшего сопротивления. Его втащили в какую-то машину темного цвета, стоящую за углом. "Что вам надо?", - пробормотал Михаил. "Тихо, тихо", - раздался зловещий шепот одного из парней. Затем ему засучили рукав, вкололи в вену какое-то лекарство, и он отключился... Сколько времени он провел в таком забытьи, он не знает, все происходило словно вне времени и пространства. Потом очнулся от страшной боли в правой руке, открыл глаза и увидел перед собой два незнакомых лица... Одно круглое, безбровое со шрамом на правой щеке, другое гладкое, холеное, чернобровое, восточного типа. Причем, все происходило в бетонном подвале, освещенном электрической лампочкой. Он ощущал страшную слабость, опустил глаза вниз и с ужасом увидел, что на левой руке у него нет мизинца и оттуда, из этой страшной раны хлещет кровь. Чернобровый стал обрабатывать чем-то рану, а затем туго перевязал ему руку.

- Не хочет твой батя за тебя денежки платить, - сально улыбаясь, произнес парень со шрамом. - Так что заплатил ты своим мизинчиком... Потерпи, братан, сейчас ещё больнее будет...

Затем он наклонился над ним, В руке мелькнул нож... Страшная боль в ухе, и Лымарь снова потерял сознание...

Тем временем над его головой, в заплеванной комнате заброшенного дома, находящегося на окраине Волжанска сидели и потягивали пиво Валерий Кротов и Ренат Темирханов.

- Слушай, а, может быть, у него на самом деле нет таких денег? засомневался Ренат.

- Ну ты даешь! - сплюнул на пол Кротов. - У него нет денег? Можно подумать, что ты сам не занимался такими делами и не знаешь, какую выручку это дает. Если даже вычесть оттуда выплаты "крыше", зарплаты курьерам и тому подобное, сумма остается ещё той. Ты сколько занимался этим делом?

- ... Да где-то около двух лет...

- Так-то вот. А он занимается им не меньше пятнадцати лет. Так что, если бы ты занимался такими делами пятнадцать лет, у тебя не было бы трехсот тысяч баксов?

- Были бы, разумеется...

- Так какого же хрена?

- Он мог кому-нибудь отдать, его могли бомбануть... К тому же, сам знаешь, он на крючке, может быть, откупается, как может...

- Мы ничего ему сбавлять не будем! - твердо заявил Кротов. - И так мало запросили, он, бобер, мог бы и в два раза больше заплатить...

- Да..., - протянул Ренат, делая глоток пива. - Меньше нам не надо... И все же, мы с тобой так и не обговорили конечных условий.

Кротов бросил на Рената молниеносный взгляд.

- Ты, полагаю, понял все? - спросил он.

- Разумеется... Никто его живым отпускать не будет. Я же не мальчик, чтобы не понять этого...

- Ты, наверное, понял и то, кто должен его...

- Я понял только твои намеки. Но не понял, почему это должен сделать я...

Кротов закурил и ещё раз внимательно поглядел на старого друга.

- Это должен сделать ты, - произнес он после некоторой паузы, потому что тебе это не впервой...

- Ах вот оно как, - нахмурил свои красивые черные брови Ренат. - И не дыми ты мне в нос, пожалуйста, я не выношу табачного дыма... Курить так вредно для здоровья, почему я должен дышать этим ядом?

- Извини, - усмехнулся Кротов. - Здоровье тебе нужно железное, это правда, и мозги свежие тоже. А мокруха, Ренатик, для тебя, и на самом деле не впервой. И ты отлично знаешь это. Как и я... Кстати, больше никто на свете этого не знает... Я ведь могила...

- Да... , - задумчиво произнес Ренат. - Знал только покойный отец... Как он врезал мне, когда я рассказал ему об этом... Удар у него был отработанный, профессиональный. Не в морду дал, а в печень... Но я сразу же вырубился... И все... Нет, он сначала сказал: "Баб тебе мало, гаденыш..." И врезал... - Ренат говорил обо всем этом с удовольствием, словно пытаясь найти в воспоминаниях поддержку для дальнейших действий. - Да, хорошо врезал... А потом поработал с теми, кто слышал, как та сучонка меня оскорбила. И все закрыли ротики на замочки... Мощный был человек, до сих пор его связи действуют, сам знаешь... А что касается мокрухи... - Он поглядел на Кротова своими масляными глазками. - Тогда я был молод и глуп, на кой хрен мне теперь такое приключение?... Почему этого не может сделать этот дебильный Пальчук?