Светлана Алешина - Моя опасная леди

— Лена, — как можно более спокойным и уверенным тоном заговорила я, — успокойся, я тут не одна, мы тебя выручим. Подожди немного, и все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Верю, — услышала я сквозь Ленины всхлипывания.

— Тогда ответь мне, в доме есть еще кто-нибудь?

— Не знаю… нет, наверное…

— А оружие у твоего охранника есть?

— Есть… у него пистолет…

— Хорошо, — сказала я, хотя не видела ничего хорошего в том, что Вениамин Терентьевич вооружен. — Я сейчас ненадолго уйду, чтобы добыть ключи, но скоро вернусь.

Мне предстояло снова оставить Лену одну и проделать обратный путь как можно быстрее. По тропинке от дома к машине я уже шла не прячась, совершенно открыто. Заметив за своей спиной движение, Вениамин Терентьевич выпрямился и удивленно на меня уставился:

— Ирина? Что вы тут делаете?

— Решила нанести вам светский визит, чтобы поблагодарить за ужин, — широко улыбнулась я. — Вениамин Терентьевич, зачем же вы так нехорошо со мной поступили, а?

— Не понимаю… — начал было он ломать комедию, но я его перебила:

— Да все вы прекрасно понимаете! Увезли мою героиню, почти сорвали мне новогоднюю передачу… Стыдно, Вениамин Терентьевич! Отдайте ключи!

— Какие ключи? — настороженно спросил он. — Я не понимаю, о чем вы говорите…

Его глаза нехорошо сузились, а правая рука плавно потянулась к внутреннему карману куртки. Дальше события развивались с сумасшедшей быстротой. Преступный близнец тренера выхватил пистолет одновременно с моим криком:

— Осторожно, Валерий!

В это же время Костя обрушил на голову низкорослого Вениамина удар своего немаленького кулака. Валерка кинулся с линии выстрела, но на половине пути дернулся и упал, схватившись за руку. Оседавший под Костиным ударом Вениамин успел выстрелить. Я кинулась к Валерке, а Костя придавил всей своей массой нашего противника к земле и уже выкручивал ему руку с пистолетом.

— Валерка, ты жив? — Я упала на колени рядом с морщившимся от боли Гурьевым, не зная, как ему помочь.

— Цел я, цел, пуля только скользнула, — прошипел Валерка. — Ты лучше иди обыщи этого, пока его Костя скрутил.

С неестественно вывернутыми руками Вениамин Терентьевич опасности уже не представлял, из его рассеченного об лед лба стекала по лицу кровь. Мне его даже стало немножко жалко, но я поборола это чувство.

— Где ключи? — спросила я. — Вениамин Терентьевич, лучше скажите сами, не заставляйте меня обшаривать ваши карманы, право, это так унизительно.

— В правом кармане куртки, — просипел он. — Говорил я Ольге, что ты опасна, да она слишком самоуверенна. Тебя за дурочку приняла… Была б моя воля, ты бы вместе с этой соплячкой тут сидела или еще где похуже…

— За столь высокую оценку не могу вас не поблагодарить, — я улыбалась прямо в перекошенное от злости лицо преступника. — А вот «тыкать» не стоит, мы с вами на брудершафт не пили, а теперь уж этого не случится. Спасибо за ключи.

Я отошла от него и повернулась к Гурьеву, который медленно поднимался, держась за машину. Рукав его куртки промок от крови.

— Валерка, тебя надо срочно перевязать! Костя, в машине есть аптечка?

— Есть, в бардачке!

Я быстро нашла аптечку, помогла Валерке стянуть куртку, оторвала рукав его рубашки и, вспомнив все, чему меня учили на курсах оказания первой помощи в университете, старательно наложила повязку. Получилось, конечно, не бог весть как, но пару часов Гурьев продержится до больницы, сам говорит, что рана не тяжелая, а меня и так уж мутит от вида крови.

