Светлана Алешина - Двуликий ангелочек

Парни смотрели на меня во все глаза, чувствуя, что я им сейчас что-то предложу. И они, конечно, не ошиблись. Им, живущим в этом доме, гораздо проще разговаривать с его жильцами, чем мне. Мало ли какие соображения могут быть у человека, чтобы скрыть то, что он видел, от чужого человека, проявляющего интерес к этому.

— Так вот, парни, — сказала я. — Вы мне можете очень помочь. Вы гораздо лучше меня знаете, кто из ваших соседей мог оказаться на улице или в подъезде в половине первого ночи. Мне, чтобы опросить весь дом, нужно дня два-три. А вам надо прежде всего хорошо подумать.

— Да мы за день это сделаем! — воскликнул Сергей. Он уже, как мне показалось, рвался принять участие в моем расследовании.

— Так вы мне поможете? — спросила я с надеждой в голосе.

— А если мы что-то узнаем, где тебя найти? — спросил Александр. — Телефончик оставишь?

«Парни есть парни, — подумала я. — Всегда трудно разобраться, что ими движет — психология или физиология. Впрочем, так ли это важно? Мы, женщины, можем этим пользоваться, ну и прекрасно. Все равно природу не переделаешь. Да и незачем».

— Телефончик я оставлю, — ответила я. — Но звонить для того, чтобы сообщить, что никого из свидетелей найти не удалось, лучше не стоит. Я иногда бываю очень несдержанна.

Оставив парням свою визитку, на которой я написала номер своего сотового телефона, я с ними распрощалась в надежде, что из этой моей авантюры с привлечением добровольных помощников что-нибудь и получится. Хотя и маловероятно.

А вот на следующий свой визит я надеялась гораздо больше. Подруги всегда знают что-то такое, что неизвестно ни отцу, ни матери.

К моему удивлению, адрес, по которому был зарегистрирован номер телефона, начинающийся на сорок четыре, оказался не в Заводском районе, где располагалась АТС с таким номером, а в центре города. Как могло такое случиться, я, честно говоря, не представляла, а потому решила не удивляться. Я и сама-то с этим человеком с телефонной станции познакомилась тогда, когда мне нужно было установить еще один телефон в редакции, и меня вывел на него один наш общий друг. Мне сразу была названа конкретная, хотя и не астрономическая сумма, я заплатила и через два дня в редакции стоял еще один телефон со своим номером. А то, что номер этот был подключен не к Волжской АТС, как наш первый редакционный номер, а к находящейся на другом конце города Кировской, меня вообще никак не интересовало. Телефон работал, и это главное.

Подруга Гели Серебровой Вика жила в центре Тарасова, в здании, где располагаются предварительные кассы Аэрофлота. Это в двух шагах от самого густонаселенного места в Тарасове — Центрального универмага и даже в пределах пешеходной зоны, тарасовского Бродвея, или, по-нашему, улицы Турецкой, где открытых кафе было, наверное, больше, чем уличных фонарей. Дом, адрес которого мне дали на телефонной станции, занимал целый квартал, на первом этаже располагались штук десять всевозможных магазинов и магазинчиков, а остальные семь были заняты жилыми квартирами. Дом был не стандартный, восьмиэтажный, постройки примерно пятидесятых годов.

Я решила не предупреждать Вику о своем визите, люблю, знаете ли, заставать людей врасплох, когда они на ходу пытаются сообразить, что мне от них нужно и все ли мне можно говорить. Но выяснить, дома ли она, не мешало.

Подойдя к нужному мне подъезду, я набрала номер телефона и после продолжительного ожидания услышала наконец тот же самый голос, который был записан у Ксении Давыдовны:

— Алло?.. Кто это?.. Рустам, ты?.. Чего ты молчишь? У тебя телефон не работает!.. Если это ты, можешь не волноваться! Я одна, никого у меня нет. Я же тебе обещала… Давай приезжай скорей. У меня уже есть тут несколько человек… Ждут. И я жду… Если это ты, повесь трубку, когда я досчитаю до трех. Раз. Два. Три.

Я нажала кнопку отбоя. Оно и лучше, что эта Вика приняла меня за какого-то Рустама. Тем меньше шансов у нее будет связать мой визит с предварительным звонком. Мне не хотелось бы ее настораживать раньше времени.

Снаружи дом был покрашен, подремонтирован, особенно с выходящего на Турецкую фасада, словом — приведен в порядок, а вот внутри его не ремонтировали, похоже, с тех самых пятидесятых годов, когда он был построен. Краска на стенах в подъезде облупилась настолько, что трудно было угадать цвет, в который были выкрашены стены. Лифт был вообще исторической достопримечательностью, такие в Тарасове нечасто встретишь — с железной сетчатой дверью снаружи и с двустворчатой деревянной внутри. Кнопки пульта управления лифтом были наполовину выломаны, наполовину сожжены, наружу торчали голые контакты. Поразмышляв пару секунд, не слишком ли опасно для жизни нажимать такие кнопочки пальцем и не лучше ли мне отправиться пешком по лестнице, я достала авторучку и нажала ее пластмассовым корпусом на кнопку пятого этажа. Лифт содрогнулся, вверху, на восьмом, что-то жутко лязгнуло, загудело, и кабина медленно поползла наверх. Я тут же сообразила, что пешком я добралась бы даже быстрее, но отступать было уже поздно. Пришлось терпеливо дожидаться, когда перед моими глазами проползут бесконечные четыре этажа и лифт все с тем же зловещим лязгом остановится на пятом.

Звонка на двери не оказалось, и пришлось стучать кулаком, так как дверь была обшита снаружи дерматином. Стучала я долго, и, если бы не уверенность, что Вика находится в квартире, я бы давно повернулась и ушла.

Но вот раздались шаги за дверью, и я услышала вполне естественный вопрос, на который у меня уже был заготовлен ответ. Не все, знаете ли, любят пускать в дом незнакомых людей, время сейчас не то.

— Кто там?

— Ну что же вы делаете! — воскликнула я возмущенно. — У меня вода с потолка течет! Это же безобразие, в конце концов! Ну сколько можно! У вас что, труба лопнула? Когда же это прекратится наконец! Откройте, или я с милицией сейчас приду! Я только недавно после вашего прошлого потопа потолок побелила!

В старых домах такие случаи — далеко не редкость, это мне прекрасно было известно. И, наверное, все соседи хоть раз, но затопляли друг друга. Единственной неточностью в моих фразах было утверждение, что опять случилась какая-то авария. Но поскольку на самом деле никакой аварии не было, меня должны были впустить, чтобы я убедилась, что я не права и никакая труба в этой квартире не лопнула.

Дверь действительно немедленно открылась, и я увидела замотанную в махровую простыню девушку с мокрыми волосами. Вид у нее был несколько растерянный.

«Сейчас ты у меня еще больше растеряешься! — подумала я. — Как только узнаешь, что это все — спектакль».

— У нас никакого потопа нет! — сказала девушка, отступая передо мной и пропуская меня в квартиру. — Это не мы вас затопили…