— Эх, любимую куртку испортил, сволочь, — грустно вздохнул Гурьев. — Хватит со мной возиться, Ирина. Иди освобождай пленницу, а я пока Косте помогу связать этого красавца. Бог знает, когда Кулешов со своими орлами подъедет, а Костя не двужильный, чтобы все это время держать подонка.

— Ребята, я сейчас!

Мне снова пришлось вернуться в дом, но теперь это можно было делать не таясь, так что я и в самом деле довольно быстро очутилась перед дверью комнаты, куда заключили пленницу.

— Лена, ключи у меня, сейчас я тебя выпущу!

И едва я открыла дверь, как мне на грудь упала плачущая Лена:

— Ирина!.. Какое счастье… это вы… я уже не думала… такой кошмар…

— Ну-ну, девочка, успокойся, — я прижала ее к себе и гладила по волосам, как маленькую. — Все уже позади, сейчас милиция приедет…

— А Иван Терентьевич где? — спросила девушка, когда немного успокоилась и мы не спеша спустились с ней по лестнице.

— Его Валерка и Костя связали, но это не твой тренер, это его брат-близнец.

— Брат?! — от удивления Лена замолчала и чуть не слетела со ступенек, так что мне пришлось ее ловить. — У Терентьича есть брат-близнец?!

— Да, есть, и именно он все это и подстроил.

— Теперь понятно… — протянула Лена. — А я-то никак не могла сообразить, почему тренер бывает иногда сам на себя не похож, особенно когда передавал мне поручения от Ольги Алексеевны… А вот, оказывается, в чем дело!..

Мы уже подошли к машине, на заднем сиденье которой кулем был свален связанный Вениамин. Костя и Валерка улыбнулись Лене, а я потребовала:

— Давай-ка, подруга, рассказывай все по порядку, что за дела у тебя были с Ольгой Алексеевной. Теперь тебе нечего бояться.

— Когда я приехала в Тарасов, она помогла мне с пропиской, я ведь являлась гражданкой Украины, поэтому было много сложностей и Виктор Дмитриевич не мог меня официально взять на работу. Деньги кончались… Поэтому я очень благодарна его жене. А потом она как-то приехала на ипподром и попросила меня перед заездом дать Колиному Триумфу кусочек сахара из пакета, который привезла с собой. Я отказалась, так как в принципе не могу вредить лошадям, да и Колю я к тому времени уже успела полюбить. Тогда Ольга Алексеевна ужасно рассердилась, сказала, что прописка и выписка — процессы взаимосвязанные и оба в ее полной власти. Но я все равно отказалась. Она поджала губы, смерила меня испепеляющим взглядом и ушла. А через пару дней пригласила к себе. Я думала, что все, пора собирать вещи, но ошиблась. Ольга Алексеевна была ласкова со мной и заявила, что нашла применение моей принципиальности, и пояснила, что ей надоели измены мужа и она хочет, чтобы я помогла ей его наказать. Мне пришлось согласиться… уж очень не хотелось уезжать, а Виктор Дмитриевич ко мне относился прохладно с тех самых пор, как его жена помогла мне. Тогда мне казалось, что я не совершаю ничего плохого, не подозревая до последнего времени, как ошибалась…

Девушка замолчала, опустив голову. Я решила ее подбодрить:

— Лена, помнишь, ты говорила о том, что слышала в разговоре тренера и директора упоминание о какой-то женщине?

— Конечно, помню! Мне и в голову тогда не могло прийти, что они имеют в виду Ольгу Алексеевну, я это только позавчера поняла. Из милиции я поехала прямо на ипподром, а там меня встречает тренер, ну, то есть не тренер, а этот вот человек… Я тогда еще подумала, как-то странно все получается: в милиции сказали, что он с температурой дома лежит, а он тут разгуливает, живой и здоровый. Вообще-то он не разгуливал, а сидел в машине и подозвал меня к себе. Я еще сдуру спросила его, когда это он успел сменить свой «Москвич» на «Вольво», а он отмахнулся и сказал, что это машина Ольги Алексеевны, которая хочет меня видеть. Я попросила разрешения быстренько предупредить тетю, что приду поздно…